Дожив до тридцати лет, и являясь на половину, а по неподтвержденным данным и на все три четверти этническим украинцем, страна предков оставалась для меня terra incognita. Познания, которые черпал я из бессмертных произведений писателей-классиков и эстрадных поэтов-современников, давно разожгли во мне желание припасть к прародным истоком, однако осуществить эту встречу удалось лишь минувшим летом. Когда мой друг предложил удариться в автопобег Москва- Крым. Крым — позволю себе напомнить, так как и сам до сих пор удивляюсь,
глядя на современную политическую карту, это теперь тоже Украина.
На фоне дыма лесных пожаров, окутавших столицу, предложение выглядело очень уместно.

Итак, выехав в полдень за пределы МКАД, к вечеру мы пересекали границу в районе Харьковского КПП названием Гоптевка Пересекали мы ее медленно и печально, часа три. Первый же украинский пограничник, посмотрев нам внимательно в лица, выделил жезлом из общего потока нашу машину и направил в сторону синего вагончика. Из чего я понял чуть позже, что первый face-control мы не прошли.

— Шо, хлопцы, пэрвый раз в Украйну? — радушно спросил нас детина в штатском с улыбкой во все свое широкое лицо.
— На машине в первый, — уточнил мой товарищ
— Так я шо и говорю, — улыбки на лице прибавилось, -машину-то застраховать трэба.
— А дорого? — интерес наш был скорее дежурным
— Да по двести рублей с человека.

Принимая от нас деньги, пятерня детины нехотя взъерошила ворох бумаг на столе, показывая, что процедура по страхованию не может быть быстрой, но:
— А вам документы-то трэба?
— А что можно застраховать машину без документов?

— А шо нэт? — максимум улыбки с его стороны.
— А это как?
— Да по стольнику с человека и ехайтэ дальше.
Не давая нам времени прочувствовать свое счастье, страховой агент вернул нам половину суммы и занялся следующей машиной. Пограничник жезлом гостеприимно раздвинул для нас железный поток, который протащил нас за поворот к паспортному контролю, следующий поворот к таможенному, а за третьим последним поворотом, нас встречал щит с метровыми буквами: «СТРАХОВАНИЕ НА ТЕРРИТОРИИ УКРАИНЫ ЯВЛЯЕТСЯ ДОБРОВОЛЬНЫМ»

Достигнув морского берега в районе города Алушта, мы попытались обосноваться в военном санатории, занимавшим чуть ли не полгорода. Мест там, конечно, не было, но один наш московский товарищ, родом из этих мест, обещал все устроить через своего высокопоставленного в этом санатории родственника. Не прошло и часа, как мы стали счастливыми обладателями путевок, меня несколько удивила цена в 50$ за день с каждого. Особенно удивление усилилось, когда я осмотрел свой отдельный номер, убранством он мило напомнил мне армейскую молодость: кровати-сетки, тумбочки, занавески, по шарпанный Sharp как-то не очень спасал ситуацию. Еще сильнее армейскую юность напомнила столовая (питание было включено). Но самое удивительное открытие случилось, когда я обнаружил, что из обоих кранов в душе льется одна и та же вода. Я осторожно спросил дежурного по этажу:

— А что горячей воды нет?
— Почему нет? Есть.
— Но у меня в номере ее нет.
— Дык, она ж у нас по расписанию.

— ?
— А как же? С 16.00 до 21.00 и через день — охотно объяснил дежурный, но видя, что на моем лице все еще есть место сомнению, добавил — всегда так було. А вы как хотели?
— Хотел бы, чтобы она была, когда я открываю кран, — грустно заметил я.
Дежурный усмехнулся, оценив, видимо, мое чувство юмора

Поднимаясь в номер, я обнаружил, что распорядку в санатории подвержены не только потоки горячей воды: «ВРЕМЯ РАБОТЫ ЛИФТА С 9.00 ДО 21.00 ПЕРЕРЫВ НА ОБЕД С 13.00 ДО 14.00»

Высокопоставленный родственник нашего знакомого пригодился нам уже на второй день, когда мы решили произвести обратный обмен путевок на денежные знаки. Знакомый тоже был удивлен убранством наших номеров.

— Я-то тут никогда и не жил, — оправдывался он.
Проходя мимо одной из дежурных, поинтересовался:
— Теть Тонь, шо ж у вас с сэрвисом так нэ важно.
— А шо нэ понравилось?
— Да воды нэт горячей.
— Так всегда так було.
— Так ребята по 50$ за день платят
— Да то сумасшедшие, чи шо?
В общем-то к истине она была близка. Покинув заповедник социализма, мы за те же 50$ в сутки, но уже с обоих, а не с каждого, сняли двухэтажный дом почти у самого берега моря, с сауной и горячей водой, когда открываешь кран. Причем желающих сдать нам подобное жилье, оказалось так много, что можно было провести и кастинг, и аукцион.

Решив вопросы с жильем, мы стали более тщательно осматриваться на местности. Развлечений помимо моря было не много и все они, концентрировались на алуштинской набережной: хорошие местные вина (но не домашнего, а заводского разлива), экскурсии на чадящих пароходиках, вездесущие караоке, сувенирные лавки и несколько открытых и закрытых дискотек с неизменно отдельно оплачиваемыми туалетами. Понимая, то, что туризм — основной источник дохода, местное население пытается извлечь выгоду практически из всего:

«Кролики!!! Ручные! Ученые! Поиграть или сфотографироваться — 1,5 гривны».

А одна с виду солидная дама показывала за деньги номер с собачкой. Последняя укладывалась на поднос, а дама изо всех сил тянула за поводок, собачка с подноса не вставала, а вытянув голову хрипела и ехала на нем. Смертельный номер в общем для собачки.
Чуть позже взбираясь на окрестную гору Ай-Петри, нам был предложен водопад, недорого всего 3 гривны.

— А что вы собственно продаете?
— Да водопад, — аборигены радостно показали на шлагбаум кустарной работы.
— В смысле проход к нему что ли?
— Ну, да вам жалко што ли? Всего-то три гривны. Да и шо там сейчас смотреть? То вот дожды шли, так водопад был как водопад. По пять гривен брали и очередь стояла. А сейчас-то он слабенький совсем. Народу нет. Так уж три гривны берем, ну, неужели вам и того жалко?

Пресловутая нелюбовь хохлов к москалям на крымчан не распространяется. Здесь отношение к россиянам гораздо лучше, чем к согражданам. Материковых украинцев сразу выдает первый вопрос, состоящий из двух частей. Между ними есть пауза для ответа продавца, но чтобы он не ответил, вторая часть вопроса неизменна и обязательна:

Часть первая:
— А шо то стоит?
Ответ продавца и сразу вторая часть с удивлением:
— А шо ж так дорого?
Как правило, россияне менее меркантильны и более обеспечены. Вот только, по наблюдению крымчан, приезжает их с каждым годом все меньше и меньше.
Нужно отдать должное (и в прямом, и в переносном смысле) украинцы — народ весьма предприимчивый, но как-то все по-мелкому, может быть, объясняется это тем, что деньги иностранцы вкладывают недостаточно, а доморощенный бизнес еще только в процессе накопления первоначального капитала. Однако даже представители авангарда капитализма, похоже, не утратили национальных навыков. И новые украинцы в отличие от новых русских деньги (даже мелкие) считать не разучились. Один наш новый знакомый Никола, имеющий в Киеве сеть компьютерных магазинов и приличного вида Ford-Explore (на Украине курс обладания одним таким джипом приравнивается к пяти в Москве) после очередного дегустационного вечера, перешедшего в вечернее же похмелье, предложил как лекарство арбуз. Инициативу с восторгом поддержали к тому же:

— Вот как раз за углом продаются…
— А зачем покупать? Знаешь, скильки он тут стоит?
— Кажется, гривну за кило
— Полторы гривны. А на трассе знаешь скильки? Пятьдесят копеек. Так у меня ж машина большая, закатил дэсятка два.

В процессе совместных дегустаций возникал и политический вопрос
— Никола, а что за партия такая РУХ?
— Шо це за партия?
— Ну, у вас есть такая партия политическая РУХ?
— Ну, есть такая партия.
— Так чего они добиваются?
После некоторой паузы Никола задумчиво так говорит:
— Я вот не разумею, за шо вы нас так нэ любитэ?
И еще:
— Ну, шо вы там в своей Москве? Приехали б до Киева.
— А что город красивый. Может, поедем, выучим украинский, станем украинцами.
— Ну, да украинцами-то вы нэ станэтэ, — опускает нас на землю Никола, — ну да усе ровно ехайте до мэнэ.

Покидали самостийную через тот же пропускной пункт, в пять утра, очереди в такую рань не было и лишь самостийный пограничник не спал:

— Транспортный-то налог заплатили?
— Слушай, мы уже все всем заплатили, —

— Ммм… А транспортный налог?
— Какой еще налог?
— 350 рублей вон в ту будочку
— А можем мы не платить? — в десяти метрах от нашего капота за поднятым шлагбаумом ждала нас уже российская земля.
— Можете…, если ветераны войны или труда.
— Слушай, сто рублей тебе хватит?
Наш стольник меняет владельца. Последнее, что остается в памяти — это его глаза плутовато добрые-добрые.

В целом отдых в Крыму имеет место быть, хоть и по словам местных жителей: «…самое лучшее у нас — это море…», все остальное: недостаток сервиса, скрашиваемый малоросским колоритом и невысокими ценами, которые к тому же можно снижать практически везде.