2 мая.

Как я уже говорила, хозяйка нашего отеля из Казахстана. Соответственно, обслуга в большинстве своем тоже. Возможно, восточная неторопливость и стала причиной наших проблем за завтраком. Был обычный буфет, а тосты и кофе разносили официанты. Так вот, тостов катастрофически не хватало. Те, кому приносили тарелку с тостами, делились с соседями, передавая злополучную тарелку от столика к столику, как трубку мира. В общем, и смех, и грех.

Сегодня мы покидаем Уэльс, еще одно горное королевство на нашем пути, еще одно место силы, где реальное сливается с ирреальным, где обитатели параллельных миров часто показываются людям. В Уэльсе находилась резиденция легендарного короля Артура, жизнь которого была полна чудес. Здесь же великий маг и чародей Мерлин был обманут волшебницей Морганой и заточен в небесном дворце. Жаль, что мы побыли в этой сказке всего один день.

Но программа есть программа, и мы едем в английский замок Уорвик. Этот замок полностью коммерциализирован, но это даже интересно. У входа нас встретили музыканты в средневековых костюмах. Музыку они исполняли тоже средневековую на средневековых инструментах. Поскольку сегодня было воскресенье, в замке намечалась большая развлекательная программа: танцы, рыцарские турниры и т.п. По причине воскресенья и народу понаехало туча.

Сначала мы обошли музей внутри замка, в создании которого принимал участие музей мадам Тюссо. Это апартаменты владельцев замка с подлинной обстановкой или предметами той же эпохи, а в интерьерах – восковые фигуры хозяев, родственников, домочадцев, гостей, слуг, с табличками, где указаны их имена. Мы прошли по анфиладе многочисленных комнат: гостиные, музыкальный салон, библиотека, дамский будуар, салон для курения джентльменов, спальни. Но больше всех меня впечатлил большой рыцарский зал – неотъемлемая часть всех замков, в которых мне удалось побывать. Его украшали рыцарские доспехи, оружие и охотничьи трофеи: чучела животных и оленьи рога.

Затем мы пробежали маршрут по стене замка и башням – вверх-вниз. Здешний маршрут показался мне менее напряженным, чем в Карнарфоне, и я преодолела его быстро и с легкостью. Правда, Веру я по дороге потеряла. Она не могла отойти от вчерашнего трека по башням, у нее болели ноги, и она раньше времени сошла с дистанции. Бойницы в этом замке интересные – в виде кельтских крестов. Напоследок я поднялась на бастион. Дорожка к нему вьется через живописную клумбу с цветами и фигурно подстриженными кустами. Наверху растут дубы, чудесный воздух. Вид с бастиона на окрестности замка великолепен: река Эйвон, сосны, поля.

Назад к автобусу я возвращалась через сад роз королевы Виктории. Розы еще не расцвели, но садик очень милый. В сувенирном магазине я приобрела рыцаря с поднятым мечом из папье-маше в пару для моего шведского тролля тоже с мечом и в рогатом шлеме викинга.

Далее нас повезли на родину Шекспира – в город Стратфорд-на-Эйвоне. Первое, что мы увидели в этом городе, была статуя шута, установленная в начале пешеходной улицы. По периметру постамента высечены изречения из разных пьес Шекспира. Затем мы направились к дому, где родился великий драматург и семеро его братьев и сестер. Старый жетовато-коричневый фахверк вмещал в себя и жилые помещения, и кухню, и мастерскую – отец Шекспира, Джон, был перчаточником. На этом поприще Джон Шекспир весьма преуспел, сколотив приличное состояние. Кроме того, он сделал неплохую государственную карьеру: был назначен судебным приставом Стратфорда, главным офицером Стратфорда и местным агентом лондонского правительства. Экскурсию для нас вел смотритель музея, высокий плотный мужчина, вынужденный пригибать голову, чтобы не упереться ею в низкий потолок тесной старинной комнаты. Мебель в доме либо подлинная, либо дополнена предметами шекспировской эпохи. Кое-где интерьеры оживлены восковыми фигурами. В Англии просто страсть к восковым фигурам, они везде, где надо, и где не надо. Такое впечатление, что их нет только в Британском музее и в Национальной галерее, да и там, наверно, скоро появятся.

Шекспир написал около 36 пьес. Таблички с их названиями висят под потолком одного из залов, и их количество ошеломляет. Правда, до сих пор ведутся споры о том, кто является подлинным автором этих пьес. Литературоведы не могут поверить, как человек, никогда не учившийся в университете, мог написать столь талантливые произведения, в которых используется более 6000 английских слов. Самые образованные люди в Англии не могут похвастаться таким богатым лексиконом. Идеи насчет авторства шекспировских пьес самые абсурдные, от Бэйкона до королевы Елизаветы I. Несомненно одно, когда Шекспир приехал в Лондон, театральное искусство там переживало свой бум. Спрос на пьесы был таков, что существующие драматурги не в состоянии были его удовлетворить. Шекспир, можно сказать, попал в струю. Поступив в труппу лондонского театра в качестве актера, вскоре он переквалифицировался в драматурга, что позволило ему разбогатеть настолько, что он смог купить 1/8 театра «Глобус» и самый роскошный особняк Стратфорда «Найс Плэйс», где и закончил свои дни. В магазине музея я впервые за долгое время нашла книжку на русском языке – сказывается близость Лондона.

После музея Дмитрий повел нас в церковь Святой Троицы, где похоронен Шекспир. Мы шли по фахверковым улицам мимо башни Гилд Чапел и примыкающей к ней школы грамматики, где драматург учился риторике, логике и латыни, мимо дома внучки Шекспира Элизабет, мимо дома его старшей дочери Сюзанны. Шекспир женился в 18 лет на 26-летней Анне Хаттавэй, как теперь говорят, по залету. Вскоре после рождения Сюзанны Анна родила близнецов, Хэммета и Джудит. Молодая семья ютилась в доме родителей Уильяма и переживала постоянные материальные трудности, которые угнетали Шекспира настолько, что он попросту сбежал из этого замкнутого круга семейных проблем, поступив в театральную труппу и уехав в Лондон. Однако Уильям не забывал свою семью, регулярно навещая и присылая деньги. Единственный сын Шекспира Хэммет умер в детстве, а дочери вышли замуж. Сюзанна – удачно, за доктора Холла, а Джудит – менее удачно, за пьяницу. Свое состояние Шекспир завещал Сюзанне и ее мужу, как говорится, деньги к деньгам.

Церковь Святой Троицы достаточно скромная с виду. Она построена из сероватого камня и имеет остроконечный шпиль. Церковь стоит посреди большого старинного кладбища, скорее напоминающего парк с ухоженными аллеями в тени деревьев. Внутрь церкви нас пускать не хотели, так как через 10 минут должна была начаться служба с участием мэра города и его высокопоставленных гостей, но Дмитрию удалось уговорить служительницу. Могила Шекспира находится в алтаре. Я прикоснулась к надгробной плите великого драматурга. В сувенирном магазине я приобрела магнит с изображением церкви Святой Троицы и маленький бюстик Шекспира. Тем временем, к церкви уже начали стекаться прихожане. Воспитатели привели группу взрослых даунов, подъехали автомобили с официальными лицами: джентльмены с массивными золотыми цепями поверх пиджаков, леди в шляпах.

Нам дали немного свободного времени, чтобы мы могли перекусить. На одной из улочек мы с Верой нашли итальянскую пиццерию, где взяли одну большую пиццу на двоих. В качестве напитка я заказала сидр – чуть забродивший яблочный сок, пропущенный через сифон.

По пути в Бристоль водитель сделал остановку в совершенно очаровательном городке. Городок стоит на мелкой речушке, по которой бегают босиком детишки. Через речку перекинут ряд маленьких пешеходных мостиков из камня. Джипы пересекают речку вброд. На набережной выстроились аккуратненькие коричневатые домики, некоторые с башенками, некоторые с часами. Гуляя по этому милому, словно игрушечному, городку, создавалось впечатление, будто мы попали в сказку. Впечатление усиливали названия кафе и ресторанов, связанные со сказкой об Алисе в Стране Чудес: «Зазеркалье», «Сумасшедший шляпочник», «Дом Алисы». Вообще-то городишко раскрученный. Здесь много туристов, выпущены свои сувениры: тарелки, магниты, открытки. К сожалению, названия городка я не запомнила. Позже Дмитрий сказал, что видел в новостях передачу о нем. Там говорилось, что в этом городке собираются в скором времени делать национальный парк.

К месту ночевки, в Бристоль, мы прибыли в 18-30. Кофе-брэйк, и мы готовы к осмотру города. На этот раз пойти с нами договорились еще несколько женщин, которые не рассчитывали на свое умение ориентироваться по карте. Был тихий теплый воскресный вечер, солнце еще светило, но дискотеки были уже переполнены. Из их открытых окон грохотала музыка, а танцующая молодежь, увидев нас, что-то нам кричала.

В центре города находится пешеходная зона с фонтанами. Мы пересекли ее и оказались перед колледжем, на лужайке которого молодежь играла в спортивные игры. Здание колледжа вытянутое, с колоннами. В центре колоннады – памятник какому-то деду в тулупе и в валенках. Мы назвали его между собой Иван Сусанин. На крыше по краям здания установлены статуи единорогов.

Единорог – животное, весьма почитаемое в Великобритании. На протяжении всего путешествия по стране я довольно часто встречала изображения этого «зверя зверей». Единорог украшает собою гербы Шотландии и Великобритании. За что же ему выпала такая честь? Попробуем разобраться. На самом деле многие древние культуры хранят предания об единороге: Мохенджо-Даро и Хараппа, Персия, Древний Китай, Древняя Русь. Единорог – это волшебное животное, обладающее разумом. Единороги бессмертны. Внешне они представляют собой нечто среднее между лошадью, оленем и коровой. Обычно они белого цвета с голубыми глазами. Китайцы считают, что рог единорога обладает целительной силой, а появление единорога предшествует рождению великого человека. Так накануне рождения Конфуция людям явился единорог. Единороги живут уединенно, редко соединяются в пары, имеют независимый нрав, который может усмирить лишь невинная дева. Этот пикантный факт использовала в своих догмах средневековая католическая церковь, связывая единорога с идеей девственности Богоматери и воплощением Иисуса Христа. Видимо, единороги облюбовали горы Шотландии, Уэльса, а также холмы Англии в качестве ареала своего обитания, раз их образ так прочно вошел в национальное сознание.

Рядом с колледжем находится Бристольский собор – массивный, красного кирпича, с квадратными башнями. Мы вновь вышли на набережную Эйвона – и снова толпы подвыпившей молодежи, пабы, музыка. С моста открывается великолепный вид, чем-то напомнивший мне Венецию: светлые здания с архитектурными изысками стоят у самой воды, лестницы подъездов спускаются прямо к причалу, где на приколе стоят катера. Перейдя через мост, мы оказались у собора Марии Рэдклиф, названного королевой Елизаветой II самым красивым в Англии. В розовых лучах заходящего солнца, ласкающих остроконечный шпиль, он и впрямь выглядел волшебно. Вернувшись в старый город, изобилующий старинными зданиями и церквями, мы бродили там до темноты. Наш отель расположился на очаровательной средневековой улочке между башней и воротами, которые были украшены механическими фигурками, движущимися каждый час под музыку. Одним словом, Бристоль мне очень понравился.

3 мая.

С утра идет дождь, +10 градусов. Мы едем в деревню Эвбери, где находится самый большой кромлех на нашей планете. По дороге сквозь пелену дождя видим на зеленом холме огромное изображение белой лошади. Затем мы проезжаем странного вида холм абсолютно правильной формы в виде усеченной пирамиды. По размеру и форме он напоминает мексиканскую пирамиду Солнца в Теотиуакане. Холм порос зеленой травой и величественно возвышается в чистом поле. Это Силбери Хилл. Построенный 5000 лет назад, он является самым крупным в Европе мегалитическим сооружением, творением рук древних людей.

Вот и деревня. Мы выходим из автобуса и под усиливающимся дождем по грязи шлепаем к полю, где молчаливым хороводом выстроились древние менгиры. Необработанные каменные глыбы высотой 3-4 метра стоят на равном расстоянии друг от друга, образуя правильный круг. Раньше таких кругов было три. Круги опоясаны гигантским рвом шириной 21 метр. Неровности ландшафта заметны до сих пор. Сейчас сохранился лишь внешний круг, да и то с пропусками, а от внутренних осталось всего несколько камней. Местные жители растащили менгиры для строительства собственных домов, предварительно распилив. Кроме того, католическая церковь, борясь с язычеством, могла способствовать разрушению этого древнего святилища друидов. Изначально же по подсчетам ученых конструкция насчитывала 274 камня, а еще 97 пар таких же глыб окаймляли дорогу, ведущую к кромлеху. Кромлех датируется 2600 г. до н.э. Под зонтами по мокрой траве мы бродили между каменными мегалитами, впитывая мощную энергетику этого места. Все бы хорошо, вот только брюки я забрызгала выше колена. Потом мы зашли в деревню, где посетили сувенирный магазин. Там я приобрела несколько открыток с фотографиями загадочных объектов.

Затем мы поехали в Стоунхендж. По дороге видели еще одно гигантское изображение белой лошади на склоне холма и несколько холмов-курганов меньших размеров, чем Силбери Хилл. Наш путь лежал через городок Мальборо, где находится одна из самых престижных школ в Англии. Несмотря на непогоду и выходной – в Великобритании праздновался День Банка – группы учеников в серой форме деловито сновали по улицам.

Вскоре показался Стоунхендж. А дождь все не проходил. На входе в комплекс нам раздали трубки с аудио-гидом на русском языке. Экскурсия началась с туннеля, ведущего от автостоянки к монументу. Стены туннеля покрыты картинами, изображающими сцены из жизни древних кельтов. Около 7-8 тысяч лет назад эта местность была покрыта смешанным сосново-ореховым лесом, а сейчас здесь бескрайние луга. Поднявшись на поверхность, мы оказались на круговой дорожке, опоясывающей древний памятник в радиусе 30 метров от него. Непосредственно к камням приближаться нельзя. На дорожке отметки с цифрами. Подходя к каждой цифре, следует нажимать соответствующую кнопку аудио-гида для продолжения экскурсии.

Название Стоунхендж в переводе означает «висячие камни». Гигантские обтесанные каменные глыбы и, правда, как бы висят друг на друге – на двух вертикальных менгирах сверху покоится третья плита. Эта конструкция называется трилит. Вес камней огромен, и сооружение выглядит каким-то неправдоподобным, ирреальным. Кажется, еще чуть-чуть, и нагроможденные друг на друга камни распадутся как карточный домик. Однако на самом деле трилиты весьма устойчивы. Все дело в том, что нижние глыбы имеют конусообразный уступ, а верхние – углубление. Таким образом, верхняя глыба как бы нанизывается на штырьки нижних, надежно закрепляясь.

Уже римляне считали Стоунхендж древним. Его строительство велось в несколько этапов. Сначала, в 3100 году до н.э., возникли ров и земляной вал в виде кольца, внутри которого на равном расстоянии друг от друга располагались лунки со следами трупосожжений. Около 2500 года до н.э. в центре круга было построено деревянное сооружение.

Позднее в пространстве внутри рва двумя концентрическими кругами были установлены так называемые голубые камни – тесаные глыбы из долерита зеленовато-голубого оттенка. Геологический состав голубых камней нехарактерен для этих мест. Их родина – мистические горы Преселли, находящиеся в Уэльсе, в 385 км от Стоунхенджа. Как древние кельты могли их сюда транспортировать, остается загадкой.

Голубые камни еще несколько раз переставляли, и к 1800 году до н.э. Стоунхендж приобрел облик, знакомый нам сегодня. В плане это кольцо с подковой внутри. Внешнее кольцо выполнено из голубых камней, составленных в каменную аркаду. Расположенное внутри кольца сооружение подковообразной формы состоит из глыб большего размера, сгруппированных в трилиты. Трилиты выполнены из Сарсенских камней, добытых на возвышенности Мальборо, что в 30 км отсюда.

Аудио-гид познакомил нас с двумя легендами – версиями постройки Стоунхенджа. Одна из них гласит, что когда англо-саксы убили 460 кельтов, король Убер призвал к себе мага и чародея Мерлина. Мерлин сказал королю: «Прикажи доставить из Ирландии волшебное кольцо, которое ведет свое происхождение из Африки». Убер Пендрагон отправился в поход и добыл это кольцо. Тогда Мерлин построил Стоунхендж. Убер похоронен неподалеку. Он – отец короля Артура.

Во второй легенде говорится, что строителем Стоунхенджа является дьявол. Как-то раз дьявол пришел к одной старушке и сказал: «Я дам тебе столько денег, сколько ты успеешь сосчитать, пока я возвожу монумент из гигантских камней». Старушка страшно обрадовалась, полагая, что строительство – дело длительное. Но только она начала считать, как дьявол мгновенно все построил.

Назначение Стоунхенджа до сих пор не установлено. Считается, что это мегалитическая обсерватория. Но и культового значения Стоунхенджа тоже отрицать нельзя. Скорее всего, религия и наука в древности были переплетены настолько тесно, что невозможно было провести четкую грань между ними, отделив одно от другого. Кельтские жрецы, друиды, обладали древними знаниями, позволяющими им черпать энергию из космоса. Космическая энергия наделяла их сверхъестественными способностями, что в глазах простых смертных выглядело как чудо.

Еще Юлий Цезарь, который встречался с кельтами во время Галльских войн, утверждал, что их жрецы делятся на 3 группы: ваты – предсказатели и философы, барды – воспевавшие в стихах богов и героев, и друиды – отправлявшие религиозные обряды, руководившие жертвоприношениями и вершившие суд. Друиды обладали абсолютной властью. Стать друидом сразу было невозможно. Сначала необходимо было пройти школу бардов, где в первые несколько лет обучали риторике, философии, стихосложению, а потом еще 7 лет описанию событий в стихотворной форме. Только после этого барды могли приступить к изучению магии, астрологии и других тайных наук.

Целью священнодействия, проводимого друидами в Стоунхендже, являлось установление энергетического канала с космосом. Считалось, что левый столб трилита посвящен мужскому божеству, правый – женскому, горизонтальный блок – Всеотцу, а проход между ними при соблюдении определенных ритуалов мог вывести в параллельные миры. Друиды считали скалы, озера, источники и в особенности острова священными обиталищами богов. Вот почему среди магических ландшафтов Шотландии и Уэльса я ощущала на себе влияние какой-то необычайной потусторонней силы, которая влекла к себе, окутывала умиротворением и благодатью, напитывала чудесной энергией. Вот почему так запала в душу чарующая красота этих волшебных мест.

Сейчас на камнях Стоунхенджа растет более 90 видов всевозможных лишайников, что делает древний памятник объектом изучения не только историков, но и биологов. Аудио-экскурсией я осталась очень довольна. Вот бы везде так было. В сувенирном магазине я купила книжку о Стоунхендже на английском языке и металлический макет Стоунхенджа.

Тем временем дождь кончился, и мы отправились в Солсбери, главной достопримечательностью которого является Солсберийский собор середины XIII века. Пожалуй, это самый красивый собор из тех, что мне удалось увидеть за это путешествие. Можно также сказать, что этот собор самый известный в Англии, так как его изображение украшает обложку школьной хрестоматии. Собор построен в стиле Ранней Английской Готики. Он выполнен из желтого песчаника, с остроконечным шпилем высотой 123 м, самым высоким в Англии, но самое замечательное – это его западный фасад, сплошь украшенный статуями святых. Расположение этих статуй напомнило мне структуру иконостаса православной церкви: праотеческий, пророческий, деисусный, местный ряды. Здесь также наверху установлены скульптуры царей Давида, Соломона, Самуила, пророков Моисея, Иова, Иезекиля, Исайи, Иеремии, Даниила. В том же ряду, но ближе к центру, – скульптуры праотцов, Авраама и Ноя. Ниже вдоль центральных окон установлены статуи апостолов евангелистов Марка, Матфея, Иоанна и Луки. По обе стороны от них выстроились остальные апостолы, возглавляемые Петром и Павлом. Еще ниже стоят статуи христианских святых с атрибутами своих подвигов или с орудиями пыток. Например, святой Георгий с драконом, святой Себастьян со стрелами, святая Екатерина с колесом. В самом нижнем, так называемом, местном ряду установлены скульптуры наиболее почитаемых в этом храме епископов, королей или святых.

Внутри собора была экскурсия. Ее проводила пожилая дама, которая показалась мне немного нервной и раздраженной. За ней призывно тянулся шлейф любимого мною аромата Trezor. Экскурсовод показала нам средневековые часы XIV века, которые ходят до сих пор. Это сложный механизм, состоящий из многочисленных колесиков и грузов, помещенный в стеклянный ящик. Часы не имеют ни циферблата, ни какой-нибудь другой шкалы индикации, и как определять по ним время, сейчас уже, пожалуй, не знает никто. Обратили на себя внимание колонны из пюрбекского мрамора: в центре – толстая, а вокруг нее почти вплотную – тонкие.

В зале капитула хранится оригинал Магны Карты – Великой хартии вольностей. Это один из четырех сохранившихся до наших дней подлинных текстов знаменитого договора, заключенного между королем Иоанном Безземельным и высшим феодальным дворянством в местечке Рэннимид в 1215 году. Два других оригинала хартии хранятся в Британском музее, а один – в Линкольнском замке. Подписание хартии явилось победой власти закона и определило среди прочего, что ни один свободный человек не может быть заключен в тюрьму или привлечен к ответу иначе, как по законному приговору равных его. Основные принципы Великой хартии вольностей были положены в основу Конституции США.

Потом мы отправились обедать. Ели бекон, яичницу и жареный картофель. Картошки оказалось так много, что я не смогла ее осилить и взяла остатки с собой, положив в бумажный пакетик из-под сувениров.

Наше путешествие по стране подошло к концу. Оставшиеся дни нам предстоит провести в столице. Лондон встретил нас вечерним солнышком. Наш отель довольно современный, расположен на Юстон-роуд рядом с библиотекой. Дмитрий дал нам время, чтобы заселиться и выпить чашечку кофе, и повел мимо метро в сторону Британского музея, ориентируя нас на местности. Сообразив, что к чему, мы попрощались с Дмитрием и отправились на свою первую прогулку по Лондону. Сегодня нам не терпелось увидеть побольше.

Ознакомившись с расписанием работы Британского музея, мы дошли до Оксфорд-стрит. Честно говоря, эта знаменитая улица меня немного разочаровала. Я слышала, что тут полно магазинов. На самом деле их было мало, и по причине позднего времени они были закрыты. Как потом выяснилось, основная масса магазинов расположена в другой части Оксфорд-стрит, после Оксфорд-циркус в сторону Гайд-парка. Но пока я не знала об этом и даже немного расстроилась. Ведь я рассчитывала на хороший шопинг в Лондоне.

Следующее разочарование поджидало меня, можно сказать, за углом. Я была наслышана о ночной жизни Лондона, которая сосредоточена в Сохо. Здесь самые дешевые рестораны национальной кухни, полно молодежи, жизнь кипит. Надвигались сумерки. Мы свернули с освещенной Оксфорд-стрит в темный переулок Сохо-стрит. Район Сохо, по-моему, вымер. Здесь было безлюдно, темно и как-то страшновато. Магазины и предприятия общепита были закрыты железными ставнями. Хоть нас и было пятеро женщин, все же мы поспешили побыстрее оттуда ретироваться. Скорее всего, мы в очередной раз просто ходили не по тем улицам, однако в сегодняшний вечер еще одна иллюзия разбилась вдребезги.

Мы испытали облегчение, когда вышли на оживленную Пиккадили-циркус со знаменитой скульптурой Амура в центре. Правда, на самом деле это никакой не Амур и не Эрос, а Ангел христианского милосердия, установленный в 1892 году. Одна из моих спутниц, Тамара, дама предпенсионного возраста, уже бывала в Лондоне несколько лет назад. На этом основании она возомнила себя фюрером и все наши робкие попытки предложить свой вариант маршрута в весьма резкой форме отвергала. Апофеоз ее командирского задора наступил как раз на Пиккадили-циркус, когда мы захотели спуститься в подземный переход, чтобы подойти к Амуру. Тамара стала утверждать, что не все подземные переходы в Лондоне являются таковыми. Некоторые из них – лишь банальные входы в метро, которые кроме метро никуда не ведут. Почему-то она настаивала, что выбранный нами подземный переход не выведет нас к Амуру. А когда мы ей возразили, Тамара за недостатком аргументов стала на нас орать. Тогда моя соседка Вера, женщина исключительной доброты и терпимости, не выдержала и скомандовала: «Девочки, спускаемся в переход». При этом Тамара от нас отделилась и пошла к соседнему переходу, на ее взгляд, правильному. В результате мы все оказались возле Амура, только в разное время: мы раньше, а Тамара позже. После этого случая Тамара взяла себя в руки и больше не позволяла себе некорректных выпадов. А под конец и вовсе сникла, спала с лица и, запыхавшись, еле-еле тащилась за нами по городу. Все-таки, как ни пыжься, а возраст не обманешь. Даже жалко ее стало.

Возле Амура было полно молодежи. Вся Пиккадили-циркус сверкала яркими красками неоновых реклам. Самая большая из них заслоняла собой несколько верхних этажей фасада жилого дома. Говорят, что жителям квартир, окна которых закрывает реклама, доплачивают за то, что они не видят белого света. От Пиккадили-циркус лучами отходят несколько улиц, в том числе и знаменитая Пиккадили, воспетая одной из звезд нашей эстарады. Кстати теперь я осознала, почему Лайма Вайкуле исполняет этот шлягер в неглиже. Дело в том, что во времена Елизаветы здесь находился популярный публичный дом Пиккадили-Хаус.

Прогулку по Пиккадили мы оставили на потом, а сами отправились на Трафальгарскую площадь, где находится Национальная галерея и памятник Нельсону, установленный на высокой колонне. Эта площадь была призвана увековечить победу адмирала Нельсона над французским флотом в битве при Трафальгаре в 1805 году. В этой битве лорд Нельсон был убит. Площадь просторная и очень красивая. Ее ансамбль спроектирован Джоном Нэшем. В темноте фонтаны подсвечивались голубым светом. Гигантские львы, отлитые из трофейных вражеских пушек, молчаливыми стражами возлежали у подножия колонны. Народу было немного.

Мы пересекли площадь и оказались на улице Уайт-холл, на которой находится множество официальных учреждений: Скотленд Ярд, МИ-5 и др. Уайт-холл пересекает Даунинг-стрит, где расположена резиденция премьер-министра Великобритании. Пройти на Даунинг-стрит невозможно. Вход туда отгорожен решеткой, за которой стоят бдительные полицейские по прозвищу Бобби. Лондонские Бобби ходят в смешных черных касках. Они, как и двухэтажные красные автобусы, красные телефонные будки, черные горбатые такси, являются неотъемлемой частью Лондона, его фишкой. Полицейские, прекрасно понимая это, охотно позируют перед камерами туристов. Вскоре Уайт-Холл незаметно переходит в Парламент-стрит. Там находится знаменитый паб «Красный лев», куда проголодавшиеся парламентарии забегают перекусить и выпить кружечку пивка. И Уайт-холл, и Парламент-стрит изобилуют конными памятниками. А возглавляет эту конницу установленный еще на Трафальгарской площади памятник Карлу I, миниатюрный, как и сам король.

И вот, наконец, визитная карточка Лондона – Биг-Бэн. Подсвеченный теплым желтым светом, он выглядит именно так, как на картинках, растиражированных по всему миру. А рядом к нему примыкает Парламент, весь стрельчатый, готический, словно кружевной. Он отделен от тротуара решеткой. За ней – конный памятник Ричарду Львиное Сердце с обнаженным мечом. Напротив здания Парламента расположен сквер, где обычно собираются бастующие или протестующие. И сейчас там полно плакатов, но людей рядом с ними нет. В этом сквере множество памятников государственным деятелям. Издали обращает на себя внимание внушительная фигура Уинстона Черчилля. Перпендикулярно к Парламенту стоит Вестминстерское аббатство. Еще немного побродив по Парламентской площади, мы вернулись на Бридж-стрит и по ней вышли к Темзе. По набережной Виктории, минуя Лондон-ай – колесо обозрения, построенное к Миллениуму, мы дошли до Нортумберленд авеню, которая привела нас вновь на Трафальгарскую площадь. Это послужило третьим разочарованием за сегодняшний вечер – всего час гуляем по Лондону и уже второй раз оказываемся на одном и том же месте. Дальше был пеший путь домой. Пеший – в целях экономии, потому что проездной билет мы еще не купили. Шли мы минут 40.

Вечером я ела свою картошку с кетчупом и горчицей, пакетики с которыми я прихватила в одном из ресторанов, и пила чай с круассаном, спертым с завтрака. Так закончился мой первый день в Лондоне.

4 мая.

Еще вчера Дмитрий сказал, что по всей стране у нас были оплачены английские завтраки, а в Лондоне – лишь континентальные. Это значит, что горячие блюда брать нельзя, иначе могут заставить доплачивать по 14 фунтов за каждый завтрак. Это сообщение внесло некоторое смятение в наши ряды. За 10 дней путешествия мы уже привыкли к хорошему сытному завтраку. Опыт предыдущих групп, по словам Дмитрия, показывал, что те люди, которые, не смотря на предупреждение гида, продолжали брать горячее, впоследствии ничего не платили. С другой стороны, Дмитрий запугивал нас якобы установленными повсюду скрытыми камерами. Но что мне камера? У меня ведь на лбу не написано, что я оплатила только континентальный завтрак.

Утром, придя в ресторан, я не обнаружила никаких предупреждающих знаков, типа «для тех, кто оплатил английский завтрак, only». И горячие, и холодные блюда стояли на одном прилавке в общедоступном месте. Я открыла крышки поддонов и положила себе сосиски, пюре, омлет, грибы, горячие помидоры. Проходящий мимо Дмитрий вслух прокомментировал мои действия, сказав, что раз я такая смелая, то, пожалуй, и он тоже рискнет взять горячее. Выбор буфета был огромен. Различные фрукты в сыром виде и в компотах, выпечка, молочные продукты, сыры, колбасы, красная рыба. Вера, постеснявшаяся брать горячее, вполне наелась холодными закусками. А мне удалось незаметно положить в сумку яблоко, персик, тост и круассан – к ужину.

Сегодня опять дождь и холод, +10 градусов. Мой зонт сломан шотландскими ветрами: часть спиц безжизненно повисла. Сегодня наша последняя встреча с водителем. Накануне по предложению Дмитрия мы собрали ему чаевые по 2,5 фунта. Получилась кругленькая сумма в 90 фунтов. Наиболее активные женщины произнесли речь и торжественно вручили Колину деньги в конверте, а мы поаплодировали.

Нам предстоит обзорная экскурсия по Лондону. Начинается она с Кенсингтонского сада, сквозь деревья которого просматривается Кенсингтонский дворец – бывшая резиденция принцессы Дианы. После развода Диане по статусу не полагалось жить в обычной квартире, и она попросила разрешения королевы жить в Кенсингтонском дворце.

Первая наша остановка – возле Альберт-Холла, концертного зала. Это круглое здание под куполом, выкрашенное в красный цвет, было построено по приказу королевы Виктории в память о любимом муже, ушедшем из жизни в возрасте 42 лет. Фризы здания украшены аллегориями торжества науки и искусства, выполненными в греческом стиле. Принц Альберт испытывал огромный интерес к научному прогрессу. В наше время многие выдающиеся лондонцы пользуются привилегией, дарованной их предкам более 100 лет назад. Наследники тех, кто пожертвовал в 1863 году 100 фунтов стерлингов на строительство Альберт-Холла, могут бесплатно посещать концерты, проводимые здесь, на протяжении 999 лет.

Напротив Альберт-Холла находится монумент принца Альберта. Принц восседает на возвышении под золоченым куполом ажурной неоготической башни. Мраморный постамент памятника по периметру украшен барельефами, изображающими деятелей науки и искусства ХIХ века. Среди них я узнала А.С.Пушкина. К постаменту ведет широкая мраморная лестница. По ее углам скульптурные группы, олицетворяющие четыре континента: Европу, Азию, Африку и Америку. Стиль скульптур немного отдает душком соцреализма: крупные атлетические тела, выполненные в грубовато-примитивной манере. Хотя на самом деле, все наоборот. Это отечественные скульпторы, воспевающие социализм, скопировали стиль викторианской эпохи. Очевидно, на эту мысль их навел товарищ Ленин, долгое время живший в Лондоне.

Следующая остановка – Вестминстерский собор – главная католическая церковь в Лондоне. Его строительство было начато в 1895 году. Внешняя отделка собора весьма оригинальна – это полосы из красного кирпича и белого портлендского камня. К собору примыкает высокая колокольня, такая высокая, что уместить ее в кадр не представляется возможным. Шел сильный дождь, а улица, на которой стоял собор была такая узкая, что удачного ракурса для фотографии я так и не нашла. Честно говоря, я не ожидала ничего особенного от посещения этого собора. Но, войдя вовнутрь, я была потрясена. Мне показалось, что я попала в стамбульскую Айя-Софию. Те же многочисленные купола, те же великолепные византийские мозаики, та же роскошь мрамора. Правда, оформление собора так и не было завершено: верхняя часть стен и потолок – голые кирпичи. Позже я узнала, что мои ощущения меня не обманули: собор, действительно, выполнен в неовизантийском стиле, а его прототипом стала Айя-София.

Когда мы вновь выгрузились из автобуса возле собора святого Павла, я решила не брать с собой зонт – авось добегу. И напрасно. Бежать пришлось довольно долго, а в собор нас так и не пустили по причине начала службы. Снаружи здание собора было на ремонте, все в лесах. Дмитрий нас успокоил, пообещав привести сюда еще раз.

Далее мы отправились на правый берег Темзы, где со смотровой площадки открывается вид на Сити с его ультрасовременными небоскребами, Тауэр и Тауэрский мост. Самый старый мост Лондона – Лондон-бридж. На протяжении долгого времени он был единственной переправой, соединяющей правый и левый берега Темзы. В конце XIX века был построен знаменитый Тауэрский мост, являющийся символом Лондона. С этими двумя мостами как-то раз произошел забавный случай. Американцы, которые считают, что все на свете можно купить за деньги, возжелали иметь у себя в США Тауэрский мост. Они обратились к правительству Великобритании, видимо, предложив хорошую цену, и получили согласие. Договорились, что мост демонтируют, надписав каждый камешек и винтик, а затем соберут в том же порядке, но уже в США. Американцы предусмотрели все, кроме одного. Почему-то в договоре они назвали интересующий их мост Лондон-бридж, имея в виду Тауэр-бридж. Но хитрые англичане поправлять их не стали, разобрали на кусочки Лондон-бридж и транспортировали его в Америку. Каково же было удивление американцев, когда они у себя на родине увидели мост в собранном виде. «Мы совсем не то хотели купить,» – заявили они. «Но в контракте записано именно это,» – был им ответ. Вот такой поучительный анекдот.

Тауэрский мост выглядит как игрушка. Его неоготические башни, выкрашенные в яркие цвета, как будто сошли с экрана Диснеевского мультфильма. Это не только чудо архитектуры, но еще и чудо техники своего времени. Представьте себе, что такая махина способна развестись всего за 15 секунд, пропустив в русло Темзы многопалубное судно. К слову сказать, паровые насосы работали настолько эффективно, что их заменили всего 20 лет назад.

Последняя наша остановка была в доках святой Екатерины. Здесь находится стоянка яхт. Перед регатой владельцы яхт снимают номер в близлежащей гостинице, и пару месяцев живут там, чтобы как можно больше времени проводить на яхте, подготавливая ее к гонкам. Те же, кто побогаче, купили квартиры в окрестных домах. Тут же расположена весьма живописная «Таверна Диккенса» – темно-коричневое здание, богато декорированное живыми цветами в ящиках за окнами.

Экскурсия закончилась, водитель отвез нас к месту ланча, и мы с ним распрощались теперь уже навсегда. Обедали мы в пабе под названием «Голова Шекспира». Я заказала камбалу с картошкой и горошком. После этого под дождем мы отправились в Британский музей – благо идти было недалеко.

Британский музей – пожалуй, самое яркое впечатление Лондона. Наверно потому, что его собрание созвучно с моим увлечением древностью. Музей начался с коллекции доктора Слоуна, переданной государству в 1753 году. Первое, что мы увидели, была библиотека Британского музея – огромный зал, набитый книгами, с галереей на втором этаже. Посетители сидят за компьютерами, читая раритетные издания в электронном виде. Хотелось бы мне тут покопаться, но, к сожалению, время ограничено.

Далее Дмитрий повел нас в зал Древнего Египта, остановился возле знаменитого Розеттского камня, и стал долго и нудно рассказывать очевидные вещи. Может, в нашей группе и были такие, кто не знал, чем славен Розеттский камень, но мне было откровенно жаль терять время. Я отделилась от группы и приступила к самостоятельному осмотру музея. Для тех, кто все-таки не знает историю Розеттского камня, поясню, что с помощью этого камня французскому археологу Шампольону удалось расшифровать египетские иероглифы. Дело в том, что на Розеттском камне начертан один и тот же текст на трех языках: древнегреческом, коптском и древнеегипетском. Древнегреческий язык помог ученому вникнуть в суть написанного, а коптский позволил установить фонетическое звучание египетских иероглифов, так как коптский язык произошел от древнеегипетского и является родственным ему. Сам камень – черный базальт, весь мелко исписанный. Египетские залы хороши, но, конечно, уступают Каирскому музею. Поэтому я не стала долго тут задерживаться и перешла в залы Ближнего Востока, посвященные искусству Шумера, Вавилона и Ассирии.

Почему-то в коллекциях отечественных музеев Месопотамии уделено, на мой взгляд, недостаточное внимание. Так, несколько глиняных табличек, испещренных клинописью. Другое дело – Британский музей. Здесь представлены целые стенные панели из камня с барельефами, изображающими сцены битв на колесницах, моменты мирной жизни с участием антропоморфных существ – человека-орла, человека-ягуара, людей с крыльями. Также я увидела здесь несколько глазурованных панелей с Ворот Иштар. Странно, сколько же на этих воротах было панелей на самом деле. Штук десять подобных панелей выставлено в стамбульском археологическом музее.

Бегом промчавшись по греко-римским залам, я поднялась на второй этаж и оказалась в зале египетских мумий. Почти все мумии перепеленуты, на более поздние из них нанесен рисунок – лик в стиле православной иконы. Скорее всего, ранние копты переняли у египтян некоторые ритуалы по захоронению умерших. Мумии помещены в саркофаги. Саркофаги напоминают русских матрешек. Только сейчас пришло в голову, а что, если эта детская игрушка, русский сувенир, на самом деле символизирует капсулу, в которой человек транспортируется в иной мир. Деревянные матрешки-саркофаги плавно обрисовывают контуры человеческого тела. На их крышках нарисованы лица, перекрещенные руки с царскими регалиями. Спеленутую мумию кладут в наименьшую матрешку, которую помещают в матрешку побольше, а ту, в свою очередь, в матрешку еще побольше. Деревянных матрешек укладывают в каменные саркофаги, и снова – один в другой. Саркофаг помещают в пещеру, туда же приносится запас еды, предметы быта, ритуальные фигурки, украшения, посуда, в общем, вещи, делающие комфортным пребывание человека даже на том свете. Пещеру запечатывают, маскируют вход в нее и оставляют в покое.

Ритуал, воспроизводимый египетскими жрецами, не что иное, как имитация действий прапредков, которые удалялись в пещеры с целью впадения там в состояние самадхи. При этом ритуал подразумевал соблюдение двух необходимых условий: целостности тела и абсолютного покоя. Считалось, что в этом случае, когда настанет срок, мумия очнется и выйдет в обновленный мир с важной миссией продолжения рода человеческого, как в свое время это сделали прапредки. Наверняка подобные ритуалы были в ходу не только в Египте, но и у древних славян. Только вот климат у нас в стране подкачал: деревянные саркофаги сгнили в болотистой почве, а курганы заросли, образовав холмы. Но жрецы хранили культовые предметы – выточенные из дерева разрисованные мини-саркофаги. После принятия князем Владимиром христианства начались гонения на язычников, и предметы религиозного культа превратились в детские игрушки.

Забавно, что суть матрешки сохранилась и в новой ипостаси. Известно, что символы имеют широкий диапазон значений. Так вот, в язычестве матрешка олицетворяла капсулу для транспортировки тела мертвого человека в параллельный мир, откуда якобы в назначенный срок можно было вернуться с целью воссоздания человечества путем клонирования собственных клеток. В наше время детская игрушка матрешка символизирует преемственность поколений и непрерывность жизни на Земле: из чрева матери выходит дочь, у той из чрева появляется ее дочь и т.д. То есть в обоих случаях сущность матрешки остается прежней: продолжение рода человеческого.

Следующая анфилада залов посвящена древним кельтам. Здесь представлено несколько мумий и скелетов в позе эмбриона, обнаруженных в кельтских курганах. В многочисленных витринах выставлены украшения, орудия труда, предметы быта. К сожалению, у меня не было времени для детального изучения этих экспонатов. Далее экспозиция знакомит нас с периодом римского вторжения в Британию. Тут наглядно прослеживается влияние римского искусства на кельтское и их смешение, как результат.

А я уже спешу найти индийский и китайский залы. Собрание просто потрясающее. Причем каждый экспонат снабжен табличкой с пояснительной статейкой. Даже при беглом взгляде на эти таблички я получила ответы на многие мучившие меня вопросы, возникшие по возвращении из Китая. Я долгое время искала эти ответы в литературе, в Интернете, задавала вопросы профессионалам на специальных форумах, но все безрезультатно. И вот, наконец, внесли ясность в мою голову специалисты Британского музея – спасибо им. Я решила, что, если будет такая возможность, в следующий раз я приду сюда с блокнотом, ручкой и англо-русским словарем, чтобы подробно записать все комментарии к интересующим меня экспонатам. Индийский зал, конечно же, роскошный. Выломаны целые фризы зданий со скульптурными барельефами, в том числе и эротического содержания.

Время поджимало, а мне еще надо было попасть в залы американских индейцев. По пути заскочила в зал Японии и Кореи, в зал Африки и Океании, посреди которого возвышался истукан с острова Пасхи. Американская коллекция совсем небольшая, но хорошо подобранная. Несколько барельефов с императорами майя, имеющими характерный орлиный профиль, посмертная маска, отделанная нефритом, двуглавый пернатый змей Кецалькоатль, выложенный бирюзой.

В заключение, я оказалась в зале, напоминающем роскошный кабинет. Вдоль стен располагались стеллажи, где книги перемежались с различными редкостями. Причем в одном шкафу это были предметы исламского искусства: образцы каллиграфии, вазы, миниатюры. В другом – индуистские статуэтки. В третьем – китайские раритеты. В четвертом – культовые предметы иудаизма и т.д. В дальних шкафах были выставлены коллекции минералов, морских раковин, чучел редких животных и птиц. Я с непередаваемым наслаждением переходила от стеллажа к стеллажу. Рассматривая экспонаты, я на одной из нижних полок обнаружила скромно лежащую мумию русалки!!! Да, да, не удивляйтесь, именно русалки! Засушенное тельце имело в длину сантиметров 30. Скорее всего, это был новорожденный младенец. Большая голова, скрюченные ручки с белыми коготками, а ниже пояса – рыбий хвост. Я сфотографировала это существо для истории. Как ни странно, никаких сопроводительных комментариев при нем не оказалось.

На этом время, отведенное Дмитрием на посещение Британского музея, истекло. В сувенирном магазине я приобрела Розеттский камень в миниатюре, и мы отправились на пешеходную экскурсию под названием «Туристическая Мекка». Слава Богу, дождь кончился, и выглянуло солнышко. Для начала Дмитрий завел нас в сувенирную лавку рядом с Британским музеем. Народу там было тьма, а из товаров ничего интересного не продавалось. Затем мы отправились в уже знакомый нам район Сохо. Днем там было почти так же малолюдно, как и поздним вечером. Внутри Сохо находится Чайна-таун. Ему, конечно, далеко до Чайна-таунов в Бангкоке или в Куала-Лумпуре с их шумными рынками, толпами туристов, аппетитными запахами, доносящимися из уличных забегаловок. Здесь, на центральной улице Чайна-тауна, нам встретились несколько китайцев. Кроме них и нашей группы там не было никого. Китайские ворота, пара прилавков с дурианами и другими тропическими фруктами – вот и вся экзотика этого «города в городе». Ближе к Лейстер-сквер стало несколько оживленнее. Появились магазины с китайской одеждой. Я давно мечтала купить китайское шелковое платье с косой застежкой, но в Китае как-то не получилось, а в Питере хороших нет. И вот в одной из витрин я заметила именно такое платье. Я взяла этот магазин на заметку, с тем, чтобы вернуться сюда после экскурсии.

Наконец, мы добрались до Лейстер-сквер. Вот где жизнь кипит. Толпы народу снуют туда-сюда. Здесь расположено несколько театров и кинотеатр «Одеон», где проходят мировые премьеры. Плиты, которыми вымощена Лейстер-сквер, хранят отпечатки рук кинозвезд. Дмитрий приложил свою руку к следу руки Тома Круза – совпала. В сквере, что в центре площади, установлены памятники Шекспиру и Чарли Чаплину. Шекспиру – шикарный, беломраморный, на высоком постаменте, а Чаплину – крошечный, бронзовый, стоящий прямо на земле. В 100 метрах от Лейстер-сквера находится небезызвестная Пиккадили-циркус. Через подземный переход торгового центра Трокадеро, где звучала «Я сошла с ума» Тату, мы попали к ангелу милосердия. Сфотографировав Эроса при свете дня, мы двинулись дальше, к Сохо-скверу.

По дороге я задала Дмитрию безобидный вопрос, пройдем ли мы с группой по улице Пиккадили. Я спросила это для того, чтобы спланировать маршруты самостоятельных прогулок, поскольку обидно ходить несколько раз по одним и тем же местам, а другие так и не успеть посмотреть. Дмитрий сказал, что по Пиккадили мы обязательно пройдем, и, естественно, обманул. Но тогда-то я об этом еще не знала и спросила, когда именно это будет, так как наш график в Лондоне очень напряженный. Видимо, у нас с Дмитрием было взаимное недовольство друг другом, которое нарастало, нарастало, и, наконец, выплеснулось в том, что Дмитрий буквально набросился на меня. Он начал орать, что такие серьезные вопросы не решаются посреди улицы, что нельзя объять необъятное и т.д. Я, смущенно потупив взор, тихо отошла в сторонку. Сама виновата, нечего гиду бестактные вопросы задавать.

Последним пунктом нашей сегодняшней экскурсии стало посещение Сохо-сквер. Это, действительно, зеленый сквер, обрамленный квадратом городских зданий. В центре сквера среди деревьев виднеется маленький охотничий домик в фахверковом стиле. Раньше в этой части Лондона был лес, в котором любил охотиться король. Король сидел с ружьем в охотничьем домике, а слуги гнали к нему оленя с криками «Со! Хо!». Отсюда и название этого района города – Сохо.

После экскурсии я и еще две дамы из нашей группы, Инна и Надежда, решили вернуться на Лейстер-сквер и пройтись по китайским магазинам. Шелковых платьев там было навалом: и длинных, и коротких, всевозможных цветов. Я выбрала для примерки несколько узких длинных платьев розового, бирюзового и темно-синего цветов. На вид они были просто изумительными. Я померила одно, второе, третье платье. Спереди они сидели как влитые, а вот на спине отставали. Вообще при моей тонкой талии у меня извечная проблема с посадкой вещей на спине. Чтобы вещь хорошо на мне сидела, она должна быть очень качественно скроена. Поэтому всякие китайские вещи мне не подходят по определению. Если б они еще дешево стоили, тогда можно было бы самой ушить. А так, за 40 фунтов покупать вещь, требующую переделки, это как-то расточительно. В результате я купила майку с флагом Великобритании и двое трусов с тем же флагом себе и мужу.

В 19-00 на одном из зданий Лейстер-сквер пробили часы, и фигурки на них задвигались под звон колокольчиков, исполняющих мелодию “Yesterday”. Мы заглянули еще в пару магазинов и в кафе “Голливуд”. Честно говоря, мы сначала не поняли, что это кафе, приняв его за магазин. И вот, поднимаемся мы по лестнице, и вдруг слышим шум толпы, кто-то что-то нам кричит, нас ослепляют вспышки фотокамер. Короче, на мгновение мы почувствовали себя настоящими звездами Голливуда. Мелочь, а приятно.

Перекусив в одной из кофеен, мы снова вышли на Пиккадили-циркус, на этот раз с твердым намерением пройтись по улице Пиккадили. Большинство магазинов было уже закрыто. Может быть, по этой причине прохожих здесь было не так уж много, чего не скажешь о дорожном движении. На галерее отеля «Риц» нам повстречалась русскоговорящая пара. Через некоторое время сплошная череда зданий прервалась, и улица пошла вдоль парка. Это был Грин Парк. Идея парка – все зеленое: трава, кусты, деревья, и никаких цветов.

Пройдя краешком Грин парка, мы оказались на площади перед Букингемским дворцом. В лучах закатного солнца моему взору открылся беломраморный монумент, увенчанный золотым ангелом. Я, естественно, сфотографировала эту красоту. Подойдя поближе, я увидела, что мемориал воздвигнут здесь отнюдь не ради золотого ангела, а в честь королевы Виктории, массивно восседающей по другую сторону монумента. Пришлось делать фото еще раз – с правильной стороны. Мемориал был открыт в 1911 году, спустя 10 лет после смерти королевы Виктории. На его строительство потребовалось 2300 тонн белого мрамора. Статую королевы окружают аллегорические фигуры, изображающие Милосердие, Истину, Справедливость, Прогресс, Мир и Трудолюбие. И вновь у меня возникла стойкая ассоциация со стилем соцреализма. Ассоциация оставалась ассоциацией, пока, обходя памятник, я не увидела скульптурную группу, до боли напомнившую мне скульптуру Мухиной «Рабочий и крестьянка», которая стала символом киностудии Мосфильм. Госпожа Мухина просто нагло скопировала аллегорию Трудолюбия мемориала королевы Виктории. А наше правительство еще и премию ей за это дало. Какой позор! Может быть, еще и поэтому у нас в стране так долго был «железный занавес» – советская власть боялась разоблачения. Совок не только экономику завел в тупик, но еще и искусство. Все достижения советского периода – банальный плагиат. Достаточно вспомнить подражателей кубизму Пикассо, фовизму Матисса и имперессионизму Ренуара. А литература… Когда в конце 80-ых в «толстых» журналах стали публиковать ранее запрещенные вещи, я почти одновременно прочла «Мы» Замятина и «1981» Оруэлла и была потрясена их абсолютной идентичностью. Вполне допускаю, что, то же самое касается и науки, хотя все вокруг кричат, что в Советском Союзе наука процветала. Но кричат-то, в основном, сами деятели науки советской школы. Да что там говорить, даже сейчас все популярные телепередачи – точная копия западных аналогов. Неужели выродился русский народ? Как-то не хочется в это верить.

Букингемский дворец – резиденция Ее Величества королевы Елизаветы II – отделен от площади решеткой. Сквозь нее мы наблюдали смену караула, происходящую каждые 30 минут. Караульных сменяет отряд из четырех солдат с командиром, которых и солдатами-то назвать смешно – такие они маленькие, как куколки, наряженные в красные курточки, черные брючки и огромные черные папахи. По команде начальника часовые синхронно выскакивают из своих будок, а потом по очереди меняются с солдатами из вновь прибывшего отряда. Зрелище одновременно забавное и трогательное.

Далее наш путь лежал через Сент-Джеймский парк, знаменитый королевской коллекцией водоплавающих птиц. Сгущались сумерки, и многие птицы уже спали, но многие и бодрствовали. Птиц, действительно, неимоверное количество: утки, гуси, лебеди. Некоторые породы я видела впервые. К сожалению, пеликаны уже дремали вдали, сидя на скалах и спрятав головы под крыло. Парк произвел на меня приятное впечатление. Минуя парк, мы, пройдя под Адмиралтейской аркой, в очередной раз оказались на Трафальгарской площади. Стемнело. Принялся мелкий дождик, и заметно похолодало. Но мы твердо решили и на этот раз идти в отель пешком. По Charning Cross Road и Tottenham Court Road мы вышли на Euston Road, где располагалась наша гостиница. Так закончился еще один мой день в Лондоне.

5 мая.

Сегодня, наконец, Дмитрий решил, что нужен проездной билет. Мы вошли в метро, и Дмитрий пошел к окошку продавца жетонов договариваться, велев нам ждать в стороне. На этот раз я пошла за Дмитрием и встала рядом с ним. Оказалось, он договаривается о групповых билетах. Обычный однодневный билет на 1-ю и 2-ю зоны стоит 4,30, а групповой – 3,20. Причем, как оказалось позже, он действителен во всех шести зонах. Существует также семейный билет: для взрослых он обходится по 2,80, а для ребенка 0,80 фунта.

У нас в программе экскурсия в Виндзор. На метро мы добираемся до вокзала Ватерлоо. Дмитрий собирает с нас по 25 фунтов и идет покупать билеты на поезд. Гуляя по платформе, я подхожу к стойке информации и беру буклет о Виндзоре. Разворачиваю – и не верю своим глазам. Там написано, что если брать по отдельности билеты на поезд и в замок, то это будет стоить 18,75, а если покупать все билеты сразу, то 16 фунтов. Цифра 25 там вообще нигде не фигурирует. Я консультируюсь с группой. Сообща, мы принимаем решение задать вопрос Дмитрию. Результат – нам возвращают по 9 фунтов. Правда, не всем. Некоторым скромным женщинам Дмитрий вернул по 8 фунтов, а другим – вообще ничего не вернул. Те скромные женщины, в чьей скромности Дмитрий ошибся, набрались наглости, подошли к нему и потребовали обратно, кто по фунту, а кто и по 9 фунтов. Всем подошедшим Дмитрий вернул деньги без разговоров. Но все же нашлись и истинные скромницы, которые, даже узнав, что их обсчитали, постеснялись обратиться к Дмитрию.

Винзорский замок – одна из официальных резиденций Ее Величества Королевы Елизаветы II. Замок основан в 1066 году Вильгельмом Завоевателем, и после этого многократно достраивался и перестраивался. Первоначально замок строился исключительно в оборонительных целях, но, благодаря удобной дороге из Лондона и расположенным рядом охотничьим угодьям, он вскоре превратился в королевскую резиденцию. Генрих I уже в 1100 году имел в замке жилые апартаменты. В настоящий момент замок представляет собой монументальное сооружение из серого камня с 15-ю мощными башнями.

Как только мы вошли в замок, разразилась настоящая гроза, которая, к счастью, скоро закончилась. Дождь мы пережидали в сувенирном магазине, где я приобрела книжку «Виндзор» на русском языке. Дмитрий пытался договориться об экскурсии с лицензированным гидом, одетым в черный сюртук и цилиндр. Обслуживание гида включено в цену входного билета. Но гид, якобы, ответил, что у него программа, рассчитанная на 40 минут, а с переводом это займет в два раза больше времени, и отказался проводить для нас экскурсию. После дождя все вокруг выглядело умытым и обновленным. Мне удалось схватить это настроение фотокамерой: сияющий влажный асфальт и освещенные ярким солнцем бастионы.

Осмотр замка начался с кукольного дома королевы Марии, подаренного ей в 1924 году. В этом доме все настоящее, но уменьшенное в 12 раз. Там есть водопровод, электрический свет, крошечный граммофон проигрывает пластинки, бутылки в винном погребе содержат дорогие вина. Мебель и другие предметы обстановки изготовлены ведущими производителями того времени, картины принадлежат кисти известных художников, а книги – перу выдающихся авторов, таких как Киплинг, Честертон, Конан-Дойл и др., некоторые даже написаны ими собственноручно. Домик – просто прелесть. Я буквально прилипла к стеклу, рассматривая его интерьеры.

В соседнем зале представлены две куклы – Франс и Марианна. Они были подарены королеве Елизавете и принцессе Маргарет французскими детьми в 1938 году после государственного визита во Францию короля Георга VI и королевы Елизаветы. Куклы имеют приданое – одежду и аксессуары от ведущих парижских Домов моды. Сами же куклы около метра ростом, с непропорционально большими головами, одетые, как дамы, скорее напоминали пупсов, и этот диссонанс вызывал неприятие.

Далее наш путь лежал через анфиладу залов, как парадных, так и жилых, обставленных старинной мебелью, богато декорированных фарфором, гобеленами, картинами. В замке собрана неплохая коллекция живописи: Ван-Дейк, Мемлинг, Рембрандт, Дюрер, Рубенс, Каналетто. Произвел впечатление Георгиевский зал – огромный, украшенный оружием, доспехами рыцарей, гербами кавалеров Ордена Подвязки.

Орден Подвязки – один из древнейших и важнейших рыцарских орденов в мире. Он был основан в Виндзоре в 1348 году Эдуардом III и состоял из сюзерена и 25 рыцарей-компаньонов. Существует две легенды, объясняющие название ордена. Первая гласит, что как-то раз по дороге к мессе на ступенях церкви один из рыцарей нашел подвязку – предмет женского туалета, потерянный какой-то дамой. Подняв подвязку, рыцарь произнес: «Позор тому, кто плохо об этом подумает». Эта фраза стала девизом ордена. Вторая легенда говорит о том, что эмблема ордена произошла от полосок, которые английские рыцари носили во время французской компании, чтобы их легко можно было отличить от врага. Покровителем ордена стал святой Георгий. С 1948 года установлен порядок ежегодных Дней Ордена Подвязки в Виндзоре, включающих процессию по замку и службу в капелле святого Георгия. Ежегодный обед рыцарей устраивается в зале Ватерлоо.

Зал Ватерлоо был задуман Георгом IV как зал памяти победы над Наполеоном в битве при Ватерлоо в 1815 году. Король заказал сэру Томасу Лоуренсу портреты монархов, государственных деятелей и военачальников союзников, внесших свой вклад в победу. Для создания серии из 28 портретов художник объехал почти всю Европу. 4 портрета он написал в России. Это император Александр I, граф Платов, князь Чернищев и генерал Уваров. В центре зала – обеденный стол, сервированный для приема.

Осмотрев апартаменты замка, мы направились к капелле святого Георгия – духовному дому Ордена Подвязки и месту последнего пристанища многих членов королевской фамилии. Погода менялась каждую минуту. Только что светило солнце, а перед подходом к капелле снова собралась гроза. И еще одни удачный кадр мне удалось запечатлеть на пленку – переходный момент, когда все вокруг дышит грозой. Представьте себе, на фоне темного грозового неба стоит залитая солнцем капелла, выполненная в стиле перпендикулярной готики – образец парящего изящества и элегантности.

Здесь похоронены Георг V и королева Мария, принцесса Шарлотта – дочь Георга IV, Георг VI, королева-мать Елизавета и принцесса Маргарет, Эдуард IV, Генрих VI, Эдуард VII и королева Александра, Генрих VIII, Карл I.

Над скамьями резных деревянных хоров XV века висят знамена рыцарей Подвязки, а на спинках сидений прикреплены таблички с их гербами – всего 670 табличек. А всего рыцарей Ордена Подвязки за время его существования было 900. Самая старая табличка датируется 1390 годом. Она принадлежала лорду Бассету, геральдическим символом которого является черный кабан. Относительно недавно к хорам была прикреплена табличка сэра Уинстона Черчилля.

В конце экскурсии мы, как водится, посетили сувенирный магазин, где я приобрела маленького рыцаря в доспехах с мечом и поднимающимся забралом. На коробке было написано, что это доспехи Генриха VIII, того самого любвеобильного короля, который разорвал отношения с католической церковью лишь ради того, чтобы развестись и жениться вторично.

Далее Дмитрий повел нас по лабиринту улочек, и в результате мы очутились возле покосившегося домика. Оказывается, этот домик стал прототипом детского стихотворения про все скрюченное: «Жил на свете человек – скрюченные ножки, и гулял он целый век по скрюченной дорожке. Там за лесом у реки в скрюченном домишке…и т.д. и т.п.» Вот этот-то скрюченный домишко и имелся в виду.

Затем Дмитрий через здание старого вокзала повел нас в сувенирный магазин. Большинство группы по дороге от нас отстало, но я и мои приятельницы с покорностью овец тупо продолжали идти за пастырем. Через некоторое время мы оказались на каком-то пустыре с парой ларьков, в которых ничего примечательного не продавалось. Дмитрий подошел к кассе одного из ларьков, сделал запись в специальном журнале о том, что он привел группу в 35 человек, хотя нас было от силы человек 7, и получил комиссионные на карту члена клуба. Досаде моей не было предела. Причем, досада была не на Дмитрия, а на саму себя. Ну почему я такая дура, почему я позволила так с собой поступить. Почему я отключила свои мозги, не проанализировав дальнейшее развитие событий. Ведь подобный исход был легко прогнозируем. В итоге, потеряв минут 30 свободного времени, мы с Инной и Надеждой не успели нормально пообедать. Пришлось довольствоваться бутербродом с красной рыбой и чаем. Естественно, ни о каком Итоне – элитной школе, находящейся на другом берегу Темзы, – не могло быть и речи. В 14-55 отходил наш поезд в Лондон. С трудом найдя вокзал, мы прибежали к поезду вовремя.

50 минут – и мы снова в Лондоне, где нас ждет напряженная программа: Национальная галерея, Вестминстерское аббатство, Парламент и пешеходная экскурсия «Театральный Лондон».

В Национальной галерее, пока суть, да дело, я сразу побежала в сувенирный магазин. Там я не увидела ничего достойного, кроме футболок с картинами импрессионистов, Ван Гога и Сезанна. Я давно искала подобные футболки, но нигде их не встречала. И вот – удача. Правда, цветовая гамма в сине-голубых тонах меня не очень устраивала, да и горловина была недостаточно открыта. Но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Я таки купила футболку с Ван Гогом, которая стоила ни много, ни мало, 30 фунтов стерлингов. И может быть зря, потому что пару-тройку недель спустя родители привезли мне похожую футболку, только с Босхом, из музея Прадо, в той же голубоватой цветовой гамме. Получилось, что футболки дублируют друг друга. Ну да ладно, много не мало, пусть будут.

Но вернемся к искусству. По Национальной галерее пришлось мчаться бегом, чтобы успеть выполнить все пункты нашей сегодняшней программы. Картины здесь сгруппированы по времени их создания. Мы начали осмотр со знаменитой «Мадонны в скалах» Леонардо да Винчи. Вообще великий мастер написал целых две «Мадонны в скалах» (вторая хранится в Лувре), абсолютно идентичных между собой. Луврская Мадонна потемнела от времени, покрыта патиной, сразу видно – XV век. Местная же Мадонна поражает яркостью красок. Даже не верится, что она принадлежит кисти Леонардо. Однако реставраторы настаивают, что именно так картина выглядела изначально.

В этой же части Галереи находится творение фламандского современника Леонардо да Винчи, Яна Ван Эйка «Портрет супругов Арнольфини». Эта картина является гордостью коллекции музея, и Дмитрий провел возле нее развернутую экскурсию. Оказывается, это полотно не только реалистично, но и символично. Супруги стоят на полу босиком, их обувь – сабо мужа и тапочки жены – лежит тут же. У ног четы – маленькая собачка. За окном – фруктовые деревья, на подоконнике лежат фрукты. Все это символизирует близость к земле и единение с природой. У жены заметно округлен живот, она явно беременна. Однако Дмитрий опроверг это предположение, сказав, что в то время большие животы были в моде, и женщины специально подкладывали под платье подушки. Как знать, может он и прав. По крайней мере, о том, что мадам Арнольфини была модницей, свидетельствует ее прическа с выщипанными волосами надо лбом – в XV веке женщины делали это, чтобы лоб казался выше. В зеркале, висящем на стене, если вглядеться, можно увидеть отражение художника. А над зеркалом надпись: «Ян Ван Эйк был здесь. 1434». Кстати, мистер Арнольфини очень похож на президента В.В.Путина.

Пробегая по залам с картинами XVI века, я мельком зацепила взглядом всемирно известные шедевры Рафаэля, Тициана, Кранаха. Здесь же находится еще одно очень интересное и весьма символичное полотно «Послы» Ханса Хольбейна. Это портрет двух мужчин в интерьере. Весь интерьер – этажерка, на которой размещены предметы науки и искусства: глобусы, астрономические приборы, книги, музыкальный инструмент наподобие мандолины. Все очень чинно, реалистично. А на мозаичном мраморном полу перед ними – огромный аморфный череп, повернутый в каком-то компьютерном ракурсе, плоский, кибернетический. Зачем он тут? Что хотел сказать художник? Это загадка.

В залах XVII века перед глазами промелькнули полотна Рембрандта, Рубенса, Веласкеса, Караваджо. Дмитрий, как ветер, несся впереди, увлекая нас к кульминации экспозиции музея – англичанам. Они хранятся в части галереи, посвященной художникам XVIII- XIХ веков. Но англичан Дмитрий оставил на сладкое. Прежде он остановился возле импрессионистов: Ван Гога, Сезанна, Сера, Дега, Ренуара и Клода Моне с его знаменитыми лилиями. Что касается моего любимого Ван Гога, то я могла лицезреть его «Подсолнухи» в вазе, «Стул Ван Гога» и пейзаж «Кукурузное поле и кипарисы», изображенный на моей новой футболке.

И вот, наконец, долгожданные англичане Гейнсборо, Констебл, Стабс и Тюрнер. Вот где Дмитрий разливался соловьем. Гейнсборо в портрете «Мистер и миссис Эндрюс» не дорисовал даме кисть руки. Так и осталась миссис Эндрюс безрукой. Констебл писал, в основном, деревенские пейзажи, которые меня абсолютно не впечатлили. Стабс – мастер по изображению лошадей. Он пишет их так искусно, прорисовывая каждую вену, каждую мышцу, что издали кажется, будто это не картина, а чучело лошади. Заметно выделяется творчество Тюрнера, самобытное, ни на кого не похожее. Его картины пронизывает особый удивительный свет. Порой, правда, среди этого света и обилия красок пастельных тонов трудно разобрать изображение, и только по названию пытаешься угадать, где там, к примеру, битва при Фермопилах, а где поезд в утреннем тумане. Одним словом, сложный для восприятия художник.

После посещения Национальной галереи мы летим в Вестминстерское аббатство через уже в который раз виденные мною Трафальгарскую площадь, Уайт-холл, Парламентскую площадь. После разоблачения утренней махинации с 25 фунтами Дмитрий на нас обиделся и самоустранился от сбора денег. Теперь практически на всех объектах мы самостоятельно платили за вход. Исключение составил только Тауэр, где Дмитрий собрал с нас по 12,4. Вход в аббатство недешев – 7,5 фунта, но тут есть, что посмотреть.

Аббатство построено в XI веке Эдуардом Исповедником на руинах бенедиктинского монастыря. Через неделю после освящения аббатства в 1065 году Эдуард Исповедник умер и стал первым монархом, похороненным здесь. В 1066 году в аббатстве состоялась коронация Вильгельма Завоевателя, положившая начало традиции, которая соблюдается и поныне – Вестминстерское аббатство стало национальной «коронационной церковью». За редким исключением здесь короновались все английские монархи, в том числе и Ее Величество королева Елизавета II.

Со временем Вестминстерское аббатство стало также традиционным местом погребения королевских особ. Здесь похоронены Мария Тюдор, Генрих VII, Эдуард III, Ричард II, Елизавета I и Мария Стюарт. По иронии судьбы две извечных соперницы теперь покоятся друг против друга. Аббатство является также местом последнего пристанища многих великих людей: поэтов, писателей, ученых, путешественников. Здесь создан целый «уголок поэтов», где находится гробница Чосера, Бена Джонсона, Теннисона, Диккенса, Киплинга и др. Мемориальные доски увековечивают память Шекспира, Шелли, Китса, Элиота, Оскара Уайльда, всего около 120 надгробий и памятников. Здесь также установлены памятники Исааку Ньютону, Давиду Ливингстону, Чарльзу Дарвину. В нефе находится могила Неизвестного солдата, а также мемориалы Уинстону Черчиллю, Франклину Д. Рузвельту и другим политикам.

Почтив память усопших, мы перешли через дорогу и оказались возле Вестминстерского дворца – истинного шедевра готического и неоготического стилей: стрельчатые окна, ажур и кружево камня. Здание XI века практически полностью было уничтожено пожаром и заново отстроено в XIX веке. Вестминстерский дворец являлся королевской резиденцией вплоть до правления Генриха VIII, а с 1547 года здесь размещается Британский парламент. Часовая башня дворца – Биг-Бен – стала символом Лондона. Свое название башня получила по имени 14-тонного колокола, с помощью которого часы издают свой звон. Колокол был отлит в 1858 году и установлен сэром Бенджамином Холлом. Сэр Бенджамин был крупным мужчиной, и товарищи называли его просто биг Бен. Так это прозвище и закрепилось сначала за колоколом, а потом за всей башней.

На входе в парламент мы подверглись тщательному шмону. И вот, наконец, мы внутри. Кругом красота – фрески, скульптуры, улыбчивые парламентарии, многие из которых в красных галстуках. Мы заполнили анкеты, сдали вещи в камеру хранения и прошли в Палату общин. Трибуны для посетителей находятся на галерке и отделены от зала заседаний пуленепробиваемым стеклом. Дмитрий утверждает, что это совсем новая мера безопасности – еще две недели назад стекло отсутствовало. Интерьер Палаты Общин выдержан в зеленых тонах. В центре сидит спикер – женщина, позади нее – государственные служащие, а по обеим сторонам друг против друга – правительство и оппозиция. Немного послушав прения, мы забрали свои вещи из камеры хранения и отправились в Палату Лордов.

Там нас ждала та же процедура – заполнение анкеты и помещение сумок в камеру хранения. Интерьер Палаты Лордов выдержан в красных тонах. Его отличительной особенностью является наличие мешка с шерстью – огромного красного матраса. Производство овечьей шерсти заложило фундамент экономического могущества страны, и на мешке с шерстью, как на символе богатства, заседает председатель палаты – лорд-канцлер.

По традиции ежегодно Ее Величество королева Елизавета II открывает парламентскую сессию. Это очень красочная церемония. Королева произносит тронную речь, текст которой составляет правительство, где излагаются вопросы, по которым парламенту предстоит работать в наступающем году. Для этой цели здесь предусмотрен королевский трон.

В отличие от депутатов Палаты Общин лордов не избирают, и их работа не оплачивается. Они лишь получают определенные суммы на покрытие расходов, связанных с посещением. Работа Палаты Лордов организована таким образом, чтобы особо не досаждать своим членам. С понедельника по среду заседания начинаются в 14-30, в четверг – в 11-00, а в пятницу вообще происходят очень редко – надо к уик-энду готовиться. Что говорить, монархия! Верхнего предела для общего числа членов Палаты Лордов нет. В настоящее время их насчитывается около 700, в том числе 26 архиепископов и епископов и 92 наследственных пэра. Сегодня здесь обсуждался вопрос о роли политики в жизни общества.

Посещение парламента закончилось для нас в Вестминстер-Холле – единственном строении XI века, которое сохранилось после пожара во дворце – огромном мрачном зале с высокими готическими сводами и голыми стенами темного камня.

Когда вся группа была в сборе, мы отправились на пешеходную экскурсию по театральному Лондону. Это район Ковент-Гарден. Когда-то здесь были огороды Вестминстерского аббатства. В 1630 году герцог Бедфорд построил здесь площадь в стиле итальянского Ренессанса, окруженную портиками. На одной стороне этой площади находился оптовый рынок фруктов, овощей и цветов. Мы прошли через него. Сейчас здесь располагаются мелкие магазины и бутики. На противоположной части площади в здании с колоннами в 1732 году был основан театр, который назвали Ковент-Гарден в честь района, в котором он расположен. В настоящее время это Королевский оперный театр, крупнейший в Англии. На стене Ковент-Гарден прикреплен лоток с репертуаром – полоски бумаги длиной около полуметра. Дмитрий выдернул нам по одной штучке на память. В районе Ковент-Гарден сосредоточено несколько театров. Побродив еще немного по немноголюдным улицам, уже в темноте мы сели в двухэтажный красный автобус, на котором, забравшись на второй этаж, мы добрались до отеля.

Я зашла в ближайший супермаркет, чтобы купить себе что-нибудь к ужину. Как назло, там не было ничего подходящего. Внимание привлекла одна баночка, наполненная чем-то вроде салата. Я попыталась прочесть состав, но из-за бедного словарного запаса не смогла идентифицировать некоторые ингридиенты. Поняла лишь, что на 80% блюдо состоит из йогурта, а на 20% из какого-то кукумбера. Что такое кукумбер, я не знала, но поскольку брать было больше нечего, я решила все же рискнуть, доверившись собственной интуиции, тем более, что к йогурту я отношусь положительно. Какова же была моя радость, когда, придя в отель и открыв банку, я обнаружила, что вкус у блюда просто божественный, нежный и ни на что не похожий. А кукумберами оказались обыкновенные огурцы. Так я пополнила свой лексикон еще одним английским словом.

Часть 1
Часть 2

Часть 4

Автор Люба Губова