На этот раз в поездку мы собирались основательно. Необходимо было взять с собой кучу фотоаппаратуры весом почти в 30 килограмм, рюкзаки, практичную одежду и вместительные фотонакопители. И вот, наконец, все собрано, упаковано, завязано, стянуто – мы едем на Кубу. Куба – остров свободы, который у многих ассоциируется с кубинками, танцами, сигарами и ромом. Это подтверждалось после просмотра многих туристических сайтов и общения на специализированных формах, на одном из которых мне прямо сказали: «Да вы что, природы на Кубе не осталось!» Но мы все же решились: нас интересует природа и уникальные эндемичные птицы Кубы. Вторая плохая новость пришла перед самым вылетом, на Кубе в октябре – ноябре идет сезон дождей и ураганов, и после просмотра сайтов с погодой мы с ужасом для себя увидели, что нас ждут сплошные дожди, которые вероятнее всего напрочь уничтожат цель нашей поездки. Но делать нечего: «Полетели!».

Первый день на Кубе принес нам кучу впечатлений. После 13 часового перелета, смены часовых поясов, полубессонной ночи в самолете, мы вывалились на кубинскую землю оглушенные и немного ошарашенные. Гавана была покрыта тучами. Похоже, наши опасения оправдались — здесь постоянно идут дожди.

Взяв в аэропорту такси за 30 куков мы поехали в наш отель, который находился в старой Гаване. Отель представлял собой старое колониальное здание с огромными балконами и просторными номерами с семиметровыми потолками, бронзовыми кранами в ванных комнатах, и огромными кроватями. Это было великолепное место, если не учитывать небольшие проблемы с отсутствием горячей воды.

Немного оклемавшись и надышавшись свободного кубинского воздуха, я вышел на балкон, который опоясывал все здание по периметру и выходил на площадь Оружия. Снизу меня увидели несколько музыкантов, которые улыбаясь ослепительными белыми улыбками, мгновенно затянули: «GUANTANAMERA….», естественно, пришлось им сбросить мелочь в заранее протянутые шляпы. Поняв, что на балконе оставаться опасно для моего кошелька, я вышел на улицу, решив осмотреть окрестности.

Старый город представлял из себя весьма обветшавший колониальный стиль, доставшийся в наследство свободным от денег кубинцам, от несвободных испанцев и американцев. Дома с черными оконными провалами и красивыми цветами на балкончиках, полностью обросли черно-зеленой плесенью, и поэтому представляли собой довольно сюриалистическое зрелище. На улицах бедно одетые кубинцы и кубинки так и норовили, продать тебе что-нибудь ненужное, но к счастью делали это не навязчиво как в Африке или Азии.

К нашему счастью тучи на небе разошлись, и начало нещадно палить солнце. Недалеко от старой площади на рынке сувениров, к нам подошла белая кубинка и тихо предложила купить у нее сигары.

Сигары на Кубе продаются в официальных магазинах, но, как и в любой другой социалистической стране, существует черный рынок, к сотрудникам которого мы и попали в нежные загребущие руки. Дав предварительное согласие, мы пошли смотреть товар. Постоянно озираясь и оглядываясь, нас провели в какое-то здание, потом по винтовым лестницам, сквозь свисающую одежду мы пробрались в какое то помещение, вероятно служившее фарцовщикам, кухней, из-под груды мисок, наши контрабандисты, начали вынимать коробки с сигарами и показывать их нам. В итоге я купил коробку Монтекристо за 35 долларов, что в 2,5 раза дешевле, чем в официальном магазине. Наклеив на нее все официальные акцизные марки, дельцы завернули ее мне в газету, и мы пошли обратной дорогой, перед дверью на улицу, вышла сначала продавщица, которая оглядела окружающую местность, а потом выпустила нас с коробкой сигар обернутую газеткой, в которой, наверное, было написано как жить на Кубе стало легче, жить стало веселей.

Оставшийся день мы провели в осмотре достопримечательностей Гаваны, фотографированием различных мест.

Кстати стоит упомянуть тот факт, что сигары на Кубе вещь очень дорогая: дешевая сигара стоит около 2х долларов, дорогие доходят и до 20-30 баксов за штуку. Соответственно, кубинцам зарабатывающим 30 долларов в месяц они просто недоступны. Но в Гаване, да и других крупных туристических центрах, всегда находятся несколько старых кубинцев или кубинок с сигарами во рту – это профессиональные фотосюжеты, как в Москве господин Ленин, бродящий по Красной площади, а в Питере, соответственно, Петр 1. Эти люди охотно фотографируются, и еще более охотно берут с вас за это денежки.

Следующий день выдался гораздо интереснее первого. Мы выдвинулись из ветхой Гаваны в сторону Виньялес, небольшого городка колониального стиля в провинции Пинар дель Рио. Вокруг этого городка, находиться национальный парк «Долина Виньялес».

По дороге в Виньялес, мы начали встречать, то за чем мы сюда ехали: птиц. Прямо на шоссе стая грифов-индеек (eng. Turkey vulture, lat. Cathartes aura), здоровенных черных птиц с красными головами, раздирала падаль. При нашем приближении они разлетелись и уселись на близлежащих столбах и деревьях, развесив свои огромные крылья в разные стороны. Причем в этой позе они стали напоминать черные могильные кресты, вокруг своей жертвы. А у самого же въезда в Виньялес, мы вдруг столкнулись с таким огромным количеством этих птиц, что аж дух захватывало. Их было не меньше сотни: они кружили в небе, сидели на деревьях, земле, дрались из-за падали. В глубине леса можно было заметить останки нескольких коров, но продвинуться глубже в лес было практически невозможно из-за нестерпимой вони, которая собрала на свой пир всю эту траурную банду.

По данным Лаборатории идентификации птиц института Smithsonian, грифы-индейки являются наиболее частыми птицами в США, сталкивающимися в воздухе с самолётами.

И еще один интересный факт: способность реагировать на запах грифов-индеек использовали в своих интересах работники коммунального хозяйства США для обнаружения утечки газа на газопроводах. С этой целью они стали добавлять в состав транспортируемого естественного газа вещество с запахом тухлого мяса. Увидев кружащихся над трассой газопровода грифов, служащим компании оставалось только тщательно обследовать это место.

Кстати огромное количество грифов и беднота кубинцев, привела к другому явлению в животном мире Кубы – это к ужасающему состоянию местных собак. Таких ужасно тощих животных я не видел нигде – это даже худобой назвать нельзя, просто скелеты, обтянутые кожей. В Виньялесе не выдержав, мы купили банку тушенки, чтобы накормить одно животное. Собака даже не давала упасть мясу на землю, она умудрялась проглатывать падающую тушенку в полете, лезла головой, попадала под острые края открытой банки, но даже не реагировала на эти удары, а с какой то отчаянной решимостью смотрела на остатки мяса в банке.

Виньялес представлял собой, довольно благоприятное зрелище: одноэтажные домики (касы), выполненные в колониальном стиле: с 2х-3х метровыми колонами, украшающими веранду, покрытые оранжево-красной черепицей и выкрашенные в пастельные – розовые, голубые и белые тона, они выстроились ровными рядочками, образуя прямые перпендикулярные улочки этого городка.

Хоть Куба и социалистическая страна, которая семиметровыми шагами стремиться попасть в коммунизм, да так настойчиво, что этой скорости не выдерживает местное население и пытается бежать в империалистические страны с их диким капитализмом, но тем не менее, чтобы несознательные граждане, совсем не убежали с острова Свободы, им немножечко разрешено полусвободно заниматься коммерческой деятельностью, под всевидящим оком Фиделя Кастро. И одним из элементов этой коммерческой деятельности, является сдача комнат в аренду. Как нам объяснили местные граждане, сдавать можно не более двух комнат, и то если у тебя позволяет жилплощадь. В основном семья, которая сдает комнаты в аренду, живет в этом же доме, но бывают такие несознательные кубинцы, которые даже имеют второй дом и не живут в сдаваемой кассе все время.

Касы – это прекрасное место, в отличие от отелей тут вкуснее кормят, стоит она дешевле, а отношение к тебе буржую-капиталисту гораздо теплее. В касе в Виньялесе за 8 долларов с человека, нас, на обед накормили лобстерами с рисом, картофелем фри и фруктами на десерт.

После такого обеда мы поехали в национальный парк на свою первую фотоохоту. И сразу же увидели множество интересных птиц, в том числе и эндемичных: Изумрудную колибри (eng. Cuban Emerald, chlorostilbon ricordii), Зеленого кубинского дятла (eng. Cuban Green Woodpecker, xiphidiopicus percussus), Вест-индийского дятла (eng. West Indian Woodpecker, melanerpes superciliaris), Египетскую цаплю (eng. Cattle egret, bubulcus ibis), Каролинского тирана (eng. Eastern Kingbird, tyrannus tyrannus) и кубинского черного снегиря (eng. Cuban bullfinch, melopyrrha nigra).

На третий день мы выехали на лошадях в сторону поросших лесом гор. Путь был не близким и ехать пришлось около часа, пока мы не достигли отвесных скал, на которых судорожно цепляясь за жизнь, висели огромные бочкообразные пальмы. Спешившись и привязав лошадей к бамбуковым деревьям, по щиколотку в красной глинистой грязи мы побрели к огромной пещере, которая представляла собой мрачный каменный свод, с очень неровным, и скользким от глины базальтовым полом. Куда то вниз с шумом убегала небольшая речка. Оглядевшись, мы было уже собрались возвращаться, но тут появились проводники с огромными фонарями и направились в сторону дальней черной стены. И тут оказалось, что это не стена, а зияющая чернотой пустота. Осторожно, боясь поскользнуться и упасть на торчащие камни, мы двинулись в этом направлении. Пещера оказалась невероятных размеров, мы шли по изрытой холодной поверхности минут 5-10, то тут, то там натыкаясь на лужи, наполненные чистейшей водой и глубиной до 1 метра. Пока, наконец, не дошли до подземного озера, где пещера резко поворачивала влево. Озеро было местами до 1,5 метров в глубину и где-то 5 метров в ширину. Казалось что спокойствие его безмолвных черных вод, ни нарушало, ни одно прикосновение, за многие миллионы лет. Это озеро манило своей древней и дикой первозданностью, а искорки вкраплений минералов блестящих в свете наших фонарей, приглашали нас искупаться в этой чистейшей воде. Во тьме я и еще один турист из Польши разделись и нырнули в черные объятья этого подземного водоема. Пройдя метров 20 вдоль изгиба внутрь пещеры мы так и не увидели где заканчивается этот удивительный памятник природы и повернули обратно. Забрав одежду, мы через 10-15 минут были уже на свежем воздухе.

Обратный путь занял те же 1,5 часа. Соревнуясь друг с другом в скорости передвижения на лошадях, мы приехали на конечный пункт с огромными синяками на своей пятой точке. И последующие несколько дней передвигались исключительно широко расставив ноги, как моряки, сошедшие на берег, после годового хождения по морям.

Больше всех от этого передвижения страдал Павел, один из наших спутников, который вероятнее всего впервые в жизни вскарабкался на лошадь, надеясь, что ею управлять не на много тяжелее, чем теми двухста лошадиными силами, спрятанными под капот его опрятного праворукого автомобиля, стоящего где-то далеко в Москве. Не справившись с управлением, он всю дорогу истошно орал и матерился, вспугивая стаи мелких птиц, и заставлял озираться на себя неповоротливых грифов-индеек. Усугубляло это положение, то, что из под копыт лошади во все стороны летела красная въедливая глина, которую мы смогли отстирать только в Москве. В итоге, к концу нашей конной прогулки, Павел представлял собой довольно комичное зрелище: в светлых брюках и кроссовках, покрытых яркими пятнами красной глины, с дикими выпученными глазами и воплями от которых вздрагивала под ним лошадь, он стал напоминать каратиста в боевой стойке, белое кимоно которого покрыто кровью многочисленных противников, а лицо искорежено боевым кличем: «Кияйя».

Переодевшись и пообедав, мы снова выехали в Долину Виньялес, для поиска новых птиц. На этот раз нас снова ждала удача: Мы встретили ТОКОРОКО (Priotelus temnuros) – символ Кубы, потрясающе красивую птицу. Дело в том, что цвета этой птицы полностью соответствуют цветам кубинского флага. Во всех рекламных буклетах можно встретить ее изображение, но увидеть ее не так то просто, даже многие кубинцы не видели ее, так что удача улыбалась нам в этот день. Впоследствии в Сапате мне удалось ее очень хорошо сфотографировать, что является еще более сложной задачей, поскольку птица живет высоко в ветвях, и все фотографии получаются снизу: живот да хвост. Но там мне очень повезло, ТОКОРОКО слетел на ветку метрах в трех от земли, повернулся бочком и стал позировать, показывая свое изумительно красивое оперение. Он был похож на средневекового пирата: красные штаны, белоснежная рубашка и черный платок, повязанный на голову придавали ему очень залихватский вид. Все это завершал сине-зеленоватый плащ, накинутый на плечи. Казалось что вот вот он вденет в ухо золотое кольцо, возьмет кривую саблю и закричит: «Пиастры, пиастры».

Ближе к вечеру остановившись около пышного кустарника с маленькими голубыми цветами, мы решили пофотографировать изумрудных колибри, которые стремительно перемещались от цветка к цветку, переливаясь как маленькие драгоценные камни. Установив камеру на монопод, я начал выцеливать птиц, чтобы снять их в полете. В это время Павел, измученный конной поездкой, бесконечным наблюдением за птицами и кубинской жарой, откопал где-то бутылку местного рома и потихоньку начал залечивать свои душевные раны. Через час, когда рома осталось в сосуде на самом донышке, Павел, чертыхаясь и крича на весь национальный парк, начал гоняться за изумрудными пташками, вопя, что он мне сейчас найдет изумительный кадр, что Куба это все таки здорово и вообще что мы тут делаем, когда надо срочно ехать на дискотеку танцевать сальсу. В итоге через 15 минут мы собрались, загрузили Павла в машину и отправились домой, где нас уже ждали лобстеры с картофелем фри.

Утром следующего дня мы двинулись на самый край Кубы в национальный парк Гуанаакабибес. Очень интересное место, где сходятся Атлантический океан и Карибское море, песчаные пляжи и каменистые обрывы, где на берегу валяются раковины размером с человеческую голову, а по побережью бродят полутораметровые игуаны. Где в ветвях деревьев прячутся свыше 100 видов птиц, а леса битком набиты огромными красно-черными крабами, которые при виде человека, стремительно улепетывают в чащу леса, угрожающе щелкая своими здоровенными клешнями. Единственная проблема, это длительный путь, из Виеналеса мы ехали туда около 4-5 часов, искупались в океане, и поехали обратно. В Гуанаакабибесе нужно оставаться ночевать и утром изучать местную флору и фауну или валяться на белоснежных песчаных пляжах, где на несколько километров нет ни одной живой души, в отличие от Варадеро, или других популярных у туристов мест.

Из Виньялеса мы выехали в Сороа и остановились там, на 2 дня.

В Сороа начался просто птичий рай: мы снова увидели токороко, изумрудных колибри, тоди и еще ряд интересных птиц.

В Сороа находилась заброшенная бывшая американская усадьба – символ того, как пришли «хорошие» люди, и выгнали всех «плохих» людей. Полное запустение, некогда красивейшего места с домами, лужайками, прудиками, скульптурами. Пруды заросли кувшинками и тиной, дома развалились, статуи сломались, но место еще сохранило свой аристократический шарм, который светился в ее глазах-прудах каким-то специфическим интеллигентным светом. На одном из прудиков мы обнаружили зеленую квакву (англ., Green Heron, Butorides virescens) – эта маленькая цапелька, очень похожа на надувшегося над горшком золота гнома, который очень внимательно смотрит на тебя своими золотыми глазами — монетками. А недалеко на дереве обнаружили кукушку (Greet Lizard Cuckoo, saurothera merlini). На протяжении всего путешествия по Кубе, кукушки вызывали у нас неописуемый восторг своим большим любопытством и непосредственностью. Эта красивая крупная птица при приближении к ней всегда старалась скрыться в зарослях кустарника или на верхушках близстоящих деревьев. При чем когда мы начинали кудахтать и хрипеть истошными голосами, птица в глубине кустов начинала орать во всю свою кукушечью глотку, как будто мы пытались выщипать у нее хвост. Но стоило нам замереть и не двигаться минут пять, как из зарослей высовывался нос, потом внимательный глаз, а потом и голова птицы, которая пыталась разглядеть тех паразитов, кои вторглись в ее законные владения. Тем не менее, сфотографировать эту сварливую особу нам не удавалась долго, да и те снимки, которые мы привезли домой, оставляли желать лучшего.

После обеда мы отправились к известному на Кубе месту – водопаду Сороа. К водопаду ведет тропинка по склону горы, которая выводит тебя к подножью это красивого места. Падая с 20метровой высоты поток воды разделяется на 3 части и убегает небольшой речкой в глубь леса. В водопаде можно искупаться, что мы с успехом и сделали. Кроме водопада вокруг в кустарнике крутиться огромное количество птичьей мелюзги, самые интересные из которых – это желтоголовая славка (Yellow-headed warbler, teretistris fernandinae) и американская горихвостка (American Redstart, setophaga ruticilla). Славка похожа на наших славок, только к ее серому туловищу прикрутили голову от желтой птички, а горихвостка полностью черная с яркими оранжевыми пятнами на крыльях и груди.

Кроме этих достопримечательностей в Сороа, можно сходить в сад орхидей, где находиться всего несколько видов – этого огромного семейства цветов-паразитов.

Посмотрев на этот городок, мы выехали на полуостров Сапата. Если смотреть на карте полуостров выглядит как ботинок, что полностью отразилось в его испанском названии Сапата (ботинок). В Сапате мы остановились на побережье Карибского моря в очень хорошей касе, хозяина которой звали Фидель. Фидель в отличие от большинства кубинцев, был человеком зажиточным: имел хороший дом, который сдавал туристам, имел автомобиль и по слухам владел еще одной касой на другом побережье Карибского моря. Готовила нам еду, следила за домом и стирала одежду, грузная и очень веселая кубинка по имени Рамона, кстати, родная сестра нашего гида Орестоса. По словам Рамоны Фидель ей платил 1 доллар в день, за все ее обязанности. Нам же обед и ужин стоил 10 долларов на человека (деньги для Кубы баснословные), но мы могли на выбор заказывать лобстеров, тигровых креветок, мясо крабов, крокодилов и другие деликатесы. Как сказала нам Рамона, что местные такую пищу не едят, поскольку для них это очень и очень дорого. Рамона была отличнейшей кухаркой, и когда она готовила свои блюда мы с трудом уходили из за стола, настолько разнообразной и вкусной была приготовленная ей пища.

Сапата захлестнула нас огромной тихоокеанской волной. Да так что мы остались здесь на 5 дней вместо запланированных трех. Это место было, пожалуй, лучшим местом для нас на всей Кубе. Прекрасное Карибское море, даже своим названием, окутывало тебя приключенческой романтикой и каким то пиратским духом. Который усиливал большой зеленый амазон Кори, живший в доме у Фиделя. У меня осталось стойкое ощущение, что это был пра-пра-правнук попугая сидевшего на плече у Сильвера, поскольку Кори был болтун, матерщиник и крамольник. Он то и дело орал во все горло: «Puta, puta, puta». И явно был доволен тем эффектом, который он производил на окружающих его людей.

Кстати Кори относился также к эндемичному виду попугаев живущих на Кубе кубинскому амазону – (Сuban parrot, amazona leucocephala). В настоящее время эти птицы очень редки. Небольшие островные популяции этих птиц находятся под угрозой полного исчезновения вследствие уничтожения лесов и непродуманного интродуцирования мелких хищников. Кубинский амазон включен в Красный список Международного Союза охраны природы (МСОП), ранее — Красная Книга МСОП, в категории LRnt — как вид, близкий к видам, находящимся под угрозой исчезновения.

Мы же недалеко от жилища Фиделя, натолкнулись на небольшую колонию этих птиц, в особей 20-30. По словам гида, весной они собираются в банды до 300х особей и отправляются терроризировать сельхозугодия.

В первый же день по дороге в Сапату я приобрел в местной лавченке несколько ирисок (а что еще тут можно приобрести?). И с трудом пережевав пару этих коммунистических жвачек, запихнул остатки в карман и спокойненько забыл про них, пока утром не натянул эти шорты на себя. И тут я с ужасом понял, что одна моя нога покрыта каким то шевелящимся ковром, который через секунду впился в меня сотнями маленьких челюстей. С диким воплем, лупцуя себя руками по ноге, прыгая на другой, я начал стягивать с себя шорты на которых к тому же заклинила пряжка от ремня. В итоге сняв с себя и отбросив в сторону злобную одежду, я начал осматривать причину этого бешенного танца: огромное количество мелких рыжих муравьев, которые разнюхали пока я спал, дорогу к ирискам и устроили у меня в кармане крепкоохраняемый продовольственный склад.

После этого бодрого начала дня, мы выехали на охоту за одним из главных трофеев колибри-пчелой (eng. Bee Hummingbird, Mellisuga helenae). Въехав в национальный парк, мы свернули с главной дороги и углубились в лес. Проехав небольшой участок лесной дороги, мы попали на небольшую лужайку, окаймленную огромными кокосовыми пальмами. Здесь заканчивалась дорога. Далее пешком, мы двинулись по узкой тропке, которая убегала в джунгли. Через сотню метров, тропинка нырнула в болото и больше не выныривала. Пришлось брести сначала по щиколотку, а потом и по колено в мутной болотной жиже, покрытой ряской и другой болотной травой. Вскоре тропа вывела нас на залитую водой поляну, где то тут, то там из воды торчали пальмы, а края то ли поляны, то ли водоема, окаймлял густой непроходимый кустарник, из глубины которого на нас смотрели, не мигая сотни глаз огромных красно-оранжевых крабов величиной с чайное блюдце. При малейшем приближении они выставляли вперед здоровенные клешни и отступали, прячась в корнях вековых деревьев. Остановившись у кустарника покрытого большими белыми цветами, мы стали приманивать птичку. Окружающий пейзаж был каким-то нереалистичным: зеркальная водная гладь с белыми лотосами и торчащими пальмами, с высохшими согнутыми в три погибели огромными деревьями, стволы которых обезображивали черные коконы термитников величиной с человека, которые как бы намекали нам: «Здесь люди не живут!».

Всю эту картину дополняли пролетающие птицы, которые перелетали с дерево на дерево, подозрительно оглядывая двух незнакомцев, забредших в эти гиблые места. Но нас эти птицы сейчас интересовали меньше всего. Мы ждали самую маленькую птицу в мире, весом в 1,5 грамма. Через полчаса ожидания вдруг с тихим жужжанием появилась эта птица-пчела и уселась рядом с нами на большой засохший куст. Эйфорию, которую мы ощутили трудно описать словами. Эта невзрачная серая птичка с зеленовато-синей спинкой вызвала такой восторг, что мы готовы были расцеловать безмолвно взирающих и всегда удивленных крабов. Сделав, трясущимися руками, несколько десятков снимков, мы побрели обратно, а Орестос продолжал рассказывать, что в феврале-апреле, этих птичек увидеть гораздо легче, и что их здесь гораздо больше, и что можно даже найти гнездо этой крохи, и посмотреть на птенцов, размером с муравья.

День складывался очень удачно и, выбравшись на большую и относительно сухую дорогу, мы двинулись вглубь парка, хлюпая промокшими ботинками и осматривая различные кусты, пока не натолкнулись на Тоди. О тоди я уже упоминал выше, мы его видели в Сароа, но тогда я не обратил особого внимания на эту птицу. Но тут мы увидели его очень близко, он сидел на кусте в 2-3х метрах и распевал какую-то свою песенку. Тоди – был не просто красавцем, он был каким то герцогом в царстве пернатых. Одетый в яркий зеленый камзол и розовую рубаху с красным шейным платком, он пел в своей песне о том, как хороша его жизнь и какая Куба свободная страна. Он так гордился своей красотой, что не заметил как мы подошли практически в упор и начали его фотографировать. А может и заметил, но не подал вида, и с какой стати герцог должен замечать простых смертных? Поэтому сэр Тоди не унимался и продолжал петь свою серенаду, иногда даже казалось, что можно подойти и схватить его с ветки, а он будет также орать во все свое горло, какой он самый красивый птиц на этом белом свете.

Оставив, этого красавца выводить свои трели, мы двинулись дальше, на поиски других птиц. И к обеду мы уже облазили все окрестные кустарники, пока не натолкнулись на семейку зеленых кубинских дятлов. Семья состояла из семи особей, которые перелетали с дерева на дерево друг за другом. Этот вид дятлов, наверное, самый пугливый на Кубе подобраться к нему близко практически невозможно: они либо сидят очень высоко в кроне деревьев, либо прячутся в густых зарослях и поэтому процесс фотосъемки превращается с сущий кошмар. Но тут нам очень повезло, поскольку группа была большая, то один, то другой вылетали на открытое пространство, понаблюдать за назойливыми пришельцами, и я успевал их фотографировать. Как всегда это бывает, самый пугливый вид, на мой взгляд был самым красивым : зеленая спина, желтая грудь и красная шапочка на голове, делали его этаким франтом среди его большого семейства насчитывающего более 300 видов.

После обеда мы выдвинулись на вторую фотосессию. Впечатлившись первой половиной дня мы надеялись, что вечер также сложиться для нас удачно и не ошиблись. Этот вечер можно смело назвать вечером цапель. Мы добрались до огромного луга, полностью залитого водой, утыканного небольшими пальмочками и покрытому зеленой сочной травой. Вероятно, всего здесь водилось большое количество мелкой рыбешки и прочей водной живности, поскольку на поле выпасалось огромное количество цапель разного калибра: здесь были и огромные белые цапли, важные большие голубые цапли, между ними крутились зеленые кваквы, малые голубые цапельки и вездесущие египетские цапли – вечные спутники крупнорогатого скота. Цапля очень осторожная птица и чтобы ее сфотографировать приходилось пригибаться к самой воде, боясь утопить фотоаппарат.

Света, которая в этот раз тоже пошла со мной, чтобы не промочить ноги забралась на кочку посреди этого подводного луга и через минуту взмыла с воплем в высь и смачно плюхнулась в воду. Оказалось, здесь жили муравьи, которые в связи с полным отсутствием какой-либо еды и связью с внешним миром, восприняли ее как Ману небесную и усердием кинулись насыщать свои муравьиные желудки.

Выбравшись на сушу, мы встретили еще очень красивую и редкую птицу, которой в мире осталось не более 600-800 особей, кубинского наземного дятла (Fernandinas Flicker, colaptes fernandinae). Эта пестрая желто-зеленая птица имеет склонность к ковырянию пропитания в земле, почему и была прозвана наземным дятлом. Этот вид дятла также занесен в международную красную книгу и находится на грани полного исчезновения.

Печально осознавать тот факт, что большая часть птиц, которых мы встретили на Кубе находиться на гране полного исчезновения. А некоторые из них могут исчезнуть уже в течении ближайших десяти лет. Так произошло с еще одной очень красивой кубинской птицей Королевским белоклювым дятлом (С. р. Bairdii), последний раз которого видели на Кубе в 1992 году. Считается, что эта красивейшая птица полностью вымерла, хотя недавно одну особь видели в Северной Америке.

Следующие 5 дней мы посвятили лазанью по национальному парку Сапаты, погружению в красивейшие воды Карибского моря. Я вообще впервые погрузился на дно морское и получил настолько незабываемые впечатления, что трудно описать словами. На второй день я уже нырнул на 13 метров и доплыл до затонувшей барки. Когда мы плыли инструктор показал, что впереди будет что-то большое, и вдруг прямо на меня из глубины начал проявляться остов затонувшего судна, которое лежало на боку, рядом с обрывом уходящим в черную бездну. Стайки разноцветных рыбок выплывали из провалов различных люков, а мы медленно пролетали над скелетом этой покоящейся посудины. Адреналин вперемежку с сумасшедшими эмоциями вырывался у меня из груди и превращаясь в серебристые пузыри всплывал наверх. На берегу от этих впечатлений у меня тряслись руки. Пришлось брать камеру и успокаивать их съемкой птиц.

Напротив моря, недалеко от Плайя Херон чуть поодаль в глубине леса, находится кусочек самого настоящего рая: естественный бассейн с кристально чистой морской водой, глубиной в 70 метров. Этот бассейн со всех сторон окаймлен вечнозелеными растениями, а сам имеет размеры 20х50 метров. Где-то на очень большой глубине он соединяется с морем подводным туннелем и поэтому сидя на его краю можно видеть, как плавают огромные голубые, зеленые, желтые тропические рыбы. В этом удивительном месте можно провести не один день, попивая мохито и наблюдая через маску за удивительным подводным миром.

Но мы не стали задерживаться в этом месте, а отправились на поиски еще двух интересных птиц: Золотого шилоклювого дятла (Colaptes auratus), который, кстати, является близким родственником наземному дятлу, но в отличие от него более широко распространен и имеет потрясающую окраску далматинца. И Вест-Индийского дятла (West-Indian Woodpecker, Melanerpes superciliaris), птицы также редкой, обитающей только на Багамах, Кубе, Каймановых островах. Обе птицы мы увидели недалеко от побережья Карибского моря.

Образ жизни золотого шилоклювого дятла описан Вильсоном, Одюбоном и другими исследователями. «Едва только начинающаяся весна, — говорит Одюбон, — призовет птиц к супружеским обязанностям, как с вершин высоких деревьев раздаются голоса золотых дятлов, приветствующие наступление благодатного времени года. Голос дятла чрезвычайно радостен; он несколько напоминает продолжительный, веселый, звонкий смех. Каждая пара тотчас же начинает долбить какое-нибудь дерево, чтобы построить жилище для себя и будущего потомства. Оба они работают чрезвычайно усердно и, по-видимому, с большим удовольствием. Когда работой занят самец, самка садится рядом с ним и посылает ему привет за каждую щепку, которую тот выбросит клювом. Во время отдыха самец, по-видимому, чрезвычайно нежно разговаривает со своей подругой, а когда он устанет, то самка начинает помогать ему. Благодаря их обоюдным стараниям дупло в скором времени бывает выдолблено и закончено. Тогда они начинают любезничать друг с другом на ветвях, с наслаждением лазают вдоль стволов деревьев или вокруг них, барабанят клювом по засохшим сучьям, отгоняют своих родственников — красноголовых дятлов, защищают гнездо против пурпуровых скворцов, кричат, пересмеиваются».

А вестиндийский дятел белый с черными пестринами и красной шапочкой на голове, вообще, был самым элегантным дятлом из всей этой долбящей компании.

Одним из вечеров, мы решили, как следует распробовать всемирно-известный кубинский коктейль мохито. Рамона быстренько нам состряпала ужин, а Фидель приготовил по стаканчику этого ледяного напитка. Через час-другой мы допивали, наверное, по пятому коктейлю и, естественно решили, распробовать не менее известные кубинские сигары, которые прятались у нас глубоко в рюкзаках, а поскольку к этому времени и Фидель и Рамона уже разошлись, и мы остались одни на этой фазенде, то тут остро встал вопрос в огне. Из нас четверых, никто не курил, но побывать на Кубе и не попробовать сигар — это не про нас. Поразмыслив еще немного и плеснув себе чистого рома в стакан, я полез на крышу где Рамона готовила нам обед, там обнаружилась электрическая плита. Включив ее и дождавшись, пока она разогреется, мы распалили сигару и, пошатываясь, побрели обратно в дом. Но взбираться по лестнице – это вам не спускаться, особенно дымя как паровоз «Графом Монте Кристо». Естественно, спуск был стремительным, собственно как у паровоза. Со стороны это выглядело примерно так: страшный грохот, потом я с дикой скоростью вылетаю на пятой точке в гостиную, затравлено улыбаюсь, стиснув зубами дымящую сигару – джентльмены приходят не здороваясь. Утро встретило нас великолепным рассветом и жутчайшим похмельем.

Кое-как запихнув свой раскиданный мозг обратно в черепную коробку, мы поехали на озеро Лагуна дель Тесоро (озеро Сокровищ). Очень красивый водоем с большим количеством водных и околоводных птиц, особого упоминания из которых стоит скопа (Osprey, pandion haliaetus), крупный хищник – рыболов, обитающий тут в большом количестве. И совершенно удивительную птичку северную или североамериканскую якану (Northern Jacana, jacana spinosa). Североамериканская якана имеет черную голову, шею и грудь, остальная часть тела темно-коричневая. Область выше клюва, лоб до самой макушки окрашен в ярко-желтый цвет, клюв также желтый, сверху — небольшой светло-голубой участок кожи. Молодые птицы окрашены в коричневый цвет, низ — белый. Но самое интересное в этой птице длиннющие пальцы на ногах, длиной чуть ли не с саму птицу. С помощью этих пальцев она свободно перемещается по воде, вернее, по листьям кувшинок плавающих на поверхности озера.

В один из последних дней в Сапате, Орестос уговорил нас сходить на местную дискотеку, а поскольку у Рамоны в этот день был День рождения, то мы решили угостить их ромом и пивом и заодно посмотреть на кубинское пати. Заведение находилось прямо на берегу моря. В местном баре продавался один вид пива, ром и кока кола. Само музыкальное сопровождение сводилось к смене заезженных компакт дисков в музыкальном центре, а свет состоял из двух новогодних гирлянд прибитых к потолку и подсоединенных к колонкам. Тем не менее, народу собралось уйма: здесь были молодые люди, одетые в спортивные штаны и футболки, девушки в коротких юбках и топиках, семейные пары с детьми, пожилые люди и все они беззаботно радовались и танцевали под латиноамериканские мотивы. Позже подтянулись здоровенные парни с цепями на шеях и руками, толщиной с мои ноги. Но никакого намека на агрессию в их поведении не было. А поскольку для большинства кубинцев, напитки в баре, стоимостью в 1 доллар, были вещью очень дорогой, то они просто сидели за столами или танцевали на танцполе, либо просто общались друг с другом. Никакого тебе гламура, лоска, фэйс-контроля, дресс-кода, как в наших московских клубах — а просто ром и танцы. Сплошной позитив.

Так незаметно наше пребывание в Сапате подошло к концу, и мы отправились в город под названием Тринидад.

В Тринидад мы приехали, чтобы посмотреть на один из самых красивых кубинских городов. Как все кубинское, очень обветшалый, и как все кубинское, тем не менее, хранящий какой-то своеобразный уют и достоинство.

Вечером, гуляя по центральной площади города, окаймленной красивыми колониальными зданиями, мы увидели группу мальчишек и девчонок в белых кимоно, которые босиком бегали вокруг центральной площади. Ребят было человек 30-40, возрастом от 5 до 15 лет. Они пробежали кругов 20 потом сели прямо на землю, вернее на бетонные плиты, которыми была покрыта площадь, и начали спаринговаться. Тренер менял то одного, то другого бойца, ставя на смену уставшему свежего спортсмена и спарринги продолжались под светом фонарей, наверное, час или больше. Под конец на импровизированный ринг выскочили две девчушки в коричневых кимоно с черными поясами, обеим было лет по десять, и начали вертеть ногами такие вензеля, что аж дух захватывало. Глядя на них подумалось, вот так вот закаляется кубинская сталь. И Куба, несмотря на окружающих ее свистящих многочисленных зрителей, в ветхих одежонках, но с горящими глазами, вертит ногами и руками, танцует, пьет ром и иногда пытается подзаработать немного денег.

Из Тринидада мы поехали в Варадеро. В принципе, мы были наслышаны, что это резервация для туристов, и что это не Куба, но решили проверить своими глазами. Увы, люди говорили верно – это антикуба. Вариант резко-обнищавших Канарских островов.

И словно понимая, что чем-то нам не приглянулось, Варадеро ответило нам взаимной любезностью. В первый же день, как только мы заселились в отель, спустились поужинать и вернулись обратно, в номере многострадального Павла, на балконе обнаружили отвалившийся потолок, который расплющил в лепешку стоящие там стол и стулья (а если бы мы решили посидеть там за рюмочкой рома и игрой в карты). Кое как на ломаном испанском (это какой же нужен словарный запас, чтобы сказать, что «потолок отвалился»?) я объяснил, что у нас произошел инцидент, и Павла с Валентиной переместили в другой номер, подарив им литровую бутылку рома. Ах, с каким бы удовольствием я бы обменял 3 дня в Варадеро, на хотя бы полтора денька в Сапате.

А уже через 3 дня, взяв такси до аэропорта в Гаване за 80 куков, и помахав на прощание океану, пальмам, кубинцам, мы отправились в обратный путь до Москвы. В тайне, надеясь вернуться сюда хотя бы на недельку и желательно в птичий сезон.

Использованные источники:
Эти удивительные птицы от головы и до хвоста // www.Apus.ru
Кубинский амазон

Montana Florentino Garcia. Las aves de Cuba especies endemicas. La Habana: Editorial Gente Nueva, 2002. P. 79-82
http://www.povodok.ru/encyclopedia/brem/list11lat/art3499.html
http://www.apus.ru/site.xp/054048048048124049051052052048124.html

Комментарий автора:
Но там мне очень повезло, ТОКОРОКО слетел на ветку метрах в трех от земли, повернулся бочком и стал позировать, показывая свое изумительно красивое оперение. Он был похож на средневекового пирата: красные штаны, белоснежная рубашка и черный платок, повязанный на голову придавали ему очень залихватский вид. Все это завершал сине-зеленоватый плащ, накинутый на плечи. Казалось что вот вот он вденет в ухо золотое кольцо, возьмет кривую саблю и закричит: «Пиастры, пиастры».