Самый южный храм Средненубийского Левобережья является одновременно и самым «молодым», так как был построен фараоном Аменхотепом IV, более известным, как Эхнатон. От этого храма в Сесиби остались три колонны с ликами богини Хатхор и несколько плит с фрагментами барельефов. Недалеко от него виднеются могильники, уже давно вскрытые, разумеется. Мы направляемся на север, и к полудню приезжаем в Солеб, деревню, в которой нам придётся ночевать, и в которой на краю пшеничного поля стоит храм, построенный Аменхотепом III. Словно ракеты на старте смотрят в небо его колонны (такие же ассоциации у современного человека вызывают и стройные колонны Персеполиса в Иране). Храм в Солебе из всех древнеегипетских храмов в Судане сохранился лучше всего: можно пройти через все его залы и выйти на площадку, на которой стоит гранитный овен (вернее то, что от него осталось - только туловище; голова его собрата валяется в кустах). Вокруг храма разложено множество фрагментов колонн, плит и других деталей храма с хорошо сохранившимися надписями и барельефами. Есть чей-то портрет в лопоухий анфас, очень напоминающий нашего Махмуда.
Подробный осмотр храма в Солебе мы оставляем на утро, когда на будет жары, а покамест едем еще дальше на север по пересеченной местности. Махмуд жаждет запихнуть «программу» двух дней в один, чтобы разбить долгий путь назад на две части. В какой-то мере он прав, к тому же у нас и так полдня свободно, а провести эти полдня в маленькой нубийской деревушке не очень хочется, тем более, что в гостевых нубийских домах кондиционеры не предусматриваются.
Мы едем к на остров Саи. По дороге подъезжаем ненадолго в храму всё того же Четвертого Аменхотепа в Саадинге, но от него осталась только невыразительная колонна, истерзанная песчаными бурями. В сорока километрах от Саадинги лежит крохотная деревушка на берегу Нила, прямо напротив длинного острова Саи. Примерно с полчаса мы ждём лодочника, а затем с ветерком и под брызги Нила огибаем зелёный мыс острова Саи с севера, а затем мчимся на юг, вверх по течению. Ближе к южному мысу на берегу появляются какие-то полуразрушенные строения. Пристав к берегу, мы в буквальном смысле слова огородами пробираемся к «археологическому заповеднику Судана», как называют это место. Бывшее поселение протянулось примерно на километр с юга на север вдоль юго-восточного берега острова. На юге - остатки средневекового арабского города. На севере - руины крепости, которую занимали в обратной ретроспективе турки-османы, арабы, нубийцы христиане, а до этого это был храм, построенный фараоном Тутмосом III. Нобатийцы превратили этот храм в церковь; так на бледно-розовых египетских камнях рядом с иероглифами появились кресты. Удивительное, таинственное и сакральное место! Еще дальше на север - открытые гробницы доегипетской эпохи. Еще на острове нашли стоянку человека эпохи палеолита (100000 лет тому назад). Ко всему сказанному стоит добавить великолепный «антураж» в виде голубых вод Нила, омывающего остров со всех сторон. Ну и конечно же, завершает картину маслом дорога назад на лодке, уже в вечерних сумерках… Если бы Махмуд не включил предусмотрительно фары, мы бы не нашли ту «пристань», где садились на лодку.
«В кромешной темноте, в антисанитарных условиях» Махмуд неожиданно точно привозит нас в гостевому дому. «Неожиданно» потому что в темное время суток одинаковые на вид нубийские деревни практически неотличимы одна от другой. Электричества почти нет, дорожных указателей - тем более. Наш гостевой дом принадлежит беззубому дедушке, который, в отличие от предыдущего хозяина фермы, никогда не был в Европе, и потому его «пристанище» отличается большим аскетизмом. Воды ни в кране, ни в душе нет, и приходится умываться дедовским способом (из бочки). Меж тем, крепчает ветер, а ветер несет пыль и песок. Выходить во двор не очень приятно. В комнатах несмотря на это довольно душно. Однако, дудушка-хотельер оказался не лишенным креатива и склонным к смелых дизайнерским решениям: на воротах у него приторочена голова крокодила, а в пасти у него (у крокодила) - лампочка.
Этот «приют странника» в любом случае является единственным местом для ночлега в этих краях. Полдня дороги к северу, и можно выйти к границе Египта. Основная дорога - на правом берегу Нила, она ведёт до Вади-Хальфы, оттуда на пароме по определенным дням можно добраться до Абу-Симбела и Асуана.
Мы возвращаемся в Хартум. Перед тем, как выйти на финишную прямую, то есть на шоссе, ведущее напрямую от излучины Нила до столицы, мы подъезжаем к Третьему порогу, а потом, недалеко от местечка Кудайн - к живописным скалам. Прямо из машины видно, что одна из них украшена петроглифами с верблюдами. Но для того, чтобы посмотреть основные «композиции», нужно забраться по скалам немного вверх. Тут и люди на охоте, и корабли, хижины, коровы, магические знаки и т.п. Возраст этих петроглифов - 5000-6000 лет. Петроглифы и наскальные рисунки встречаются в разных районах Судана так же часто, как, например, в Ливии и Алжире. Когда мы пересекаем пустыню, Махмуд сворачивает к еще одной группе скал. Только его наметанный глаз помогает различить одно, но очень большое изображение льва или львицы. Потом мы объезжаем эти скалы и попадаем еще в одно фантасмагорическое место: среди желтых песков и черных скал приютился монастырь, вернее то, что от него осталось. Саманная постройка внутри сильно разрушена. На скале рядом с ним - изображение какого-то полосатого человекоподобного существа.
Мы провели в дороге почти весь день. К вечеру ветер усиливается, небо закрывает мгла. Закатное солнце просвечивает сквозь неё бледным кругом. Не нравится мне этот ветер… На шоссе - песчаная позёмка. Я предлагаю Махмуду присмотреть ночлег в одной из проезжаемых мимо деревень, в которой виднеются довольно приличные дома. Но он неожиданно сворачивает прямо в пустыню, подъезжает к какому-то бархану, выходит из машины, забирается на багажник, садится и курит, все своим видом показывая, что «уже приехали». Как человек, проведший своё детство среди лесов Подмосковья, я отлично понимаю, что ставить палатки на самом ветру, да еще смешанным с песком, мягко говоря неблагоразумно. Но Махмуд, выросший в иных географических условиях, этого не понимает. Очевидно, он нам мстит. Вчера вечером Анна, поехавшая в это путешествие вместе с девятилетней дочерью Катей, выражала некоторое недоумение подчеркнуто спартанскими условиями нашего ночлега в Солебе. Махмуда же раздражало, что «эта женщина много говорит». Вообще, в последние дни выражение его лица всё больше приобретало какое-то удрученное выражение. Под конец путешествия мы, заставлявшие его работать, ему вконец надоели. Ах, вам не нравится ночевать в нубийском доме? Было бы лучше в палатке? Ну так получайте палатку! Понаехали тут, понимаешь!
Об авторе /5 (1)
Отличный комментарий. Можно адрес почты, хотел бы задать личный вопрос.
к списку