Полуостров Кенай.

В автопрокатной конторе «Budget» нам опять досталась серебряная «Киа». Дело было к вечеру, поэтому не теряя времени мы отправились в путь.

Гостиницу «The Farm B&B» заказали в 120 милях к югу от Анкориджа, в окрестностях городка Сьюарда. Можно представить как мы хотели поскорее туда попасть, мечтая о настоящей кровати и горячем душе. Ведь с самого начала отпуска ночевали в палатке, в спартанских условиях. После такого сильнее начинаешь ценить комфорт и удобство, не замечаемое в повседневной жизни.

Основной путь на полуостров Кенай проходит по Seward Hwy, хорошей ровной дороге, прорезающей горы Chugach Mountains. Какое-то время она бежит прямо по берегу притока Turnagain Arm и щедро сдобрена обзорными площадками (Beluga Point, Indian point, Bird Point).

В пути сделали короткую, 20-минутную остановку на 117-й миле, в местечке под названием Potter Marsh. Через болота пролегали деревянные настилы, можно было немного размяться и понаблюдать за гнездившимися птицами. Под ногами в ручье стояла стая лососей, помахивая серыми плавниками и хвостиками. Похоже лосось на Аляске плавает везде, даже в канализации 🙂

Далее мы подъехали к подножию живописной горы Mount Alyeska, превращаемую зимой в горнолыжный курорт, и свернули на проселочную дорожку, ведущую в городок Girdwood. Городок, вернее ресторан «Jack Sprat», был выбран местом ужина.

По рекомендации мы заказали спагетти с копченым лососем, кремовым соусом и салатом, завершив это дело горячим чаем-кофе с таким же горячим фруктовым коблером. Жизнь сразу заиграла яркими красками.

Сидеть можно как внутри, так и снаружи, если погода позволяет, и кроме еды наслаждаться прекрасным видом окрестных гор.

Было уже около половины десятого, мы поспешили в дорогу. По пути ни на что не отвлекались, тем более, что ехать большей частью приходилось через лес, где даже в белые ночи довольно темно.

Гостиница «The Farm B&B» находилась прямо напротив ответвления, уходящего к леднику Exit Glacier. Еще из дома я заказала не номер, а половину коттеджа, сойдясь с хозяйкой в цене $80 за ночь. Она обещала оставить конверт с необходимыми инструкциями и ключами на двери офиса, т.к. по традиции мы планировали приехать поздно. Хорошо, что такое практикуется во многих штатах США: для гостей очень удобно, и добавляет лишний плюсик к впечатлениям.

Легко найдя офис, конверт, а затем и нужный коттедж, мы разгрузили вещи и с нетерпением побежали отмываться-отогреваться, чтобы затем с упоением заснуть на настоящем матрасе.

С утра пораньше «Киа» уже мчалась в живописный городок Сьюард, расположенный прямо на берегу залива Воскресения. Именно оттуда отправлялся наш круизный кораблик.

Как порт место было открыто русским торговцем мехами Александром Барановым в 18-м веке, но сам город Сьюард основали только в начале 20-го. Нефтяные денежки укрепили экономику, да еще подоспела железная дорога Alaska Railroad.

Город развивался и богател на глазах до 1964 года, когда шарахнуло жуткое землетрясение, повлекшее за собой цунами и взрывы нефтехранилищ. Сьюард был полностью разрушен; от гавани и системы железных дорог не осталось и следа. На какое-то время город был полностью отрезан от мира.

С тех пор его отстроили заново, включая доки, специально спроектированные таким образом, чтобы устоять при возможном землетрясении. В настоящий момент большинство жителей промышляет рыболовством и работой в туристическом бизнесе.

Город небольшой, четко разделен улицами на прямоугольники, как и большинство американских городов. Поэтому найти гавань (small-boat harbor) нам не составило особого труда, достаточно было просто доехать до конца 4-й авеню.

Из дома мы сделали резервацию на круиз компании «Alaska heritage tours». Круиз заточен в основном на любителей дикой природы и фотографов, и проходит вдоль изрезанных берегов национального парка «Kenai Fjords». Огромным плюсом являлось ограниченное количество мест, всего судно брало 15 человек. Ни я, ни Илья, не выносим шумных толп, от которых никуда не спрячешься на ограниченном пространстве палубы.

Не смотря на резервацию, круиз могли отменить из-за плохих погодных условий. Поэтому первым делом мы зашли проверить информацию в контору с громким названием «Harbormaster office», отмеченную огромным якорем перед входом.

Нас поджидало разочарование. По словам работников море трехбально штромило, и в целом ожидалось ухудшение погоды. В таком случае предоставлялся выбор: либо мы обмениваем билеты на следующий день, либо нам возвращают денежки, либо мы рискуем и выходим в открытое море, если еще найдется хотя бы трое смельчаков.

По опыту мы уже знали, насколько «верны» погодные предсказания на Аляске. Поэтому не трудно догадаться, чем увенчался наш выбор. Выйдя на пристань, поглядев на абсолютно спокойную водичку в гавани и пушистые облака впереди, мы вернулись в офис и дружно сказали: «Едем!».

Дурной пример заразителен, набралась компания из 10 человек. Отплытие назначили через час, который мы провели в одном из многочисленных кафе, пытаясь согреться впрок с помощью кофе.

Команда на нашем кораблике состояла из четырех человек: капитана, двух стюардесс (бортпроводниц?) и механика. Капитан одновременно являлся гидом-биологом, очень интересно рассказывающим об окружающих нас красотах и морской фауне. Кормили бесплатно, в основном чипсами и газировками, но ближе к полудню обещали горячие сэндвичи.

Пассажиры расселись на палубе, приготовили камеры и как следует закутались — ветер с залива усиленно пытался пробраться до костей. Капитан объявил, что пока пойдем тихим ходом, в надежде встретить морских обитателей. При выходе в открытое море нас должно быть поджидает серьезная качка, судя по метеосводке.

Кстати, многие круизные компании гордо называют свои туры «Wildlife Kenai Fjords tours», а на самом деле даже не выходят за пределы залива Воскресения, и даже номинально находятся вне парка. Выбирать нужно осторожно, в основном ориентируясь на время: если круиз длится 8-10 часов, значит правильный.

Парк «Kenai Fjords» основали относительно недавно, в 1980-м году. Его главные особенности — сохранившиеся с древних времен ледники, включая огромнейшее ледовое поле Harding Ice field высоко в горах. Языки ледников часто спускаются очень низко, их удобно разглядывать прямо с воды. Но можно дойти и пешком, например к леднику Exit Glacier, что мы и собирались осуществить на следующий день.

А пока тихо-мирно проплывали вдоль изрезанной береговой линии залива, фьордов, распугивая водоплавающих птиц. Из словаря: фьорд — норвежское слово, означающее просто морской залив; геологи приняли его для обозначения длинного узкого ущелья, вдающегося в сушу и затопленного морем.

Тучи на горизонте серьезно сгущались, но свет был хороший, настоящий стальной, северный.

Вдруг прямо по курсу я увидела короткое бревно. Когда подплыли ближе, рядом с ним из воды вынырнуло еще одно поменьше, перевернулось на спину и сложило лапки на груди. Это мама и дочка морские выдры (они же каланы) приплыли поглазеть на пришельцев.

Капитан упомянул, что большинство морских животных чрезвычайно любознательны и почти не боятся «железных корыт». Каланов мы никогда не видели в естественной среде; животное презабавное. Любопытные глазенки, нос как у кота, только больше, усики во все стороны (с их помощью выдры шарят по дну, как сомы), и неизменное выражение довольства на морде.

Большую часть времени предпочитают лежать на спине, в таком же положении обедают. Это был нам вскоре продемонстрировано: выдра-мать нырнула, и через несколько секунд появилась с синим крабом в лапах. Несколько движений клыками — и ужин на столе, вернее на пузе.

Подруливают каланы хвостом, полностью погруженным в воду, и даже не двигая лапами. Очень интересно наблюдать, как ни с того ни с сего животное отплывает в сторону, не шевеля ни единым мускулом (как кажется со стороны), — работает хвост.

Между тем, мы подплывали к выходу в открытое море. Вдали хорошо виднелась разграничивающая линия, где гладкая вода залива моментально покрывалась барашками.

За несколько минут до выхода, капитан вдруг резко изменил курс и громогласно объявил, что на нас идут киты-убийцы (орки). Синий туман на горизонте развеялся и позволил нам рассмотреть лоснящиеся плавники, выстроившиеся в ровную линию.

Касаток было 7, шли они бок о бок параллельно друг другу, периодически выныривая почти полностью, показывая толстые бока, отмеченные белыми пятнами. Капитан не замедлил ввернуть, что встреча с касаткой считается большой удачей у моряков, а тут сразу семь — значит путешествие пройдет нормально.

Вместе с родителями в середине плыли три малыша, будто под охраной. Когда касатки проплывали мимо корабля, самец решил порадовать пассажиров и радостно выпустил фонтан воды. Данное событие разрушило один из романтичных стереотипов, сформированных в наших головах фильмами и книгами.

Это только со стороны хочется умиляться на фонтанчик, сидя где-нибудь дома перед телевизором. Нас обдало таким смрадом, что многие даже достали платки и закрыли лица. Капитан сквозь смех заметил, что если бы мы каждый день ели сырую рыбу и никогда не чистили зубы, от нас еще бы не так пахло. Но шмон действительно сногсшибающий, как если сунуть нос в бак с гниющей рыбой и протухшими яйцами. Теперь ведь не смогу спокойно смотреть кино про китов, из-за нездоровых ассоциаций 🙂

Касатки обогнули судно в прежнем медленном темпе, и направились в противоположную часть залива.

Мы вышли в открытое море — Gulf of Alaska. Минут 20 корабль сопровождало крохотное патрульное суденышко, страхуя на особо опасном участке. Капитан включил полный вперед, корабль просел и задрал нос. По-началу было довольно весело скакать поперек волн, но постепенно удары днищем становились все сильнее, и вот уже штормовые волны поднимались выше бортов нашей отважной лодочки. Палуба была мокрая, как и одежда от перекрестных брызг, ни о какой фотографии в таких условиях и речи быть не могло. Капитан попросил потерпеть еще минут 10, пока не войдем в очередной залив — Aialik Bay.

Со стороны моря вход в залив ограничивает двойной остров Harbor Island. Стоило нам только пройти между его двумя половинками, как шторм стих, качка прекратилась. Народ с удовольствием выполз на палубу из кают-компании, где прятался все это время.

Отвесные берега острова и фьорда облюбовали колонии сивучей (Steller`s sea lions). Толстенные коричневые туши лежали штабелями в совершенно немыслимых положениях, вплоть до вниз головой. Однако как по команде все дружно повернули головы, чтобы поглядеть на проплывающий корабль. Некоторые самочки даже специально сползли на самый край, элегантно свесив хвостик и тараща на нас большие, круглые глаза. Капитан-биолог встал на любимую стезю, и еще долго рассказывал нам о различиях между сивучами, морскими котиками и прочими «тюленями».

Углубившись немного во фьорд, мы вскоре были оглушены птичьими криками. Узкое ущелье еще больше усиливало гомон. Все поверхности скал занимали гнездившиеся топорки (puffins) — симпатичные черно-белые птицы с красным клювиком в виде «топора». По повадкам топорки напоминают «спаниелей в перьях», у которых отсутствует чувство насыщения, т.е. наедаются они до такого состояния, что почти не могут взлететь. Питаются в основном рыбой, в частности песчаными угрями, которых зачерпывают целыми пригоршнями.

У Мигеля Ласы, одного из моих любимых фотографов, есть совершенно потрясающая фотография такого «обедающего» топорка.

Обогнув фьорд, мы наконец заплыли в следующий, Северо-Западный. Место достаточно удаленное, другие корабли, встречающиеся нам ранее, совсем пропали. Внутри фьорд заполнял туман, так низко стелившийся над водой, что его можно было потрогать при желании.

Когда мы вынырнули из тумана с той стороны, открылось удивительно зрелище: слева в воду спускался ледник нереального голубого цвета, прямо по курсу плавали льдины (в июле!) и небольшие айсберги, а справа по отвесным стенам струился водопад. Картина была какая-то фантастическая, да еще добавляли ощущений то тут, то там появляющиеся в воде головы морских обитателей.

Капитан настолько близко вел судно вдоль берега, что мы могли коснуться водопада, вытянув руки. А потом и вовсе погрузил нос корабля под падающую воду, заодно и освежились.

Стало ощутимо холоднее; мы все чаще бегали в кают-компанию заправляться горячим чаем. Так, двигаясь вдоль берега, доплыли до ледовой прослойки в воде. Капитан сбавил ход и предупредил, чтобы все мы постоянно держались за что-нибудь, т.к. льдины неминуемо будут бить по бортам.

Я нашла довольно удобный вертикальный поручень снаружи рубки, через который можно было просунуть левую руку, оставив свободной правую — для фотографирования. Льдины подходили все плотнее и плотнее, на некоторых передвигались чайки, изображая из себя хичхайкеров.

Прямо по курсу на нас надвигался огромный ледник ярко голубого цвета. Почему-то раньше при просмотре фотографий не верилось, что это реальный цвет, лед ведь должен быть белым. Ничего подобного, ледники на самом деле голубые. Нижняя часть, та, что у воды, может быть еще и коричневатой от соприкосновения с землей.

Нереальный цвет ледников объясняется просто: составляющий их лед поглощает все цвета спектра, за исключением голубого, который отражается. Наиболее насыщенный цвет можно увидеть только в пасмурный день, еще лучше — под дождем. Если на улице ясно — забудьте.

Совсем вплотную подплывать опасно, мы остановились метрах в 20. И правильно сделали. Спустя минуту, в воду обрушился большой кусман льда, подмытый подледниковой рекой. На свет народился новый айсберг. Его выход в мир сопровождался так называемой «родильной волной», но добравшись до нас, она не причинила никакого ущерба, уже изрядно успокоившись по пути.

Характерно, что сивучи, отдыхавшие на одной из льдин, даже не шевельнули плавниками — вот что значит многолетняя закалка.

Небольшие куски льда постоянно съезжали в воду, но большого обвала больше не случилось. Да и запечатлеть его очень трудно. Как выразился капитан: если вы услышали где-то треск и всплеск, можете не поворачиваться, уже поздно.

На сегодняшний день на Аляске насчитывается около 100 тысяч ледников. Самый большой из них — ледник Беринга, протяженностью 100 миль. Как я уже упоминала, лучше всего за ледниками наблюдать с воды. Самые интересные для этого места: Kenai Fjords NP, Glacier Bay NP и залив Prince William Sound. Но будьте осторожны: среди туристов встречается заболевание «glacier fatique» («усталость от ледников»), когда их слишком много попадается по пути. Это, наверное, один из самых приятных видов усталости 🙂

Проведя в гостях у ледника в Северо-Западном фьорде около полутора часов, наш небольшой корабль собрался в обратный путь. Выплывали почти тем же путем, идя вдоль берега. Снова нас сопровождали топорки, сивучи, пару раз дельфины и редко пролетающие орлы-рыболовы.

Вдруг в небольшой бухте мы заметили кита. Он плескался совсем недалеко от берега, на мелководье. Это была не касатка, а настоящий большой кит-горбач, humpback whale. Нас он тоже заметил, и решил поиграть, выплывая то справа, то слева, махая по очереди хвостом и плавниками. Увлекшись, кит и не заметил, что уже находится в открытом море, и вскоре его унесло от нас подводным течением.

Все больше времени мы проводили в кают-компании, изрядно разморенные после целого дня на свежем воздухе. В какой-то момент я даже умудрилась заснуть, чему Илья был поражен до глубины души: «На море шторм, корабль трещит по всем швам, я захожу в каюту, а она спит, свернувшись в уголке калачиком » 🙂

Заканчивался 10-й час круиза. Мы подплывали к гавани в заливе Воскресения. Несколько замысловатых маневров вблизи океанских кораблей-монстров, и вот уже через борт перекинуты канаты. Приехали!

Поблагодарив капитана и команду за замечательный и почти индивидуальный круиз, и оставив чаевые, ступили на берег. Срочно нужно было купить бутылочку красного вина для профилактики простуды и где-нибудь поужинать.

Вдоль всего побережья в гавани, рядом с доками выстроилась целая обойма ресторанов и отелей. Судя по всему, многие имели шикарный вид из окон. Прочитав в одном из буклетов о местных едальнях, наш выбор пал на один из лучших на полуострове (по отзывам посетителей) ресторан «Ray`s Waterfront». И не прогадали.

Сверх любезный официант посадил нас прямо у огромного окна с видом на гавань и залив Воскресения. Заказали как всегда морепродукты — разные виды палтусов, приготовленных в травках, сыре и с тушеными овощами ($17-25 за блюдо). От вина решили пока отказаться; одним бокалом дело бы не ограничилось, а нам еще нужно было доехать до гостиницы целых пять миль. Мы лучше там и уговорим бутылочку, предварительно заскочив в местный liquor store.

А вот на десерты соблазнились, чего обычно не делаем. Уж больно хорошо сиделось в расслабленной обстановке, после целого дня морской качки.

Осуществив в коттедже алкогольную мечту, рассортировали фотки, количество которых уже приближалось к 3 тысячам, и глянув одним глазом телевизор, отправились на боковую.

На утро выписавшись из гостиницы (завтрак, кстати, включен в стоимость, но не очень съедобный как и любой continental breakfast), мы отправились вглубь полуострова Кенай. На этот день планировали пешее знакомство с ледником Exit Glacier, включая подъем в горы к ледовому полю Harding Ice field.

К леднику ведет Exit Glacier road, отходящая от Seward Hwy на отметке 3.7 мили, т.е. почти сразу от местоположения нашей гостиницы. Параллельно дороге вьется река Воскресения (Resurrection river), на дальней стороне которой и свешивается язык ледника.

По пути можно заглянуть в очень симпатичное местечко «Resurrection Roadhouse», позавтракать хоть яичницей, хоть французскими хлебцами с сыром, а хоть и жареной картошкой с беконом ($7-10). Выбор большой, плюс варят очень вкусное кофе.

Примерно через 8 миль от начала дороги расположен инфо-центр и большущая парковка перед ним. Туда можно заглянуть за картами-фотками-полезной информацией, переодеться в комнате отдыха и обязательно натянуть хайковые ботинки.

По ходу рассказа я много чего рекомендую; что-то из этого можно принять к сведению, что-то пропустить. Но вот ниже описанную тропу игнорировать ни в коем случае нельзя, вы себе такого не простите.

Как угодно, ползком ли, на четвереньках, отдыхая хоть на каждом шаге, но пройдите 5 миль по тропе к ледовому полю Harding Ice field. Да, она не из легких, особенно на первой части, но относится к категории «one in a lifetime experience». Обычно походы в подобные места доступны только скалолазам, а здесь нужно пользоваться моментом и не упустить уникальный шанс постоять на «вершине мира».

Подняться придется с отметки -7 ft до 3500 ft. Большей частью тропа идет параллельно леднику, благодаря чему можно сделать интересные фотографии лета и зимы в одном кадре. Также ледник можно использовать для ориентации, особенно на начальном участке, проложенном в лесу.

Признаться, при старте мы немножко испугались; приходилось забираться на огромные валуны, а в бодром темпе этого не сделаешь, даже при хорошей подготовке. В особо крупных камнях было обозначено подобие ступенек, иначе совсем пришлось бы туго. Но стоит потерпеть буквально полмили, как камни кончатся, и тропка побежит с небольшим уклоном по альпийским лугам, заросшим разнообразными цветами.

За очередным поворотом наткнулись на парочку старичков-одуванчиков, отдыхавших на спуске. Им конечно пришлось не сладко, по их словам подъем занял около 6 часов. Но ради того, что они увидели на вершине, идти несомненно стоило.

Деревья постепенно сменялись кустарником, а вскоре и он исчез, уступив место луговым травам и каким-то кочкам. Они походили на домики евражек, виденные нами в Денали, но только были гораздо больше. Хозяин кочек не замедлили показаться.

На изгибе тропы мы заметили пушистого серого зверя, стоящего на камне на задних лапах, вытянув передние, и настороженно водящего носом. Со зрением у животинки были явные проблемы, нас он упорно не видел. Достав определитель животных и птиц, опознали в звере мармота (или байбака), причем не простого, а «почтенного».

Hoary marmot переводится как «серый», «седой», но нам больше пришелся по душе вариант «почтенный». Сурок здоровый, больше метра в длину, с длинными когтями, приспособленными для копания тех самых нор.

Еще до того, как мы сдвинулись с места, мармот насторожился и быстро ретировался в траву.

Тропа забиралась все выше, становилось холодно. Внизу показалась долина, из которой мы начали свое восхождение. В неё с разлета врезался ледник Exit Glacier, уже изрядно подтаявший внизу. Каждый год он укорачивается на 13 метров, из-за глобального потепления. При подходе к нему стоят таблички: «здесь ледник был в 1950 году,… в 1975 году…» и т.д..

Спустившись с пригорка, с которого рассматривали долину, мы взглянули на противоположный склон горы, и… увидели медведя. Это был черный медведь (Black bear), имевший гораздо более скромные размеры нежели виденные нами ранее туши гризли в парке Катмаи. Он скорее напоминал большую собаку, то и дело оглядывавшуюся по сторонам.

Нас медведь так и не заметил, а вот мы его хорошенько рассмотрели в телевик, как в подзорную трубу. Структура шерсти, форма морды и строение тела совершенно отличное от гризли. Даже странно, что родственники.

Все выше и выше по тропе. Цветы мельчали на глазах, превращаясь в маленькие версии самих себя, что хорошо отражалось в названиях: карликовый кизил, карликовые лилии, карликовые ландыши… Еще выше цветы сменились мхом, зачастую ничуть не уступавшим им по красоте, а потом и он пропал.

Голую землю покрывал щебень и снежные лужайки. Снег почему-то не лежал полотном, как ему положено, а образовал красивую белую мозаику на темной земле. Свешивающиеся с гор ледники казались теперь совсем близко, а сам Exit Glacier принял горизонтальное положение, и вливался в ледовое поле Harding Ice field.

Это ледовое поле является самым протяженным на территории США (936 кв. миль); было открыто сравнительно недавно, в начале 20-го века группой картографов. Многие ледники, виденные нами во время круиза по заливу Воскресения, берут свое начало именно отсюда.

На финальном участке тропы встретилась избушка, используемая спасателями в случае непредвиденных ситуаций, с приделанным сбоку устройством по измерению количества осадков. Обогнув её и забравшись еще метров на 200 вверх, мы остолбенели.

Под ногами у нас разлеглась ледовая равнина, просто ужасающих размеров, без конца и края. Слово «равнина» можно было применить лишь условно, т.к. поверхность её была отнюдь не гладкой, а испещренной многочисленными моренами, в каждую из которых легко бы провалился автомобиль. В центре поле взрезывали нунатаки (эскимосское слово, обозначающее горы, окруженные льдом со всех сторон), частично скрывавшиеся в снежной дымке.

Откуда-то снизу раздался легкий гул. Приглядевшись, мы увидели крошечный красный самолетик, нанятый туристами для облета ледового поля. Двигался он прямо над ледником, повторяя все его изгибы.

Потихоньку мы начинали замерзать. До этого шли без курток, даже по снежной мозаике. Стоило только отдышаться и прекратить подъем, как холодрыга не заставила себя долго ждать.

Разместившись на краю утеса, мы достали бутылочку сока, пару бутербродов, и устроили легкий пикник с «миллионным» видом. За все время на плато поднималось всего несколько человек. Представляю во что бы превратилось место, если бы сделали «цивилизованную» площадку обзора (на ум приходят толпы на краю Гранд Каньона в Аризоне).

До неба, казалось, можно было дотянуться рукой. Его покрывали легкие облака, неизменно кучковавшиеся около вершин нунатаков. Благодаря тени, создаваемой ими, можно было нормально фотографировать снег. Но поляризатор все равно необходимо использовать.

Проведя на краю ледового поля около часа и окончательно замерзнув, решили спускаться.

В вечернее время живность активизировалась. На обратном пути опять встретился медведь, не исключено, что тот же самый; мармоты, а также произошла забавнейшая встреча со снежной козой.

К тому времени мы уже шутили, что всех, кого хотели — увидели на Аляске, разве что snow goat осталась. Но это уже рассматривалось как почти невозможный бонус. И тут наш «бонус» выруливает из-за поворота.

Коза не будь дурой, шла по тропе (чего копыта зря стирать по бездорожью) прямо на нас. Вид у неё был… э-э-э… задиристо-бомжеватый, коза линяла. Голова и плечи уже покрывала новенькая, короткая, белоснежная шерстка, но дальше коза походила на большую швабру, причем после уборки.

Клочья серой, свалявшейся шерсти свисали в беспорядке до земли, зачастую оставаясь на придорожных растениях. Один клок мы забрали себе на память. Козья морда выглядела на редкость хулиганистой, да и обломанный где-то рог подтверждал отнюдь не ангельский характер животного.

До нас коза не дошла пяти шагов, встала, посмотрела, и с видом «я так и хотела» полезла в кусты иван-чая, объедать самые верхушки. Косясь коричневым, веселым глазом, коза обошла нас сзади, перешла тропу и стала взбираться на склон горы, контрастируя своей белизной на фоне полевых цветов.

Только мы успокоились после встречи с козой, как под ногами метнулся мармот. Проследив его траекторию, мы обнаружили в стороне от тропы нору с забившимся зверьком. Илья отошел подальше, я засела в паре метров с камерой. Пять минут ничего не происходило, а затем из норы показался принюхивающийся нос. Постепенно мармот вылез до половины, упершись лапкой в землю и смотря на меня в упор.

Смотря, но не видя. Хотя как можно было не заметить что-то красное, держащее в руках вот та-акенную «трубку» в нескольких метрах от себя? Недостаток зрения мармотам заменяет первоклассное обоняние. Он водил носом туда-сюда, то и дело раздувая ноздри, и решив, что все-таки кто-то невидимый рядом есть, поостерегся вылезать полностью.

Дорожные отвлечения на козу и мармота заняли у нас еще добрых полчаса, вечер был в разгаре. Спускались в быстром темпе, остановившись еще только разок, чтобы полакомиться дикой малиной с придорожных кустов. И через 20 минут снова ступили на твердую поверхность асфальта.

Для тех, кто не смог забраться в гору к ледовому полю, внизу есть две легкие тропы к леднику: Lower и Upper loop trails, каждая протяженностью не больше мили. Нижняя ведет от инфо-центра к самому кончику ледникового языка, а верхняя — к его стенке, и затем к тому же кончику. Очень интересные ощущения возникают, когда стоишь рядом с синей, многометровой толщей льда. От него веет таким странным, «сухим» холодом.

Залезать на ледник категорически запрещено, хотя народ все равно усердствует. В парке уже были несчастные случаи в связи с излишней любознательностью туристов. Как цинично написано в одной из брошюр: «Ледник Exit Glacier — идеальное место, чтобы проиллюстрировать детям что такое естественный отбор» 🙂

Дойдя до кончика ледника, мы теперь могли смело утверждать, что прошли вдоль него целиком, от самого истока.

Кое-как дотащившись до инфо-центра, сполоснулись в прилегающих restrooms, переоделись и уселись в машину. Надо было что-то решать с ночлегом.

Утром следующего дня у нас была запланирована экскурсия на каяках по заливу Kachemak Bay, находящемуся с противоположной стороны парка. Поэтому, решено было двигаться в ту сторону, и остановиться в первом попавшемся кемпинге, когда устанем.

Единственная дорога, ведущая на западную сторону полуострова Кенай, называется Sterling Highway. С северной стороны она окружена лесом Chugach National forest, с южной — проходит по границе заповедника Kenai National wildlife refuge.

Всего 60 миль поперек полуострова, и мы вынырнули из леса на побережье знакомого нам по Анкориджу залива Cook Inlet.

Далее путь отвесно уходил вниз в Хомер, но мы конечно уже были не в состоянии ехать. Поэтому просто свернули на пляж в районе городка с русским названием Kasilof. Процесс постановки палатки прошел в свете фар на полном автомате, в тот момент мы уже просто спали.

Продолжение следует…

Фотографии из поездки здесь здесь

Путешествие по Аляске: часть 1 — Денали

Путешествие по Аляске: часть 2 — в окружении медведей гризли

Путешествие по Аляске: часть 4 — залив Качемак