Теперь Нью Йорк преображенный космополитский город, калейдоскопом меняющий картинки и способный удовлетворить практически любые ожидания.

Таким образом, по Манхеттену мы ходили почти везде, невзирая на лица и предубеждения, наслаждаясь городом и уставая, удивляясь и стараясь понимать. Этот город принимает должно быть, всех без исключения. И уже личное дело каждого, готов ли он принять НЙ таким, каким он есть.

От Беттери Парка наш путь лежит по Бродвею (как можно игнорировать этот путь). Нижняя чать Манхеттена есть сосредоточием бизнес структур, финансовой мощи сверхдержавы и тех, кто рядом. Бронзовый увесистый телец (снова же тяжеловес) на главной артерии города предполагает убедить всех, кто еще не верит, что с деньгами спорить сложно.

Уолл стрит оставляем на потом, на ходу рассматриваем Церковь Св.Троицы (Trinity) и решаем пойти на место ВТЦ. Воздух накаляется до невиданных градусов, учитывая перманентную влажность. Место ВТЦ ныне площадка, похожая на строительную, — ничем не примечательная, если бы не информационная доска и зловещая история, вошедшая в Историю.

Возможно, информация играет с нами в злые шутки, возможно все имеет в жизни оправдание. Ощущение сильной энергетики и эмоций – пройти просто, невзначай, невозможно.

Говорят, что уже утвержден проект новых зданий, которые будут еще выше. Вопрос начала строительства не за горами. Представила себе, что гипотетически могла бы работать в одном из этих новых зданий, — не уверена. “They do not care”, как говорят британцы. Говорят также, что многие крупные корпорации сейчас дублируют свои офисы, переселяя чать работников в Нью Джерси, к примеру.

Массовая культура.

Для того, чтобы прикоснуться к анналам массовой культуры, — не обязательно ездить в Америку, родину данного феномена. Достаточно пойти в современные кинотеатры, которые высокохудожественных европейских или отечественных фильмов в принципе не показывают, хотя и сериалы доступны всем; можно почитать что-то из Стивена Кинга или даже кальки Марининой; или на худой конец, съесть что-то на скорую руку в фаст-фуде. Все это доступно практически уже везде.

Однако в колыбели масскультуры потреблять ее есть наивысшим культурным экспериментом – органичность антуража способствует.

Не знаю, можно ли назвать Хард Рок кафе рафинированным продуктом. Думаю, что да. По крайней мере, в данном случае здесь есть бОльшее приложение средств и идеи. В разных странах проходили мимо этих заведений и игнорировали, — зачем же приезжать в Италию, например, чтобы есть крылышки или стейки?

Хороша ложка к обеду. Я бы рекомендовала Хард Рок в Америке, если у вас нет других хороших проверенных вариантов, на первый случай. Ожидаемое качество, уже стандартный известный большинству набор и забавный антураж. Гитара Игги Попа, наряд Мадонны, постеры Заппы. В ожидании есть чем развлечься, рассматривая «святыни».

Для полного проникновения в процесс потребления необходимо также посетить мюзикл в одном из театров Бродвея. Нашей судьбой оказался «Чикаго», победоносно бьющий рекорды. Из небольшого предбанника театра попадаем сразу же в округлый коридорчик, сделанный наподобие театральных, и являющегося частью зала, отделенного перегородкой. Зал небольшой, мест на 600. Прямо в зале барная стойка, где можно приобрести напитки и сладости.

Что сказать, — артисты выкладываются на все сто, музыканты играют отменно. Несколько изобилует постановка сексуальными телодвижениями и сальными шутками даже в исполении весьма не худенькой героини – ну, тут уж всех надо ублажить. Постановка очень правильная, с ярко выдержанными частями и переходами. Сложно принять тематику и фабулу, даже если уже смотрел перед этим фильм. И почему у нас не пришло еще никому в голову поставить оперу или балет про героя – серийного убийцу, который трудится на рудниках и влюбляется в диктора телевидения?

По правде говоря, с недосыпу под конец первой части утомляет – а чего веселиться-то? Плакать надо. Слегка надоедает безапелляционное оглушительное ржание дамочки сзади на каждый куплет – толстушка отрывается по полной программе – неужели это действительно так смешно? Ну вот, пишу и как раз в тему – по одному из каналов показывают «Чикаго» с жутко жеманной Зеллвегер. Лучше бы она была в весе и не пела…

И вот еще одно раннее утро. Их будет немного, поэтому еще одно чудо Нью Йорка – Бруклинский мост на очереди. Конструкция в начале пути с исключительно промышленным видом, с холодным фоном однотонных урбанистических жестких конструкций. Чем далее продвигаешься по пешеходной дорожке моста – тем живописнее и человечнее картинка. Слева – неяркая наберережная «проектных» домов, за которой как бы перекрикивая друг друга стараются показаться остроконечные и не очень небоскребы. Справа — одна из самых красивых картинок Манхеттена – виды Морского Порта (Seaport).

Деревянный настил пешеходной дорожки моста почти поскрипывает под бегущими дамочками разных возрастов и велосипедистами. По бокам дорожки стоят лавки, иногда для медитации, иногда для отдыха.

Да, вспоминается как героиня «Пришельцев в Нью Йорке» (бедный Жан Рено очень хотел заработать) уходила в прошлое с укреплений этого моста. В фильме представлялось, что героиня идет по тонкой балке над пропастью реки – на самом деле если бы она упала, то лишь на асфальт дороги, проходящей ниже ярусом.

Посреди моста находится площадка, огибающая центральный блок укреплений — башню. По краю — стенды с мини-барельефами в бронзе, описывающие технологию строительства моста. История моста началась с нескольких трагедий: инженер Реблинг, создатель проекта, погибает от столбняка; продолжающий дело Реблинг-младший разбит параличем от кесонной болезни; потом гибель еще 25 человек. При этом конечно надо учитывать, что на дворе конец девятнадцатого века и техника безопасности желает ожидать лучшего.

После открытия в 1883 году мост становится, конечно же, «самым»: башни самые высокие в Западном полушарии, ну и все остальные параметры не позволяют сказать «но».

Солнце уже встало, позолотив рыжеватую окраску перекладин и стяжек моста – после Маяковского сказать уже нечего… Вещь. В НЙ стоит приехать даже только для того, чтобы пройтись по Бруклинскому мосту и оглянуться на Манхеттен. Если бурый Ист Сайд выглядит враждебно на рассвете – смотрите только налево. Статуя Свободы, кстати, тоже неплохо обозревается – правда, скромно и не оглушительно.

Ну, а вид на Seaport – вещь вдвойне. Спешим туда!

Почти по дороге краткий экскурс в управленческие джунгли: Стерильные по утру здания Муниципальных офисов, Государственный суд, Окружной суд. Здание Муниципальных офисов должно напоминать сталинские высотки – именно нью-йоркские конструкции были взяты за основу. Однако расстояние до домов не позволяет обозревать высотные декоры.

У ступеней Государственного суда к нам подходит охранник; и с улыбкой а ля «я скучает и хочет хоть чем-то заняться», сообщает нам, что это здания государственной важности и съемки здесь не допускаются. Поясняем, что все исключительно для частной коллекции. «Ну, хорошо, только не передавайте это Усаме» — в ответ.

Самое романтичное место на Манхеттене (в дуэте с Бруклинским мостом, конечно).

По Pearl street, бывшей набережной до отвоевания пространства у воды, приближаемся к цели. До реки несколько кварталов, поэтому о набережной с разбросанными жемчужинами здесь уже никто не помнит.

На углу Фултон стрит у Морского музея — неприметный маяк – напоминание о тех, кому не суждено было побороть стихию на борту «Титаника». Дома на торговой улочке не выше трех-четырех этажей. Ранее это были простые утилитарные постройки, без изысков на фасадах. Чудом не проданные на самой дорогой земле (наверное, мира?), дома с кафе и магазинами в нижних ярусах почти диссонируют с действительностью.

При выходе на дощатый 17й пирс забываются суетность и спешка – морской соленый ветер покачивает мачты на парусниках, пришвартованных как бы невзначай. Скрип деревянных настилов, ранние пташки-китайцы, медитирующие у воды в традиционных костюмчиках.

Мы в банальном желании позавтракать не медитируем, но наслаждаемся обозрением порта; и картина просит вернуть взгляд к ускользающим деталям и живописным композициям, синхронизирующим почти старое и новое, камень и стекло, свет и оттенки.

При таком окружении классические «завтраки» в одноразовой посуде выглядят тоже ничего, — главное перед глазами, в ощущениях и впечатлении.

Какая-то Гейл швартует ботик у причала, уже успев сбегать перед этим в магазин и принеся объемную добычу ожидавшему индусу в чалме. Китайцы меняются, как будто чтобы не создавать толкучки и продлить утреннюю чистоту: одни уходят, другие – приходят. Вот уже на пятачке собралась команда и активно изучает элементы у-шу.

Чистота помыслов, чистота утра – ода Морскому Порту.

Отсюда пробраться к Уолл стрит проще простого. Но как малО обрамление власти! В утренний час улочка (ранее, при голландцах, оградительное сооружение) не спешит и не дышит – только зеваки-туристы ломают шеи, чтобы попробовать разглядеть верхушки небоскребов. Отметки-галочки: Федеральный Холл со статуей Вашингтона, Нью-Йоркская Фондовая Биржа.

Поднимаясь по улице вверх, безошибочно попадаем к Церкви Св.Троицы (Trinity). Церковь является одной из старейших в городе. Нынешняя церковь — третья конструкция на месте, завершенная в 1846 году в стиле псевдоготики. Вокруг разбито кладбище с зеленой травой и лавочками – один из немногих островков-оазисов. Немного необычно по-мирскому выглядели столики и стулья под зонтиками кафе прямо у дверей церкви.

По правде говоря, нижняя часть Бродвея запомнилась как самая элегантная, если так можно выразиться, благодаря маленьким вкраплениям зеленых мини-сквериков, за решетчатыми оградами которых расположились летние кафе. Правда, в кафе этих посреди дня не сильно-то и расслабишься – смог и динамичное движение шумного транспорта вносят беспокойство даже на эти картинки под зонтиками.

Напротив церкви – заведение МакДональдса, — спасение парноходящих, усиленно восполняющих запасы жидкости на жаре. Дражайшую половину невозможно было оторвать от бегущей строки котировок прямо у стойки-раздачи – чудо, что и говорить.

Далее по ходу Бродвея еще одна примечательная церковь – Св.Павла. Она действительно старая – постройка датируется 1766 годом. Церковь еще известна тем, что была регулярно посещаемой Джорджем Вашингтоном.

Еще чуть далее – симпатичный парк с фонтаном, так освежающим жаркие дни в Нью Йорке. В глубине парка находится здание старой мерии – City Hall, благодаря французу ставшее неординарной постройкой с элементами французского Ренессанса.

К нашему превеликому счастью, в отеле нас ждала приятная новость: переселили в другой номер и теперь можно было увидеть хоть маленький кусочек неба в окне. Согласитесь, что находиться в комнате, в которой никогда не бывает светло, потому что вокруг видно только темные высотки – не совсем здорОво.

А если уточнить, то радость была несказанной, так как старый номер был откровенно грязным – в нем не убирали, в ванную – святая святых американцев – можно было входить, лишь закрывая глаза. Коридор выглядел как после погромов – кучи мусора на полу, матрасы и неубираемые тележки. То есть я хорошо знаю, во что американские школьники могут превращать отельные коридоры, но если произнести гордое название отеля – Sheraton, то положа руку на сердце, очень удивляешься. Смогла найти только одно объяснение – резервация наша не освободилась и нас временно поселили на этаж к соревнующимся в чечетке школьникам.

Под пропеллером

Ну что, пришел ответственный момент принимать решение – лететь на вертолете или нет. Если честно, меня этим предложением несколько поставили в тупиковое положение: не большому любителю экстремальных развлечений, да еще время от времени страдающему боязнью высоты комбинированной с клаустрофобией, необходимо было мучительно, почти в пытках разбираться во всех «за» и «против», что никак не получалось.

Не получалось вплоть до посадки в вертолет. Могу сравнить переживания с детским походом в зубной кабинет (ну, помните какие там боры были), или в крайнем случае, с состоянием перед экзаменом после бессонной ночи, — да, оказывается, все может возвратиться.

Все бы ничего, но уже у вертолетной площадки я увидела размер машин – господи, но ведь ожидала, что они будут больше! Это же просто скорлупки, — с прозрачными бортами! Все бы ничего, но взяли максимальный тур – 15-20 минут, хотя можно было бы обойтись 5-10ю!

Времени отказаться было более чем достаточно – даже после покупки билетов в зале ожидания проводится около часа, а то и больше. Ну, все шутим, ждем, рассматриваем картинки. Прохождение секьюрити. Снова ждем. Может, так надо, — подчеркнуть ответственность момента? Охранник торжественно-значимо делает жест рукой вверх – хлопни. Хлопнули-то хлопнули – теперь назад дороги нет. Последний раз я делала подобный шаг, спускаясь с горки камикадзе в аквапарке лет 10 назад…

Да ничего. Но уже при подъеме на высоту половинок небоскребов захватывает. На полную высоту Empire State Building глаза уводят вдаль – красиво. Зря пилот делает такие крутые виражи, конечно. Он-то привык, а я ломаю ногти, вцепляясь в кресло соседа. Жаль, что дымка – съемки не такие красочные.

Манхеттен с высоты птичьего полета – один из немногих раз, когда о целом городе можно сказать: красиво, стоило это ваять (я имею ввиду небоскребы).

При входе в зал ожидания после полета все тот же охранник торжественно снова поднимает руку для хлопков с каждым – спасибо, театр, но хорошо придумали. Все выглядят безудержно счастливыми: excitement – именно так и передается настроение. А себе, конечно, вешаю медать – золотую, в коллекцию.

Недалеко от вертолетной площадки на набережной Гудзона находится Interpid – ранее действующий авианосец времен Второй Мировой войны, а ныне музей Авиаморских и космических достижений. Наверное, это интересный музей, учитывая боеготовность и особую заботу в этом направлении со стороны власти, — но не совсем моя парафия, так сказать – проходим мимо.

В общем, день явно начал удаваться с утра, — поэтому логично и обед получить столь же качественный. Да, это тоже бывает, — видимо, подальше от популярных мест. Рекомендую: Landmark Tavern, 626 11Ave, небольшое двухэтажное старое здание. Салат из свежих морепродуктов, креветки с печеным бананом в сладком соусе. Порции небольшие, да и отменно приготовлено. Оказывается, повар из Австралии. Честь и хвала. Порадовал утомленные желудки. При этом же эстетически приятно в самом заведении: как было, так и есть, утилитарно, без претензий и наносного.

Погоня продолжается.

За шедеврами и Вермеером, в частности.

Метрополитен Музей. Завоевал славу одного из самых уважаемых музеев мира. Основанный в 1870 году, пройдя многие годы накопления, музей ныне занимает четыре квартала. Полная коллекция – около двух миллионов экспонатов, в обозрении публики – несколько сотен.

У входа проверка ручной клади, с улыбкой и присвистом и песнями – даже охранники творческие личности. Наверное, у них соц- нет, извините, капитал-соревнование на трофей по лучшему обслуживанию — вот и чудесно.

Нас проинструктировали, что билеты бесплатные. У стойки касса, где написано: Оплата: взрослые – $18, дети… Проверка по связи – говорят платить доллар и идти смотреть. Переживаю, как же это – неприлично вроде как. Потом присматриваюсь: Оплата и цены по ранжиру написаны крупными буквами, чтобы все видели, а внизу, очень мелкими: цены рекомендованы.

При этом сразу же оговорюсь, что цены в музеи, я бы сказала, неожиданно высокие, впрочем, как и многое в Штатах. Но об этом опять же позже.

Метрополитен Музей как известно, представляет собой коллекцию, или даже точнее сказать, несколько коллекций различных направлений живописи, археологии, культурного наследия различных времен и народов.

Здание внешне величественно, находится в приятном районе, по соседству с Централ Парком, куда после можно заглянуть и помедитировать на лужайке, упорядочивая увиденное в музее. От главного холла отходят коридоры-направления, у которых есть иногда указатели, в которых нужно предварительно разбираться.

Нам понадобилась схема и несколько сверок, чтобы понять, куда двигаться. Не то, чтобы у нас с ориентацией были проблемы по жизни, нам скорее показалось, что решение рекогнисцировки не совсем удачное.

Конечно, провести в музее весь день никто не собирался, как впрочем, и смотреть все коллекции подряд. Мы выбрали живопись и в плане были голландцы, импрессионисты и, если одолеем, Ренессанс Италии.

Но для того, чтобы увидеть голландцев, пришлось идти через итальянцев, а так как художественная ценность полотен весьма разная, — пришлось уже по ходу откапывать интересное, при этом все равно пропуская через себя все увиденное. После Италии, конечно, смотреть в Метрополитене Ренессанс не очень захватывает. Его стоит смотреть именно в Италии, где на квадратный метр шедевр открывается за шедевром.

Голландцы были не в мажоре: к счастью, Вермеер был представлен пятью работами; а чудная работа Брейгеля Старшего «Сборщики урожая» стала наградой блуждания по лабиринтам. Рийксмузей реабилитирован: все же хоть небольшая, но отменно подобранная коллекция.

Очень хотелось дойти до импрессионистов, но организация выставки заставляет блуждать по залам и зальчикам, натыкаясь на ненужное, бегать в поисках нужного номера и в результате терять интерес вообще. После длительного блуждания по запутанным лабиринтам просто отказались навещать импрессионистов – несколько работ в каталоге выставки не обещали крайней необходимости тех затрат энергии, которая уходит на поиски. С багажом Orsay отдыхаем.

Выходим опустошенные, с ощущением недосказанности и незавершенности: времени катастрофически не хватает: даже одной части выставки не посмотрели. Остается только себя успокаивать: нельзя объять необъятное, даже на отдыхе.

Ночная жизнь

Вечером лимузин (кстати, весьма интересная штука: достаточно комфортный вид транспорта, особенно если перемещается компания) забросил нас в Гринвич Виллидж, известную своей ночной жизнью и множеством всевоможных ресторанов и клубов.

Много достаточно уютных улочек с определенным шармом. На одной из таких расположился ресторанчик, в котором и приземлились. Ресторан – небольшое трехэтажное здание относительно старой постройки, на первом этаже которого разместился бар, на втором – сам ресторан.

Мне кажется, тип интерьера заведения достаточно популярен многие годы: заведомо снятая штукатурка с оголенным неровным кирпичем, с одной побеленной стеной. Без особых украшений, с немногими фотографиями по стенам. Урбанистический минимализм?

Когда мы подъезжали, большинство столиков на террасах у близлежащих ресторанов были уже заняты; когда уезжали – открытые ставни окон показывали полные гудящие залы во всех заведениях, густо обрамляющих все дома квартала. Если посетители все местные, то с легкостью ли они потом бегут с утра на работу?

К сожалению, не удалось прочуствовать богемность Гринвича – только подглядеть одним глазком. И сколько не отмечено галочками: кафе, где тусовались Хендрикс, Джоплин и Моррисон; терасса, где читал газету Бродский; джаз-клубы, окутанные (нет, уже не окутанные) дымом сигар…

В пятницу вечером в большинстве мало-мальски успешных заведений столик приходится ждать долго – иногда час и более, если нет резервации. Что же успешное заведение – сложно понять, потому как даже в местах, где не очень потчуют, — все равно аншлаг. Конечно, если представить, что НЙ – город одиноких и большинство из них питается вне дома, — у ресторанного бизнеса проблем не будет.

Правда, по статистике большинство ресторанов в США умирает после одного года существования; если заведение просуществовало три года – это уже стабильное предприятие. Но статистика – не повод грустить рестораторам. Зачастую помогает смена вывески и интерьера. Рестораны растут на Манхеттене как грибы после дождя и меняют декорации как модницы наряды на Пятой.

И снова утро. Запланирован прощальный завтрак в Централ Парке, в том помпезном месте на озере «под Италию». По дороге успеваем приметить весьма затейливое здание: Клуб Джекила и Хайда. Скелеты в лохмотьях, взбирающиеся на стену втиснутого в многоэтажки небольшого домика. Говорят, что место крайне популярное, люди стоят по несколько часов в очереди, чтобы поесть по завышенным ценам, под аккомпанимент визгов и воплей, с окровавленными чудовищами, разделяющими трапезу.

Полное затишье в Централ Парке – утро выходного дня. Только начинают разгружаться тележки с хот-догами, мало собачников и почти нет бегунов.

Столик над водой, задиристо-услужливый официант. Салаты из морепродуктов неплохие, кофе тоже настоящий. От повара на завтрак – домашние булочки и джем. Цены зашкаливают, но место обязывает. Расплатившись и оставив чаевые, почти собираемся уходить. И тут услужливость официанта пропадает и остается только задиристость, граничащая с наглостью. «Вам что, что-то не понравилось?» — «Да нет, все хорошо.» «Так почему Вы так мало чаевых оставили?»-«?». «У нас минимум 15% чаевые, а в норме – 20-25».(Плохо, что не читаем разделы «полезное» в путеводителях – оставили около 10%). Извиняемся, не знали. Далее следует тирада о том, что они живут только за счет чаевых, опять извиняемся и дотягиваем сумму до требуемой. Оказывается, официанты не только сервис делать должны, но и еще деньги вышибать.

Кстати, большинство официантов на Манхеттене – статные молодые люди, можно сказать даже, что многие в модели годятся. Не в андрогинные конечно, а в стиле 80х, когда еще девочек от мальчиков отличать можно было. И говорят, что на отборе официантов красота не последний критерий – красивые и зарабатывают больше, и создают чать спроса заведения. Так, мы лицезрели в винном клубе девочку, которая на десяти метрах плыла лебедушкой как на дефиле, раскачивая бедрами – такое создание причастности к гламуру.

Да тут и очередь пришла о ценах поговорить. Как-то давно усвоилось, что Европа дорогая, а в Америке все дешево. Цены в ресторанах изначально не низкие. Если учитывать качество еды, то за приличную еду надо платить побольше. К сумме чека прибавляется в среднем 8,7% налога. Но к этой сумме надо обязательно добавить 15-20% чаевых. За обслуживание группы, даже небольшой, в письменном виде предупреждают, что чаевые минимум 18-20%. Так, усмотрев салат за 20-25 долларов, он обходится в 25-33 доллара.

Самое дешевое, что можно приобрести поесть – это еда на улице, но хот-дог за доллар есть просто невозможно. Итальянский хот-дог, но за три есть тоже невозможно, но туда еще добавляют капусту. В дели (Delikatessen) можно перехватить что-то на скорую руку, но опять же качество продуктов оставляет желать лучшего: большую часть фруктов, раскисших в воде, пришлось выбросить, не говоря уже о вкусе резиновой клубники. Конечно, как в любом городе и стране нужно знать места. И путеводители не всегда хорошие советчики.

Шоппинг умопомрачительным вряд ли можно назвать – а так хотелось. Возможно, любители haute couture и возрадуются. Что касается среднего обывателя – то все можно купить в Европе, причем в более привычном варианте – все же американский стиль несколько отличается от Европы. И цены зачастую более привлекательны, и расцветочки радуют глаз, и качество гарантировано.

Рыться в 21 Century — это все равно что ходить в секонд хенды; в Macy’s очевидно, нужно попадать на хорошие распродажи, но в этом случае с размерами не всегда удачно складывается. Относительные аналоги Banana Republic и Ann Taylor присутствуют в изобилии в Европе, где Италия – просто рай для маньяков от шмоток. Это я к тому, что все сопоставимо – кризис бывает и в Америке, а восстанавливать экономику зачастую приходится за счет обывателей, в том числе.

Когда собирались в Штаты, шутили о покупке лодки – по каналам транслировали наводнение. Местные поведали, что все можно купить за углом. И ведь правда – изобилие товара прямо на улице, с кричащими и зазывающими ценами – на первый взгляд все дешево, но при рассмотрении не на что смотреть. Не удивляюсь, почему многие страдают шоппингоманией – такой массированной атаке на подсознание сложно сопротивляться. Вот и ходят велферовцы каждый день в магазин – накупят дешевки, потом сдают, что не сносят, потом снова идут. Для многих это уже образ жизни.

Это одна сторона медали. А другая: делай что хочешь, продавай как знаешь и, если повезет, у тебя все шансы разбогатеть. Конечно, из счастливых историй делается культ. Но это дает свои результаты в том числе.

После завтрака нужно быть активным, — вот и передвигаются по Централ Парк Нью-Йоркцы – кто бегом, кто на велосипедах, кто на роликах. Причем двигаются в такой массе, начиная с ранеего утра, с различной скоростью и весом… «Я бы тоже бегала, если бы жила в НЙ» — «Нет, не бегала бы – дома же не бегаешь» — осек мои благие мысли супруг. А вот и бегала бы – потому что в НЙ это сродни массовому психозу, — вот поняли люди, что это спасает от стресса, — и бегают. Точно так же, как приняли они для себя, что каждый нормальный человек должен ходить к психотерапевту. Главное – убеждение. Но бегать в Централ парке -это еще и большое удовольствие. Так что бегала бы.

Для того, чтобы ощутить, куда девались деньги магнатов, идем на Пятую в район Музейной мили. На относительно небольшом отрезке улицы сконцентрированы одни из самых лучших коллекций НЙ, а то и Америки. Если свернуть на любую улочку от парка, — респектабельные особняки по сути не изменились за последние сто а то и более лет. В тенистых улочках-аллеях сквозь пробивающиеся лучи солнца и зелень можно рассмотреть декоры фасадов, пышные портики и золоченые таблички жильцов.

Одни из самых примечательных зданий, на мой взгляд, — это музей Гугенхайма (особенно если учесть год создания (1959), и пышный особняк Музея Дизайна.

Если свернуть и пройтись по Мэдисон Авеню, которая почти продолжение Пятой по статусу домов, взгляду предстанут все больше многоквартирные дома, но многие из них все с той же уверенностью заявляют о своем благополучии. И тут встречаются курьезы: приличноно вида вход в дом, над воротами которого крупным витком клубится колючая проволока. Неужели других мер предосторожности не бывает или это остатки традиций?

По мере продвижения на север увеличивается количество негров на улицах; выше у Централ Парка дома даже на Пятой менее привлекательные. Нужно зайти в Эль Баррио – испанский Гарлем, пощекотать нервы. Тем более что к приближению все отчетливее слышны звуки музыки.

На углу Круга Эллингтона высится довольно необычная скульптура, выполненная в черном цвете: на трех колоннах стоят афроамериканские девушки-кариатиды, поддерживающие пьедестал, на котором стоит Эллингтон у рояля.

Музыка все сильнее доносится из примыкающего квартала, — явно не джаз, но отражающая культурные традиции района. Местные фестивалят в выходной, разложив на столиках всякую снедь, танцуя, общаясь и переманивая посетителей громкой музыкой из квартала в квартал.

На первый взгляд, мы были единственными белыми на этом празднике жизни. Где не было столиков, люди располагались на стульчиках, заведомо принесенных из дому. Нас провожали взглядами. Не могу сказать, что это были теплые и радушные глаза. Скорее, с интересом и недоверием, настороженностью.

У подъезда проэктного дома далее стояла группа молодежи. Над ними – вывеска: «Наша община гордится тем, что у нас не принимают наркотики». Сфотографировать не рискнула.

По дороге зашли в прилежащую к кварталу баптистскую церковь. Внутри выглядит, как небольшой клуб по интересам: работает телевизор, детки бегают по лестницам, кто-то доедает обед.

Широкая Ленокс Авеню простирается далеко на север невысокими, без впечатлений домами. На запад ной ее стороне начинаются кварталы браунстоунов, облагороженные эркерами, декором фасадов и цветами у окон.

Наверное, на этот раз достаточно, да и надо поспешить на завершающий матч Франция-Италия. Смотреть решили его в Планете Голливуд, еще одном расчудесном месте.

Сплошной культ знаменитостей, с отпечатками рук, миллионом фотографий, одежды и прочей бутафории. Очевидно, сильным мужчинам -основателям бизнеса нравится принимать пищу в своеобразном музее, как они его себе представляют. Правда, они не первые создатели концепции.

В кубке мира победили итальянцы – наверное потому, что мы ели пиццу и фетуччини. Итальянцы в зале кричали неимоверно, потрясая флагами и скандируя. Французам и жителям колоний пришлось скромно удалиться.

Вечером нас ожидал культурный шок: отведать стейки в Галлахерс, ресторане с историей и традицией. Конечно, каждое заведение в Штатах претендует на лучшие стейки. Так вот Галлахерс для сомневающихся оформил витрину-комнату с полками, на которых в этажном порядке отлеживались прайм-рибы и ти-бонны. На меня это зрелище произвело обратный эффект: мне сразу же расхотелось мяса. Ну очень на морг похоже.

Прослушав объяснение о необходимости agening для мяса, дабы достичь его определенных вкусовых качеств и кондиции, мое мнение не сильно изменилось. В результате мясо отдавало тем комбикормом, которым питали корову, да еще с запахом старины. По правде говоря, мне было проще есть обугленные до well-done части, чтобы заглушить вкусовые качества. Говорят, ранее лучшие рестораны закупали аргентинское мясо на стейки, но вскоре по определенным причинам был спущен запрет и теперь вся используемая говядина местная.

С утра прощальный пробег по Нью Йорку: отметиться у Эмпайер Стейт Билдинг, посидеть на стульчиках у Публичной библиотеки, любуясь проносящимися с грохотом машинами, забежать в парочку-другую магазинов по дороге, прикупив кое-что себе и приятелям.

Последняя остановка у Рокфеллеровского центра. Золотом украшенные барельефы на фасадах зданий, журчащий фонтан, золотой же Пометей и просто удивительно лаконичный Мудрец с циркулем. Фрески в интерьере зданий дополняют общий декор комплекса. Празднично-нарядное место, еще один уголок Манхеттена, который оставляет яркое законченное впечатление.

Мы еще вернемся в Нью Йорк…

Продолжение следует.

Объять необъятное, часть 1