24.07-01.08 На север, где вас съест медведь, а не съест — так покусает.

Утром выглянуло солнышко и вмиг высушило наши безнадежно мокрые после стирки вещи. На Командоры не попасть, поэтому направляемся в сторону Ключевской группы вулканов, в Эссо, в Усть-Камчатск. От автостанции доехали на маршрутке в сторону Большерецка, сколько смогли. Встали на обочине и начали стопить. Машин много, но все едут на дачу или не останавливаются. Стоять хорошо, солнышко и тепло. Три часа пришлось прождать, пока рыбак ехавший в Усть-Большерецк на рыбалку не взял нас в свою Ниву. Подарил нам соленую рыбину — чавычу и оставил на развилке (53њ12.300·, 157њ28.397·) транскамчатского шоссе и дороги на Усть-Большерецк. Здесь кончается асфальт и дальше идет уже грунтовка, как в сторону Большерецка, так и в сторону Ключей. Следующая попутка попалась очень быстро и довезла до Малок.
Малки знамениты минеральными источниками. Малкинская вода продается в бутылках во всех магазинах. На ее основе делают лимонады. На Камчатке другой воды нет. Источник и разливочный завод находятся слева от дороги, а направо, в сторону гор идет 5 км ответвление к горячим источникам. Это местный курорт. Сюда ездят из Петропавловска на выходные. Близился вечер, и мы решили здесь и заночевать. Прошли 5 км. Слева от дороги выстроен небольшой квартал домиков для приезжих. Дорожки, фонарики, цветы. Главное — открытый бассейн.
Вход платный — 25 рублей, но мы пришли к закрытию, сборщик денег уже ушел. Бассейн работает до 22 часов, и нам удалось накупаться до полного наслаждения. С нами купались еще несколько молодых парочек. День был жаркий и бассейн попался весьма кстати. В раздевалке есть душ и нам удалось еще и помыться. Наряду с цивилизованной частью есть дикая, где можно купаться совершенно бесплатно. (53њ19.298·, 157њ32.332·) Въезд машин за 40 рублей. На собранные деньги местные работники убирают территорию, поддерживают в рабочем состоянии краны с водой из разных источников и скважин. Из них можно налить минерализованного кипятка. Всюду чувствуешь, что администрация отработала заплаченные деньги на все 100%. Оказывается за 40 р. с машины можно очень много сделать. Приятно чувствовать, что люди заботятся о тебе и природе, а не отбирают у тебя деньги, по праву сильного, под видом охраны окружающей среды. Таких зеленых вымогателей сейчас развелось много.
Вместо бассейна неглубокие естественные лужи с теплой водой, в которых сидит множество народу. Все в основном приехали на машинах. Жарят шашлыки, веселятся. Рядом с нами стояла пара со стажем на Тойоте. Я пошел пообщаться и заодно зарядить аккумулятор для видеокамеры. У меня есть автомобильная зарядка от прикуривателя. Они изнывали от скуки и были рады, что произошло, хоть что-то интересное. Выкупались еще раз в бесплатной луже. Съели чавычу с молоком. Был жаркий и темный вечер. Вокруг горы серединного хребта. Смех и музыка. Огни фар в кустах. Полное ощущение, что это Крымский берег. Как же он далеко отсюда.
Заснуть правда не удалось. Наши тихие вначале соседи, хорошо выпив, включили громко музыку и начали буянить.
Установка психологов, что человек, может все, только стоит захотеть не помогала. Заснуть было невозможно. В 2 часа ночи пришлось перебазироваться. Была черная теплая южная ночь.
Утром, не разводя костра, сварили пюре на кипятке из ближайшей скважины и пошли на шоссе стопить машину дальше. Вместо машины увидели стоящий автобус на Эссо. Не будучи принципиальными автостопщиками, пошли на переговоры. Водитель с виноватым видом сказал, что он хочет денег, мы не возражали.
Расстояния на Камчатке огромные. Это отсюда кажется, что хвост России, эта козявка на карте, — маленькая. Если ее приложить к европейской части, как раз от Питера до Черного моря хватит. До развилки на Эссо 360 км по грунтовой дороге. Автобус не торопился. В Мильково устроили длинный перерыв, завезя нас в кафе «Таежное».
Вполне приличное кафе с оркестром и большим меню. Пообедали от пуза. Мильково райцентр одноименного
района. Есть аэропорт. Город находится в запущенном состоянии. Местным негде работать. Спасает рыба в протекающей рядом р. Камчатка. Рядом нашли золото, платину. Было много разговоров о всяких СП с канадцами и светлых перспективах, но кончилось все ничем. Местные хвастаются, что дорога на Ключи отсыпана золотой рудой, за отсутствием другого грунта.
Транскамчатское шоссе идет вдоль р. Камчатки. Его за последние 15 лет построили заново. Теперь это вполне приличная грунтовка. На картах, правда, нанесено старое шоссе, и понять, где сейчас находишься, не просто.
Километраж на столбах идет от Петропавловска до Мильково и от Мильково до Усть-Камчатска. После Мильково на столбах нет расстояния до Усть-Камчатска. В те времена когда ставили столбы, еще не было ясно куда и каким путем пойдет дорога.
Через 100 км после Мильково автобус проколол колесо. Не меньше часа его меняли. Погода по мере продвижения на север портилась. Тучи сгущались, и, когда нас высадили на развилке, шел дождь. (координаты 55њ51.400· 159њ28.589·) Место высадки не радовало. Кусты, воды нет. Начали ждать. До ключей 100 км, пешком не дойти.
Машин совсем нет. Шансов уехать не много. Рядом с развилкой видны многочисленные следы стоянок.
Чувствуется, что в ожидании попутки здесь стоят днями. Вышедший из леса мужик, не надеясь на попутку, пошел пешком в Эссо. 66 км, для местных не расстояние. К утру дойдет.

Когда уже начало темнеть, из Эссо выехал ЗИЛ. Кабина занята, а в кузове был гроб с покойником. Груз 200, с гордостью выразился водила. Последнее обстоятельство нас не смутило. На улице было так мокро и гадко, что мы с удовольствием сели, уцепившись в крышку сколоченного из не строганных досок гроба.
Никогда не видел столь умелого водителя. По жутким ухабам и лужам полметра глубины, он ехал быстро и мягко, объезжая все ухабы. С ходу заехал с миллиметровой точностью на паром. На 168 км шоссе пересекает р. Камчатка.
Моста нет и никогда не было. С 7 до 23 работает паромная переправа. Отец с 2 сыновьями посменно возят всех по 26 р. за тонну. Сами они из Усть-Камчатска. Купили баржу и теперь работают в две смены. Бизнес процветает. У каждого по джипу.
Участок от переправы до Ключей самый плохой. Последними дождями смыло 2 моста. Мужик сходу переезжал через канаву в лес и далее вброд бурный поток. Легковушкам это не под силу. Они скапливаются перед размывом, и при появлении мощной машины цепляются на трос. К нам подцепился москвич без лобового стекла. Река была столь глубокой, что вода лилась над капотом прямо в кабину, но водителя москвича это не смущало.
Переправившиеся, останавливались чиниться. Мало кто мог завестись после такой переправы. Удивительно, но на дороге встречались вполне приличные иномарки.
Перед въездом в Ключи — пост ГАИ. Небольшой вагончик и постоянно закрытый шлагбаум. Надо пойти растолкать ГАИшника, объяснить, что везешь, и какого рожна тебе надо. Нравы здесь простые. Объяснения водилы, что везет груз 200, не вызвали у гаишника желания взять свою долю. Даже мы с Таней, сидевшие в открытом кузове, не вызвали у него протеста.
До Ключей добрались уже в темноте. Ключи оказались огромным поселком. Есть даже круглосуточный магазин, в котором удалось в полночь закупить продуктов и пообщаться с местными мужиками на предмет дороги на Ключевскую сопку. За нами увязались местные дети с возгласами: «Hello! What’s your name?». Прямо, как в Индии.
Такого я в Росси еще не видел. Попытка быстро выйти из поселка, а вернее города, не увенчалась успехом. Идешь, а он все не кончается. С одной стороны река, а во все остальные стороны дома. За час блужданий удалось найти тропинку в лес и заночевать в первых попавшихся кустах. Шел дождь.
Утром, когда мы проснулись сквозь туман проглядывало солнце. Выяснилось, что мы стоим среди кустов
жимолости. Наелись вдоволь и пошли на разведку в Ключи. Туман. Вершины горы не видно. По такой погоде лезть на гору боязно, особенно не зная дороги и по плохой карте. В голове тяжелые мысли о том, что вчерашняя поездка в кузове с трупом — предупреждение свыше. Решаем съездить для начала в Усть-Камчатск, а там посмотрим.
Дорога Ключи — Усть-Камчатск построена недавно. Первые машины пошли в 91 году. В отличие от предыдущих попыток проложить ее по болотистой долине Камчатки, была выбрана трасса существенно севернее, подходящая к склонам Шивелуча. За дорогу взялись всерьез. 68 км от Усть-Камчатска — отличные бетонные мосты, ухоженная грунтовка вдоль реки Радуга. В Усть-Камчатске строят асфальтовый завод. Оставшаяся часть хуже. В одном месте даже нет моста, но, несмотря на это, регулярно ходит автобус Петропавловск-Камчатский — Усть-Камчатск. Автобус правда частный, зато едет быстро и лихо. За день 718 км. По разбитой грунтовке и через реки вброд и так каждый день.
Для начала надо переправиться через р. Камчатка. Переправа на территории лесхоза прямо в Ключах. Переправы даже две. Одна гражданская, другая военная. С машины 40 р. за тонну, пассажиры — бесплатно. На склоны Шивелуча падают боеголовки баллистических ракет, запускаемых с европейской части России. Там очень много военных и не везде можно пройти. Можно нарваться на колючую проволоку. Ради этого весь Усть-Камчатский район объявлен, вопреки закону, погранзоной, но об этом не в курсе даже местная милиция.
На переправе стопить удобно. Любой остановится. Сразу попался автобус с детьми возвращавшимися из Эссо. Он был набит доверху, вдобавок в нем ехала столь злобная воспитуля, что даже здоровенный водитель был ею подавлен и построен. На нашу просьбу он смущенно развел руками и показал на этого монстра педагогической науки. Особенно, мне понравилось, как она отправила детей мыть руки и фрукты в мутные воды р. Камчатка прямо у парома окруженного разливами солярки.
Больше машин не было. Продежурив 6 часов, мы не встретили ни одной машины в сторону Усть-Камчатска.
Сидели и маялись на лавочке у парома, наблюдая за котенком прыгавшем на пароме. Только вечером подъехал мужик с опорой для моста в 15 км от Усть-Камчатска и вместе с ним рейсовый автобус, на котором мы и поехали дальше. Билет дорогой — 215 рублей, и это объяснимо. Бедный ПАЗик на огромной скорости несется по лужам и ухабам. При такой эксплуатации долго не живут. Внутри автобуса все прыгает на местах. Надо крепко держаться.
Между Ключами и Усть-Камчатском нет населенных пунктов, только две базы дорожников: 313 и 380 км. Зимой на морозе водители заглохших машин могут до них дойти пешком и согреться, но не всем это удается. На дороге стоят кресты, в память о замерзших и недошедших. На одной из таких баз нас выпустили погулять.
Встретилась одна река, которая должна быть сухой, но по случаю непрекращающихся дождей выглядит весьма полноводной. Моста на ней не положено.
В 12 км (406 км шоссе) от Усть-Камчатска пост ГАИ. Наш автобус проверили, посветив на каждого фонариком. Вся милиция была поднята на ноги. Из суда сбежали два мужика.

В Усть-Камчатск приехали ночью. Город большой, весь разрушенный, думали, что это цунами, оказалось просто последствия советской власти. В самом центре у моста через небольшую протоку р. Камчатка в кустах удалось очень уютно заночевать.(56њ14.297·, 162њ31.020·) Несмотря на ночь, мы наломали веток и впервые за много дней сварили горячей пищи.
Утром пошли гулять по городу. Город, а вернее Нижне-Камчатский острог, основан в 1703 году, как и С.-Петербург, но сколь разная судьба. Развалины, как после войны. На центральной площади стоит Ленин на фоне руин. Как заметил один мужик, стоит, куда он денется, он же не из бронзы. А Аврора на столбе тоже пусть стоит. 80 лет назад за 7000 км стрельнула — до сих пор вся страна в развалинах. Обелиск XX Съезд. Как давно здесь остановилась жизнь.
На улицах можно встретить следы медведей, которые ночью приходят рыться в помойках. Так, что правы
американцы, считающие, что по российским городам ходят медведи.
Зашли в кафе. Снаружи это полуразвалившаяся изба, но внутри вполне приличная обстановка. Музыка, бутылки, чучело пальмы. Выпили кофе, съели пельмени под чтение местной газеты.
Зашли на почту и отправили посылку с ненужными вещами домой. Посылку, правда, так и не доставили.
Усть-Камчатск разделен на 3 части рекой Камчаткой и протокой из соленого озера Нерпичье. Последнее выглядит весьма непривлекательно и нерпы в нем не водится давно. Переправляться на другой берег можно на пароме, причем он здесь бесплатен для всех, в том числе и машин. Пошли пообщаться с местными рыбаками. Идея нас отвести и на этом заработать, вполне их воодушевила, но до Командор 260 морских миль. МРС одной соляры сожрет на 4000 рублей. Ходу — одни сутки. За рыбой они ходят в Кроноцкий залив и Командоры им не по пути.
Нам таких денег не наскрести. Будь нас человек 10, то это был бы весьма выгодный вариант.
Поняв, что нам ничего не светит, пошли на мыс Камчатский. Погода мрачная — сильный ветер и морось. Народ на улицах в пальто и зимних шапках.
Место, где паром переправляется через протоку, называется дебаркадер. От него три раза в сутки ходит автобус в аэропорт, к которому ведет 20 километровое шоссе. После того, как весь город был смыт в 50 годах цунами, аэропорт и новые кварталы города выстроили вдали от океана. Вначале идем вдоль дороги, которая выходит к берегу океана. По самой кромке суши тянется кладбище. Душевно это придумано. Рядом бушует океан и вдали плывут корабли. Место, где можно думать о вечном.
Вдоль берега дорога идет 6 км, 3 из которых нас подвезли на Тойоте. Дальше грунтовка. Остатки погранзаставы.
Все давно разрушено. Вмят в землю щит «Стой- стреляют». Приятно чувствовать победу здравого смысла над враждебной силой.
Местное население предупреждает о большом количестве медведей, и действительно, следов их побольше, чем человеческих. Весь пляж утоптан лапами разного калибра, особенно, у впадающих в океан пресноводных ручейков.
Но людей медведи боятся, и разбегаются при нашем приближении. Нормальная дорога кончается при пересечении весьма полноводной реки Мутная. (56њ09.742·,162њ42.501·) Ее пришлось переходить вброд. Дальше слева подходят горы хребта Камчатского мыса, причем в некоторых местах осыпуха обваливается прямо в океан. Эрозия видна происходит прямо на глазах. Камень за камнем катятся обломки, еще несколько минут назад бывшие горой. Ветер разрушает верхнюю часть. Мелкие осколки сдувает в виде пыли, столб которой простирается на сотни метров от склона. Море поглощает крупные осколки. В прилив приходится двигаться перебежками от волны к волне.
Несмотря на это, местный народ умудряется проехать по пляжу на Урале.
На ночевку встали у р. Оленья. (56њ07.596·,162њ45.139·) Небольшой ручеек стекает с гор в океан, образуя огромный намывной мыс. У нас нет запасов пресной воды и мы становимся на ночлег, несмотря на то, что медведи здесь тоже любят жить. Видны следы их недавнего пребывания, самые впечатляющие из которых — кости сожранного лося.
Палатку поставили на песке, привязав ее к прибитому прибоем дереву.
Погода тем временем улучшилась, вернее мы пешком вышли из тумана, вечно висящего над Усть-Камчатском.
Вдали из дневного марева начали проявляться конусы Ключевской, Камня, Шивелуча, подсвеченные лучами
заходящего солнца. Закат выдался на славу. Кроваво-красные облака и фиолетовые сопки, на фоне океана. Было сухо, тепло. По случаю такого подарка природы, решили съесть праздничную порцию пищи. Еще в Усть-Камчатске купили борща в банке, шоколаду и прочих вкусностей. Сделали огромный костер из плавника. Таня перечитывала вслух книжку В.Динеца о Камчатке. (http://hotcity.com/~vladimir/)Сидели до поздней ночи, пока звезды не покрыли последний лучик заката.
Всегда, когда рядом медведь, у меня есть чувство, что он за мной наблюдает. В этот вечер чувствовалось, что рядом в кустах не один косолапый. К наступлению темноты чувство подтвердилось потрескиванием веток. Перед сном я пометил участок в радиусе 20 метров от палатки и со спокойной душой пошел спать. На момент восхода солнца поставил будильник, чтобы увидеть столь же красивый восход, но утром облака рассосались, а горы скрылись в тумане.

Выспались на мягком песке всласть и проснулись около 11 часов. Совсем рядом у ручья были видны свежие следы медведя. Побродив около палатки, он так и не отважился перейти установленные границы, да и зачем. Рыба идет.
Ему и так сыто. В сезон медведь может съесть за раз 60 кг рыбы.
Не успели мы позавтракать, как по берегу к нам подъехал Урал с 3 бойцами. Мужики начали с наезда, кто такие, и как сюда попали. Мол погранзона и, вообще, не положено. А медведь вас съест, а если не съест, то покусает. Мы, мол, трое с Калашниковыми и то боимся. В общем, садитесь в машину, поехали в КПЗ.
После того, как наезд иссяк, завязался разговор. Выяснилось, что это местное РУВД. Вяло осмотрели наши командировки, заявив, что их надо проштамповать в погранотряде, и если нас погранцы поймают, то мало не покажется. Сильно удивились, что мы сюда проехали. Прилетевших на самолете погранцы отлавливают в аэропорту. Наличие автобуса из П.-Камчатского было им неведомо. Через несколько минут разговора старшой
осадил молодежь, сказав, что пусть пока погранцам не попались — живут.
Самому ретивому поручили переписать наши паспорта, для упрощения идентификации наших трупов, после того, как нас съест медведь. Мент, еще не успев остыть, ворчал в смысле, вам хорошо, вас тут съедят, а нам потом начальство жизни не даст.
На мой вопрос, конкретно кого и когда съел медведь, ни один из них не смог ответить, кроме пресловутого японца фотографа.
Нахальная идея проехаться с ними по периметру мыса Камчатский не прошла. Видимо надо их было подольше разговорить, а кофе они пить отказались.
Настроение они правда испортили. Вчерашнее умиротворение кончилось грустными мыслями. Медведь — он свой, его можно понять, чего не скажешь о нашем государстве.
С утра мы прошли еще в сторону мыса Камчатский. Жаль, мало времени, а Камчатские просторы огромны.
Когда мы шли в сторону океана, то надеялись увидеть морских звезд, ежей и крабов, а если повезет, то и котиков всяких. Реальность не оправдала наши надежды. Белое море и то богаче. На берегу удалось найти несколько скелетов крабов, дохлых маленьких ежей и больше ничего. Погода стала портиться, и мы решили возвращаться назад, теперь уже остерегаясь встречных прохожих и машин.
У устья р. Мутной я, собравшись силами, искупался в океане. Вода ледяная — не больше 5 градусов.
По мере приближения к Усть-Камчатску мы опять вошли в облако тумана. На этот раз подвозить нас было некому, и пришлось весь путь в 50 км пройти пешком. В городе нам встретилась толпа местных гопников, окружившая нас с недобрыми намерениями. К счастью, их удалось ошарашить, тем, что мы из Петербурга и разговорить. Расстались в лучших чувствах.
Туман сгустился так сильно, что не было видно другого берега, и паром шел свой путь в 100 метров, не видя берегов. Город прошли пешком, хоть можно было проехать на автобусе №4, который шел несколько километров по шоссе в сторону Ключей. Шоссе оживленное, но все едут на дачу и с дачи. Пришлось пройти 6 км, прежде, чем встать и начать стопить всерьез.
Суббота, 6 часов вечера. Наши шансы близки к нулю. Дождались темноты и пошли спать в ближайшие кусты на берегу р. Камчатки. С утра снова вышли на охоту. Сразу остановился джип с девицей за рулем. Она ехала собирать жимолость до 33 км. Мы отказались и сразу пожалели. Больше ничто и никуда не ловилось 8 часов. Прошли до 12 км пешком. Нас обогнал КрАЗ, не взяв нас в кузов. От души я чертыхнулся и пожелал ему сломаться. Не проехав и километра КрАЗ заглох, и мужики полезли разбирать двигатель. Вскоре мы его догнали и стали опять проситься.
КамАЗ ехал в Петропавловск, но сажать в кузов наотрез отказывался. Не доходя поста ГАИ, он нас снова обогнал, и опять заглох. Мы, посмеявшись, снова обогнали его и вскоре успешно сели в ехавший до Ключей Урал. Это была военная машина от какого-то зенитного комплекса, давно уже выпотрошенная. Трясло на ухабах страшно.
Амортизаторов в ней похоже не было. Пока доехали, вытрясло всю душу.
Ключевская сопка опять не видна. Ветер несет низкие рваные облака. Каплет дождик. Над Камчаткой повис новый тайфун. Принимаем решение — на Ключевскую, Безымянный, Толбачик не идем.
В Ключах мы были уже вечером. Зашли в круглосуточный магазин за продуктами и отправились искать стоянку по дороге на Петропавловск. На посту ГАИ шлагбаум был закрыт, гаишники куда-то пропали, пред шлагбаумом стоял и ждал все тот же КрАЗ. Обогнали его в 3 раз пешком, вдоволь поиздевавшись над водилами.
Уже темнело, вскоре мы свернули в придорожные кусты, где и встали невдалеке от берега Камчатки. Кусты встретили нас тучей комаров и мошки. Быстро поставив палатку, мы уже было праздновали победу, но случилось страшное. В отличие от прошлых стоянок, местная мошка была меньшего калибра и без особого труда пролетала через сетку в палатку. Подсчитав, что за минуту в палатку проникло 20 кровопивцев и умножив на несколько часов, мы поняли что к утру нас съедят. Размер ячеек сетки с самого начала вызывал сомнения, и мы еще дома запаслись мелкой сеточкой, вырезанной из купленного в second hand свадебного платья. Пришлось ее пришивать в антисанитарных условиях прямо изнутри палатки. Таня пришивала, а я давил мошку.
Всю ночь шел дождь. Утром встали пораньше, в надежде поймать первые машины. Пока мы шли, по шоссе прошли два КамАЗа — шаланды. Обидно, столько свободного места в кузове. Выходим на транскамчатское шоссе. До развилки на Эссо, куда мы направляемся примерно 100 км. Пешком явно не пройти, но мы все равно идем.
Во-первых, стоять скучно, во-вторых комар не дремлет, в-третьих на Камчатке идущих уважают и подбирают чаще.
Чахлый турист, ждущий милости от природы на обочине, не внушает уважения.
Усилия не пропали даром. Пропущенные шаланды стоят за очередным поворотом. Водилы просто счастливы, что им подвернулась компания поболтать. Встали они опохмелиться после «вчерашнего», проехав пост ГАИ, и распить перед дальней дорогой бутылочку водки. Иначе, разве доедешь по такой дороге. Поят и нас. На закуску соленая красная рыбина. Откажешься — обидятся. Мы с утра даже чая не попили, решив разжечь костерок на дороге у ближайшего ручья. Пить хочется страшно, а нам водку с соленой рыбой. Решаем, что это подготовка к готовящемуся путешествию в Сахару. Мужики не торопятся. Рассказывают байки и местные анекдоты типа: «Камчатское ДТП со смертельным исходом. Заснул, заглох, замерз.». Больше всего баек про медведей, как они за машиной бегают, как из рюкзаков банки сгущенки достают. Медведь прочно занимает место «нового русского» в анекдотах.
Кстати, на Камчатке местные нравы не потерпят показного богатства. Богатые люди есть, но выпендриваться на 600 мерсюке и строить дворец не принято. Уважать перестанут. В любом случае в человеке ценится то, что лично он может.
После часовой опохмелки мужики тронулись в путь. Ездили они в Ключи из Петропавловска и назад возвращаются порожняком. Работают они как бы в автопредприятии, но уже давно приходится зарабатывать самим. Им это больше нравится. О коммунизме вспоминают с отвращением. Заработок достойный. На семью хватает.
Ехали не долго. Камчатский шофер на одной бутылке долго не тянет. Заезжаем в Козыревск. Это небольшой городок с работающим леспромхозом. Поселок выглядит живым. Местный магазин полон товаров, например, мороженое и прочие заморозки из Петербурга. Стоят всего в полтора раза больше. Интересно, как их сюда везли?
Хозяин магазина делает красивый ремонт, смесь русской избы с евростандартом.
Мы с Таней купили мороженого и Малкинской воды. Водилы пива, водки и пельменей. Пиво употребили сразу, а водку приберегли до обеда на переправе. Там надо поставить шаланды задним ходом на паром. Это требует трезвой головы. Сделали они это мастерски. Остается только восхищаться. Оставив нас сторожить КамАЗы, они отправились в гости к паромщику. Вернулись через час, еле держась на ногах.
Не с первой попытки им удалось влезть в кабину. Я с трудом представлял как они поедут и был в любой момент готов перехватить руль. Волновался я зря — ехать не идти. Машина лихо неслась по ухабам и пеплу, насыпанному после извержения Толбачика в 75 году. Нам надо было вскоре выходить, на развилке на Эссо, но мы так разговорились, что еще долго сидели в машине и обсуждали, Яковлева и Собчака. Интересно, но даже с точки зрения камчатских водителей Яковлев — позор для Петербурга, не интеллигентен и сер.
Наконец, расставшись мы опять начали стопить, но уже в сторону Эссо. Подобрали нас почти сразу, но довезли только до 46 километра. Это народное название небольшой базы отдыха, расположенной на 25 км дороги на Эссо.
Название осталось от старой дороги. Не найдя ничего достойного для осмотра, решили пройти пешком. До Эссо 41 км. Далековато, но мы уже расходились. Вначале дорога идет в гору, пересекая серединный хребет. На речке оригинальная электростанция. Параллельно речке проложена труба, которая после нескольких сотен метров спуска подключена к турбине, снабжающей 46 км. Все хорошо, только забыли, что зимой бывает мороз, и трубу рвет.
По краям дороги растет много малины, жимолости, красной смородины. Едим все, что близко весит. Машин попутных нет, но идется хорошо, дорога красивая. Вот мы уже на перевале, дальше дорога только вниз. Как только начали спуск, нас нагнал автобус. Мы проголосовали, автобус остановился. К нашему удивлению разговора о деньгах не последовало. Видимо, подвести местных эвенов — святое дело.
Вопреки общепринятой аксиоме, что в Эссо всегда хорошая погода, шел откровенный дождь. Бассейн с теплой водой спустили и по случаю понедельника устроили санитарный день. Местное население в лучших традициях субботников мыло его щетками. Бассейн оказался бесплатным — это хорошо, но в нем не было положенного душа, в котором мы планировали привести себя в порядок. Было мокро и неуютно. Нашли кафе, в котором в удовольствие пообедали супом и мясом. Пообщались с местным населением. Хоть туристов здесь много, нам предложили переночевать на халяву. Это конечно здорово, но у нас планы постирать все вещи. Устраивать стирку в гостях, вместо положенного общения и съедения рыбы с водкой, мы посчитали невежливым.
Комната стоит 50 рублей, гостиница — 100. Ищем комнату. Находим местную девочку, которая обещает нам помочь. Долго ходим по дворам, но все занято. Заходим в гостинице спрашиваем: — сколько стоит самый дешевый номер — 65 рублей, А душ у вас есть Да. Ладно, прописываемся. Отдаем деньги. (55њ55.601·,158њ42.255·,403) Выясняется, что душ есть, но только в номере за 100 рублей. Отказываться уже лениво. Доплачиваем и в нашем распоряжении огромный 4 комнатный номер. Нам, собственно, сдали 1 комнату из него, но оставшиеся никем не заняты.
Батареи холодные. Включаем душ. Горячая вода — холодная. Как и большинство выживших поселков, Эссо
снабжается геотермальным теплом. Его нельзя выключить! Как это им удалось? Изучаю систему водоснабжения.
Теплая вода проходит все батареи и кончается душем. Ага! Если открыть душ и подождать, батареи заполнятся теплой водой. Пробую. Получается! Медленно, примерно час, но верно, батареи прогреваются и долгожданное тепло начинает литься из душа. Выстирали все, включая безнадежно вымазанные в пепле Мутновки рюкзаки.
Батареи во всех комнатах обвесили стираной одеждой. Полежали на всех кроватях. Использовали номер на все сто рублей.
Утром дождь кончился, и в разрывах облаков показалось солнце. Выкупались в свеженаполненном бассейне.
Больше в Эссо делать нечего. Этот небольшой поселок — центр Быстринского района Камчатской области пытаются сделать местным курортом, громко называя его камчатскими Альпами. Не знаю, кто это придумал, но местные сопки явно не тянут на самое натянутое сравнение. Считается, что здесь много коренных жителей, и эта идея постоянно эксплуатируется. Устраивают гонки на собачьих упряжках. Кстати, местное население ходит по сопкам пешком или на лыжах, и я не слышал, чтобы они пользовались ездовыми собаками. Эвенов конечно много, но вряд ли более 50%. Местной речи не слышно. Старшее поколение помнит язык, молодое нет. Эссо, кстати, значит редколесье. Посреди, как символ национального уклада, выстроен в русском стиле музей, но какое отношение он имеет к эвенам? Конечно зарабатывать на туризме дело правильное и то, что этот типичный поселок удалось так раскрутить — заслуживает уважения, он больше дня там делать нечего.
Мужики подвозившие нас на КамАЗах сказали, что уже сейчас, особо лихим удается проехать через Эссо на Урале летом до Паланы. Мы очень загорелись этой идеей. У местного населения удалось выяснить, что дорогу строят.
Обещают в этом, а может следующем году достроить все мосты и тогда это будет вполне проходимая
круглогодичная дорога, а пока до Паланы конечно ездят раз в месяц, если сухо, и рядом вездеход на подмоге. После последних дождей надежд нет. Жаль. Там в Корякском округе, говорят, совсем другая жизнь, совсем первобытная.
Палана, правда, живет хорошо. Столица субъекта федерации. Надо укомплектовать все положенные органы — инспекции, комитеты, управления, а население всего 2000 человек. По закону там должно быть инстанций как в Москве, с теми же зарплатами. Всем начальствующих должностей хватит. Часто удивляет, сколько денег иногда тратится на такие полувымершие административные единицы. Например, в каждом райцентре есть расчетно-кассовый центр с огромной 3 метровой тарелкой на спутник. Стоит она похоже больше, всех денег которые с помощью нее передадут из центра.
Мы уже собираемся назад и решили отправить ненужные вещи. Особенно, нам мешают дохлые крабы и ежи,
собранные на берегу океана. Пахнут ужасно. Завернули их в полиэтилен и отправили бандеролью в Питер. Авось работники связи привыкли и не к таким запахам.
В 11 часов вышли из Эссо. Машины, сугубо местные, едут до соседнего поля за картошкой. По пути встретился ручей с жизнерадостным названием Убойный. Прошли почти 20 км, когда нас подобрала машина до Анавагая. Это довольно большой поселок, спрятанный в долине реки. Даже вертолет в Елизово летает. Раньше здесь был большой оленеводческий совхоз на 25000 оленей, но сейчас оленей уже почти не осталось. Население перешло на охоту.
После Анавагая дорога опять пошла в гору, и нам пришлось подняться на перевал срединного хребта пешком еще раз.
На вершине мы нисколько не удивились, когда нас подобрал местный житель, ехавший на своем самодельном козлике в Петропавловск. Сам — эвен, жена — русская учительница, приехавшая по распределения и оставшаяся здесь навсегда. Очень душевная и любящая друг друга парочка с 30 летним стажем. Они юбилей свадьбы отмечали с шампанским на вершине сопки. Еще раз убедился в доброте, искренности и непосредственности северных людей.
Эвен — охотник, зимой уходит на север за 50 км в свои владения и охотится на соболя. Жалуется, что в последнее время непомерно выросли поборы разных лесников и зеленых. О зверях заботятся, а о людях никто. Помирай с голоду — защиты нет. Он любит свой край и счастлив, что люди приехали так издалека, посмотреть его землю. Он готов возить нас и показывать ГЭС, которую он строил, источник с серебряной водой на 33 км шоссе Мильково — Ключи, который он знает. Источник отмечен крестом. На Камчатке крест на обочине дороги часто обозначает не могилу и источник воды. Жалко, что не запомнить все, что он говорил. Проехали поселок Таежное — родину Виктора Цоя. Теперь я понимаю откуда у него в песнях столько свободы.
Жена эвена, хлопотливая хозяйка. С утра сбегала в деревню за огурчиками. До деревни 25 км туда и 25 обратно.
Это в 55 лет. Вечером, когда стемнело, они стали петь песни, чтобы не заснуть. Что вижу, то пою. Ехали они к сыновьям, живущим в Петропавловске. Вместе мы проехали примерно 400 км, и просто отдохнули душой. В придачу, при расставании в обязательном порядке нам была вручена соленая рыба и все припасы взятые в дорогу. Высадились мы в 3 часа ночи на развилке дороги на Усть-Большерецк. Темнота полная. Стоянку не найти. Заночевали в зарослях шеломанника и борщевика. Долго расчищали площадку от дудок с ногу толщиной.

01-03.08 Усть-Большерецк. Смерть за рыбу.

Утром вышли на развилку. С транспортом не везло. Менты подвезли до ДРСУ-3. Жуткое место. Равнина. Пейзаж наискучнейший. Грязно. Идет дождь. Машины не ловятся в принципе. В Усть-Большерецке большая рыбалка. Все заняты этим. Подвозить конкурентов никто не хочет. Поднимаем руку при виде очередной Волги. Она тормозит, а за ней 2 джипа охраны. Из машины выходит губернатор Камчатской области Бирюков. Из джипов замы, телевидение и прочая челядь. Тоже видать поближе к рыбе и икре собрались. Губернатор, конечно, остановился не на нашу поднятую руку, мы для него меньше, чем букашки, он просто решил сходить в кустики. Засняли это на камеру. Нас засняли тоже, то ли как рядовых тружеников полей, то ли как потенциальных террористов. Смешно смотреть, все вокруг начальника подобострастно вьются с таким серьезным видом, будто собираются жить вечно.
Совсем промокнув, мы наконец втиснулись в битком набитый рыбаками автобус, довезший нас до
Усть-Большерецка. Это райцентр одноименного района. Город неприметный, разруха не видна. Все вокруг
вертится около рыбы. Типовая стела, как в Усть-Камчатске, только вместо Авроры — горбуша. Это понадежней будет.
Купив продовольствия, пытаемся пройти на косу ведущую к п. Октябрьский. Дорога пыльная, с очень оживленным движением. По обочинам гниющая потрошеная рыба. Жалко ее. В этом году ее мало, в прошлом году, говорят, все канавы были завалены. Теперь лицензии выдают только при наличии необходимого холодильного оборудования для заморозки рыбы, но и это не помогает. Рыба без икры часто имеет отрицательную стоимость. Всем нужна икра.
Вонь ужасная. Не выдерживаем и стопим самосвал.
Шофер неодобрительно говорит: «И вас на рыбу потянуло, все с ума посходили». Узнав, что мы едем смотреть и снимать кино, он сразу преобразился и как мог стал нам показывать рыбалку. Сам он строил дорогу. Рыбаки решили заказать ремонт дороги, чтобы быстрее возить рыбу. Ко всему этому ажиотажу вокруг путины, отношение у местных презрительное. Последние два года рыбы было очень много. Люди сделали огромные состояния на пустом месте.
Нас провезли по косе почти до самого устья р. Большой. До Октябрьского весьма приличная дорога, дальше сплошные ухабы. Перед въездом в Октябрьское плакат с погранзоной и постом. Проверяют не всех. Мы ехали на знакомой машине строителей и не привлекли внимания. Военных объектов на косе нет. Пограничники просто хотят иметь источник взяток вокруг рыбы, отгородив себе самые лучшие места. В конце реки есть паром до с. Большерецк. Село небольшое и заброшенное. Есть маяк. Паром не регулярный и стоит 1000 рублей с машины.
Дальше дороги нет. До Озерновского можно пробраться на вездеходе. Договориться можно в Октябрьском.
Местное население подскажет кратчайший путь. Это будет много дешевле чем на самолете.
Октябрьское большой поселок с пятиэтажными домами. Грязь неимоверная. В жутких ржавых гаражах урчат
новейшие японские холодильные установки, рядом горы ломанных старых. Гнилая рыба и прочий мусор
скопившийся за долгие годы. Корабли выброшенные на берег. Ходит регулярный автобус, но влезть в него в путину трудно.
Рыбу можно ловить в море и в реке. В море этим занимаются огромные траулеры, пришедшие даже из
Калининграда. С берега одновременно видны сотни больших кораблей. У них есть все, в том числе и плавучие морозильники. Тут все схвачено на государственном уровне. Прибыль небольшая, но стабильная.
В море можно ловить и сеткой. Это удел рыбаков одиночек. Технология проста. Перпендикулярно берегу
расставляют сетку, потом охватывают ею кусок моря или реки, потом поджимают к берегу, и в сачке, обычно с помощью крана, грузят в машину. Те, кто побогаче, ставят вставной невод.
Каждый может купить лицензию. По всему побережью стоят ларьки. Лов 120 кг горбуши стоит 18 рублей.
Купившему лицензию дают на день примерно 20 метров берега. За это время можно выловить и больше. Горбуша считается самой дешевой. Самой дорогой и ценной считается нерка, но ее много меньше, и ловят ее на восточном берегу. Здесь ее, в случае поимки, положено выбрасывать назад в море. Этого, конечно, никто не делает. Море большое, и ловить рыбу там тяжело. Концентрация мала. Другое дело, когда она идет в реку. В удачный год рыбы, как воды, только загребай. Метры реки за огромные деньги закуплены небольшими фирмами и предпринимателями, местными и заезжими. Люди заложили квартиры, набрали долгов. Для старта надо 20-100 тысяч долларов, которые можно утроить, а то и удесятерить за месяц. Но это, если рыба есть. В этом году случилась катастрофа. Рыба в реку не пошла. Берег уставлен техникой — кранами, бульдозерами, чтобы вытягивать сеть, самосвалами возить рыбу, модульными морозильниками, дизель электростанциями. К воде не подойти. Все это простаивает. Платится зарплата, сжигается солярка и дрова, тонны продовольствия. Все ждут. Злые как собаки и понять можно. Для половины это — верная смерть. Квартиру отберут, кредиторы, помучив, убьют. Кто ждет — вдруг рыба еще пойдет, кто истерически гоняет работников с 5 утра до 11 вечера, в надежде поймать хоть немного. За 2
часа выходит 50 кг рыбы. Ночью ловить запрещено. В темноте лодки уносит и люди тонут.
К сентябрю десятки хозяев, купивших тонь, были убиты или покончили собой. Собственно рыбакам все равно. Все они раньше работали в рыбсовхозе п. Октябрьский. Кроме рыбалки ничего не умеют. Сейчас на положении рабов.
Денег не получают, работают за полуголодную кормежку. Хуже им уже не будет. Бунтари попадают в черный список и уже не могут устроиться нигде. Такой вот контраст. Рядом с вольной и гордой страной, большие легкие деньги, которые плодят рабство, страх и голод.
Те, кто ловил в море, закончили сезон успешно, взяв даже больше нормы. Рыбаки на берегу проклинают их, обвиняя во всех смертных грехах, но мне кажется, зря. К съемкам рыбаки относились нервно, и я, опасаясь за безопасность себя и камеры, решил отложить до утра.
Мы с Таней нашли укромное местечко в высокой траве посреди косы. Поставили палатку. (52њ38.034·,
156њ15.499·) К нам прибежал разъяренный бригадир и начал кричать, что это частная тонь, и мы должны
немедленно убираться. Наши объяснения, что мы ничего ловить не будем и, собственно, ловить нам нечем, не приводили к результату. Выше его понимания была сама возможность быть здесь и не ловить. Помогло обещание завтра рано утром покинуть стоянку, пока не приехал господин начальник и не уволил бригадира и не пристрелил нас.
Уладив конфликт, мы пошли на добычу икры и рыбы. С икрой плохо. Продавать ее как бы нельзя. Все поделено и все боятся. Мы для них чужие и подозрительные. Попытка купить рыбу кончилась тем, что ближайший частный рыбак презрительно молча кинул нам под ноги две нерки, из которых мы незамедлительно сварили вкуснейший суп и с чувством полного удовлетворения уснули.

03-05.08 Назад, куда денег хватит.

Утром, как обещано, встали в 5 утра. Рыбаки уже начали лов. Быстро собравшись, пошли в Октябрьское на автобус.
К сожалению опоздали, т.к. точно не знали время отправления — 7.45. Пришлось идти в сторону Усть-Большерецка пешком. Погода хмурая, накапывает дождик. На Охотском море хорошая погода бывает редко. Живности в прибойной полосе совсем нет. По дороге валяется рыба. Если ее пнуть ногой и она шевелится, значит свежая. Набили рюкзак для супа. Подобрали нас только в самом начале косы. 20 км пришлось пройти пешком. Довезли до Усть-Большерецка. Мы увидели толпу конкурентов не влезших в автобус. Умелым маневром удалось вписаться в машину хозяина «Шавермы» из Петропавловска. Хозяин — азербайджанец. Ездил на поиски икры и уехал ни с чем. На душе отлегло. Если он ничего не достал, то можно простить себе, то, что мы были на Камчатке и не отъелись икрой вдоволь. Ехал он лихо, по грунтовке под 100 км, по асфальту не меньше 120. Хоть сам он из Баку, тоже успел стать местным патриотом. Ему было приятно поговорить о жизни и разных странах. Он так давно не видел человека, бывшего в Баку, и в придачу почти во всех остальных тюркских странах, что при подъезде к Елизово он завел нас в придорожный ресторанчик, накормил и напоил со всем восточным размахом.
С трудом держась на ногах после выпитого, мы, в последней надежде купить икры, отправились на елизовский рынок. Икры не было, как вида. Всюду вывески «куплю». В толпе навстречу нам попался Владимир Глазков, которого мы встретили в кратере Мутновского. Завязался оживленный разговор о Камчатке. Вскоре, он нас пригласил продолжить беседу и посмотреть фотографии у него дома, что мы и сделали. Сам он — профессиональный фотограф. Снимает виды Камчатки. Мы были потрясены качеством снимков. Я такого не видел.
Выяснилось, что понравившиеся нам фотографии обычно не берут. Коммерческому покупателю нужен вулкан с пеплом и лавой. Увы, нет денег купить и возможности довести до Петербурга. Слишком долгий путь нам предстоит.
Так много он знает интересного. Жалко, что мы это не знали до поездки. Ничего, мы еще вернемся. Толбачик, Ключевская, Безымянный, оз. Курильское, Узон, Командоры. Как много интересного. Жизнь только коротка. Но в данный отпуск наше время уже истекло. Выйдя от Глазкова, мы сели в такси и приехали за 5 минут до отлета Питерского самолета. Успели попасть в допродажу. Самолет правда долго не улетал, и нам пришлось еще час подождать в загоне. Лучшем развлечением был 2 летний ребенок, пролезший сквозь решетку, и, к радости мамаши, бегавший на воле по взлетной полосе.
Вот мы сидим на мягком кресле самолета который через несколько часов окажется в Петербурге, но денег на билет хватило только до Хабаровска. Внизу мелькает взлетная полоса, река Авача, горы Cрединного хребта, Дорога на Усть-Большерек, по которой мы сегодня ехали, Развилка на Мильково. Вдали манит своей недоступностью Ключевская. Минуты полета — и мы над дельтой реки Большой. Отлично виден весь рыболовный флот. Еще немного и облака срывают от нас вечно угрюмое Охотское море. Землю увидели только на Сахалине. Самолет пролетал южнее Александровска-Сахалинского. Небо над Татарским проливом чистое. Сахалин виден до самого севера, мыса Елизаветы. Видны корабли. Сухогрузы, идут видимо из Петропавловск Камчатского. Хребты Сихотэ-Алиня переходят в низменную долину Амура и самолет начинает снижение.
В аэропорту делаем ошибку и садимся в маршрутку до ж.д. вокзала. Мы уже привыкли по другим городам, что это не дороже обычного транспорта. Здесь это не так — 30 р. с человека. Двоим дешевле ехать на такси. Берегитесь. Тем более, что общественный транспорт ходит часто.
На вокзале видим, что скоро отправляется поезд на Нерюнгри. Нам по пути. Билетов правда нет. Начинаю штурм с двух сторон — бригадира поезда и начальника вокзала. Помогло второе, и два купейных билета у меня в кармане.
Ж.д. идет теперь по новому мосту через Амур. Мост совмещенный с автомобильным и построен к новому году. Кстати, это первый автомобильный мост через Амур в Хабаровске. Ехать по нему, правда, скучно. Ж.д. пути полностью закрыты и едешь как в туннеле.
Местность вокруг равнинная и скучная. Оживляют картину следы недавнего тайфуна. Все затоплено, мосты смыты.
Это лето в Приморье выдалось крайне дождливым. Погулять и купить блинчиков вышли в Биробиджане. Из интересного — все вывески на иврите, даже на ж.д. станциях. Тем временем темнеет. Длинный вышел денек. Трудно поверить, что сегодня утром мы были на берегу Охотского моря.
Весь следующий день провели в поезде. Попутчик — якут из п. Удачный. Охотник. Узнал от него много нового об Якутии. К сожалению, он плохо говорил по-русски и будучи националистом, периодически придирался к нашим словам, и катил бочку на Россию, что мол все алмазы отняла. С большим трудом удавалось из него выудить информацию. Ж.д. до Якутска строится, но медленно. Почти доделали до Алдана. Официально пассажиров возят только до Нерюнгри. Дальше цепляют вагон к товарному поезду. В Якутске ж.д. мост через Лену не планируется. Дорогу стоят до Магадана. При нынешних темпах лет 200 строить будут. От Нерюнгри ходят автобусы и частные маршрутки. Цена — 1200 рублей. Дальше паром. 30 рублей за легковую машину. 8-10 за человека. Обсуждается проект автомобильного моста. Длина 20 км. Глубина 20 метров. Половодье еще плюс 15 метров. Вечная мерзлота в придачу. Как строить непонятно. Колымский тракт -только зимник. Ленск — Мирный -асфальт. Мирный — Удачный хорошая грунтовка. Строят Мирный — Якутск. Обещали к новому 2001 году. Осталось 20 км около Вилюйска Это почти состыкует европейские и дальневосточные дороги, задолго до окончания стройки автомагистрали «Амур».
Мечта перегонщиков свершится. Остался только участок Лена — Ленск, который можно преодолеть на пароме.
По Лене ходит пассажирский корабль Осетрово — Тикси 1- 2 раза в неделю. В пути 4 — 7 дней.
О проверках документов и запрете въезда в отдельные районы Якутии он ничего не слышал. Сам он шофер и его словам можно верить.
Кроме якута ехала его родственница якутская актриса, вышедшая замуж за корейского предпринимателя.
Возвращалась на родину из Кореи. При ней был на редкость балованный и неправильно воспитанный ребенок, оравший всю дорогу. Причем ор ребенка, периодически усиливался криками возмущенных соседей. Местность за окном не воодушевляла. Мост через Зею длинный, но река мутная и равнинная. Малый БАМ до Тынды — одноколейка без электрификации. Туннелей и гор нет. В час ночи поезд пришел в Тынду, до которой мы и ехали.
Столица БАМа выглядит неплохо. Красивый ухоженный вокзал, как и все БАМовские вокзалы весьма оригинален по архитектуре. Тынду строили москвичи. В городе полно высотных домов по 16 этажей. Магазины полны дорогих товаров. Цивилизованность поселка я обычно смотрю по количеству сортов кофе в зернах. Если есть хоть один, это уже хорошо. В Тынде — пять. Сегодня канун дня железнодорожника- пятница. В городе праздник. В парке расцвеченный цветными фонарями фонтан, колесо обозрения. Полно гуляющей хорошо одетой молодежи. Народ ездит на джипах. Попрежнему преобладают японские, с правым рулем. Это и не удивительно. До Хабаровска от Тынды весьма приличная дорога. Дальше она идет на Якутск.
Пока мы гуляли прямо при нас сбили по пьяни человека и скрылись. Чуть не попали в свидетели.
Времени у нас было мало. Заснял на камеру рассписание поездов. Через час мы отъехали на поезде Тында — Кисловодск до Чары. Устроились в купе проводников. Как только поезд тронулся Таня пошла мыться в туалет. Мы научились мыться в поездах с ног до головы. За этим Таня и была застукана проводником, решившим, что он забыл открыть туалет. Проводник сильно застеснялся и исчез. Тем временем мы с Таней мытые собрались в купе, оказавшись в мирной обстановке вдвоем впервые за много дней. Проводник тем временем по привычке вломился в купе. Пришлось ему еще больше покраснев исчезнуть навсегда.
Утром мы проснулись не доезжая Юктали. Дорога шла вдоль скалистых берегов реки Нюкжа. От картинки за окном не оторваться.
Почти на всех российских ж.д. станциях местное население выносит еду к поезду. На БАМе ни одной души. В Юктали найти пропитание не удалось.
Следующая остановка в Хани — единственной Якутской станции поезд стоит больше часа. Жизнь там тяжелая. Станция оказалась на отшибе. По ней разделили БАМ на Дальневосточную и Восточносибирскую ж.д. Локомотивное депо расформировали. Работы нет совсем. Станция расположена в крутом ущелье, даже места посадить картошку не найти. Половина квартир в пятиэтажках брошена. При въезде на скале печально написано: «Прощай Хани». Этот развал скорее исключение для БАМа, который существенно более живой, чем создается впечатление из телепередач. В Хани есть 3 магазина, в которых мы закупили продовольствия. Выбор вполне приличный. Почта на вокзале. Есть несколько частных автомашин и даже одна с буквой «У». Дорога до Тынды проходима, но мосты постепенно гниют. До Чары дорога еще хуже. Говорят на джипе проезжаема, а вот на обычной легковой лучше ехать посуху и с досками. В. Динец жаловался, что на БАМе поменяли сидения на обычные с подлокотниками, так вот на вокзале в Хани нашелся добрый человек и спилил эти ручки. Спите спокойно господа путешественники и бомжи.
Дальше дорога карабкается на Каларский хребет. Туннеля на нем нет и поезд поднимается до высоты 1200 метров. Красивая горная дорога среди прозрачных озер и бурных речек.

05-06.08 Чарские пески.

Чарская котловина, расположена между Каларским и Кодарским хребетами. У подножья Кодарского хребта расположено уникальное чудо природы — Чарские пески. Пустыня с барханами площадью 100 квадратных километров на стометровую высоту возвышается среди болот. Никто толком не может объяснить ее происхождение. Говорят, что это песчинки выветренные из скал и вынесенные из долины Среднего Сакукана на равнину. Только почему тогда горы сложены из осадочных пород, а песок — чистейший кварц? Аналогов такой пустыни в мире нет. Сегодня мы хотим заночевать в ее центре.
Выходим на ж.д. ст. Новая Чара. Только что пришел поезд из Москвы. На вокзале полно туристов, в основном — горники. Кодар всегда был популярен. Там можно найти маршрут любой категории сложности. Теперь, когда добраться до Кодара проще простого и войны в этих горах не предвидится народ валит сотнями в день.
У вокзала местные водители зазывают туристов доехать до скал или пустыни. Такси подано. Желающие находятся. До подножья Кодара 25 км назад. Зная это, туристы могли бы выйти на одну — две остановки раньше. Поезд останавливается на ст. Кодар, Леприндо, Салликит, Сакукан. Там до гор — рукой подать. Не поверив таксистам, идем пешком по автомобильной дороге, проложенной вдоль всего БАМа на запад. Через 10 километров дошли до моста через р. Чара.
На улице жарко. Собрались искупаться. Река не глубокая, не больше полутора метров. Вода около 10-15 градусов. Времена, когда в Чаре можно было поймать тайменя, прошли. Плавают только жалкие мальки. По берегам — сплошные рыболовы. После моста идем дальше на запад. На 1711.85 км (56о 47.032 118о 09.198) на север отходит дорога, начало весьма приличное, но очень скоро приходится переходить многие участки по колено в воде. Прямо от железной дороги виден большой бархан. Таксисты его показывают со словами: «там дальше рукой подать». Бархан конечно красивый, но это — совсем не пустыня. До нее еще далеко. Главное перейти левый приток Чары Ангрикан. После первого бархана дорога уходит в болото. Сначала мы еще пытаемся остаться в сухих ботинках, но через час борьбы терять уже нечего.
Обычно мошка, слепни и комары летают порознь, но здесь они объединились в единую жужжащую стаю. Конечно, мы привыкли ко всему, но это — явно перебор. Заслоняют собой картину мира. Не остановиться ни на минуту.
Сначала мы собирали растущие в изобилии грибы и ягоды, но потом непрерывно шли. Бегало много бурундуков. Дорога периодически выходила на пригорки, но половина пути шла по болоту. Через 2 часа ходьбы стало окончательно ясно, что дорога идет на запад и вовсе не собирается идти в сторону пустыни. Где-то вдали, за верхушками леса, промелькнули вершины барханов. Решаемся идти напрямик. Путь лежит через болото. Скорость минимальная. Встретили северного оленя, вернее олененка, выпрыгнувшего прямо из под ног из куста. Барханов больше не видно. Может это был мираж. Пустыня, как-никак. Лес дикий и нехоженый. Бурелом. Через час мы вышли на берег Ангрикана. Широкий, быстрый и глубокий поток. Ищем место для брода. Сильные дожди сделали переправу тяжелой. Найдя перекат с широким разливом при впадении притока, пытаюсь перейти. С трудом это удается. Вода по пояс, сильно сносит. Ноги вязнут в песке. Вода ледяная. Комары и мошка дорвались до обнаженного тела, так, что время на раздумья нет. За два раза перенес вещи. Таню сбивает с ног. Дойдя до трети реки она издала жалобный стон. На третьем проходе пришлось переносить и ее. После переправы дорога пошла по
более сухому лесу. Он горел несколько лет назад, поэтому приходится постоянно перебираться через поваленные деревья. Еще полчаса и среди стволов начинает проявляться стена песка, похожая на свеженасыпанную ж.д. насыпь. Взбираемся вверх, и перед нами открывается огромный простор песка. Края пустыни поросли полынью, и это скорее степь, чем пустыня, но по мере дальнейшего продвижения всякая растительность пропадает.
Вокруг нас летает облако кровососов всех типов. Заели совсем. Даже на фотоснимках они заслоняют небо. Откуда они здесь? Видимо мы привели их за собой. Разжигаем костер из валяющегося хвороста. Мошка этого очень не любит и исчезает. Из живности остается огромное количество кузнечиков или саранчи, которая стрекочет и, жужжа, летает над нами. Можно расслабиться и провести вечер в удовольствие.
Остановиться мы решили в небольшом оазисе. 56њ49.068·, 118њ06.194·,770 Среди барханов растет десяток сосен и лиственниц. Под ними валяется огромное количество шишек, скопившихся за многие годы. Видимо они, лежа на песке, не гниют. Шишки — отличное топливо для костра, но с водой хуже. Мне пришлось взять специально припасенные пустые пластиковые бутылки и котлы и отправиться за два километра за пределы пустыни к ближайшему болотистому озеру.
Вечер выдался на славу. Солнце медленно заходило за скалы Кодарского хребта, освещая красками заката барханы, горы, облака. Было тепло и уютно. Это — последняя наша стоянка на воле. Впереди долгая и скучная зима. Настроение сладко печально философское. На смену заходящему солнцу пришел молодой серпик луны. Заснули уже в полной темноте.
После многих ночей в поезде, спалось очень сладко. На песке всегда удобно спать. Тревожил только периодический звон котла. Какая-то зверюга пытается пожрать наши запасы. У нас ничего не осталось — обломись! Все звери роются в продуктах довольно бесшумно. Такой громкий звон соответствовал как минимум медведю. Спать хотелось сильно, а устраивать разборку с медведем совсем не хотелось. Утром выяснилось, что кузнечики попали в котел с чаем и не могли выбраться. Пришлось пить чай, настоянный на кузнечиках. После вялого и сонного утра побродили по пустыне и залезли на самый высокий бархан. 52њ38.034·,156њ15.499· Его высота примерно 120 метров над уровнем окружающего болота. Барханы постоянно живут, меняя свое расположение. Именно подвижность песков препятствует их зарастанию растительностью. Говорят, даже зимой пески не заспаны снегом, и песчаные барханы возвышаются над снежными.
Пустыня тянется на 20 километров вдоль берега Чары. Поскольку все барханы одинаковые, ходить по всей пустыне нет смысла. С вершины бархана отлично видна Новая Чара. Решаем идти на нее по прямой. Дорога сама найдется.
В реальности выясняется, что вначале пришлось перейти болото в несколько километров. Болото не вязкое, но встречаются небольшие озерца. После часа выбрались на дорогу, по которой шлось просто великолепно. Дорога плавно приближалась к постройкам, видным на другом берегу, но вдруг опять стала углубляться в лес. Оказалось, что дорога идет в старую Чару, а до нее еще километров 20, а моста здесь нет. Раньше, кстати, к пустыне ходили от старой Чары. Говорят, и сейчас это проще. До старой Чары можно доехать на автобусе. Единственная неприятность — смыло мост на Среднем Сакукане.
Походив туда-сюда, выяснили, что на другом берегу Чары садоводство, но моста нет. Я уже начал строить планы переправы. Река достаточно глубокая, быстрая и холодная, для брода. В этот момент удалось найти грибников возвращавшихся с огромными коробами белых груздей. У них была резиновая лодка и реку удалось пересечь гидростопом.
От садоводства до станции час ходу по отличной грунтовке.
На вокзале встретили симпатичную парочку горников их Иркутска. Они ходили по Кодару. Поболтали о
путешествиях. Этот год в Кодарах, уникален тем, что из-за жары и теплых дождей растаяли все снежники, а ледники стали совсем жалкими островками снега.

06-14.08 Долгая дорога домой.

Когда мы подошли к станции, оставался час до поезда на Северобайкальск, на который мы и сели. Был день железнодорожника, поэтому все проводники еле держались на ногах.
Дорога идет среди живописных гор, пересекает озеро Леприндо и в туннеле преодалевает Кодарский хребет. В вагоне разговорились с главным энергетиком СМУ, строящего ветку к Удоканскому месторождению. Живет он в Северобайкальске, а здесь в командировке. Вывихнул ногу и едет лечиться домой. Мужик строит БАМ с первых дней, любит свою работу и горд ею. Десяток часов подряд он рассказывал БАМовские истории.
Чара процветает. Строится новая ветка в очень сложных горных условиях. Десятки миллионов кубометров отсыпки грунта, туннели, переходящие в мосты над стометровыми ущельями — настоящая работа. Начата электрификация участка Чара — Таксимо. Поговаривают о прокладке второй колеи. Отсыпка под нее сделана еще в семидесятых.
Когда все будет достроено появится огромный поток грузов. Все будут при работе. Есть месторождения угля, собираются его разрабатывать, строить электростанции, ЛЭП. Первоочередной этап — месторождение железной руды с содержанием железа 70%. Такого нигде нет. Руду для начала будут возить на Кузбасс. Доделают автодорогу до Северобайкальска. Сейчас она грунтовая. Плохо с мостами. На них сгнил деревянный настил. Несмотря на это, в Чаре много машин с номерами Бурятии. Народ проезжает на Жигулях. Движение есть, и можно стопить.
Скоро, наконец, достроят Северомуйский туннель. Это вообще отдельная история. На его постройку потрачено денег больше, чем на весь БАМ. Собственно, его вообще можно было не стоить и обойтись 100 метровой выемкой.
Это не сделали, т.к. нужен был туннель рекордной длины. Можно было стоить туннель в другом месте, на 3 км длиннее, но по скальным породам. Начали строить в Северомуйске. Место очень неудачное. В этом месте идет разлом породы. Грунт пришлось замораживать. Его прорвали горячие источники. Обрушивался потолок.
Выяснилось, что на месте Северомуйска стоял поселок, засыпанный 100 лет назад в результате 11-бального землетрясения. Такая судьба грозит и туннелю. Даже если туннель достроить, то пускать по нему пассажирские поезда опасно. За время его постройки, сделан обвод, с соблюдением норм уклонов. На нем, кстати, есть даже небольшой туннель, названый «лампочкой». Строителям уже не выделяют денег. Несмотря на все стройка идет.
Даже объявили о сбойке, правда сбился пока только технологический туннель. Говорят года через три все доделают, но никто не спешит. Год работы на туннеле идет за три. Шесть лет и — пенсия. Там пол дороги заработали пенсию в 30-40 лет. По случаю отсутствия финансирования можно и не очень рисковать своим здоровьем. Всех устраивает эта бесконечная стройка.
Следующая длинная остановка в Куанде. Здесь забили золотой костыль на западном БАМе. Костыль конечно был не из золота.
Вечером переехали Витим. Широченная река.
Погуляли уже совсем вечером в Таксимо. Большой вокзал в прибалтийском стиле с множеством магазинчиков. На площади стоит гидроплан времен войны. В городе была страшная гроза. Из Таксимо есть дорога в Бодайбо.
Северомуйск и обвод проехали совсем в темноте под страшную грозу в горах.
Утром поезд уже ехал через мысовые туннели по берегу Байкала.
Рядом идет автодорога. Здесь она уже асфальтовая. Машины европейские с левым рулем. Рыбный завод в
Нижнеангарске работает. Омуль водится. Ракета ходит за 700 р. до Иркутска.
В Северобайкальске выяснилось, что ближайший поезд на запад вечером.
Денег оставалось в обрез. Билет до Москвы стоил 1800 на двоих, а у нас было 2400, а ведь надо еще ехать до Питера и оставить еще немного на пропитание. Решили сделать еще остановку в Красноярске и взяли до него билет. По старым расписаниям поезд шел две ночи и день, но выяснилось, что сейчас нас высадят в Красноярске в час ночи. Таня очень расстроилась и стала бурчать под нос и ругаться.
У нас в распоряжении целый день. Северобайкальск нам хорошо знаком. В 97 году мы выходили из него на байдарках. Сейчас он кажется совсем родным, да и до дома рукой подать 4453 км. Позавтракали в привокзальном буфете. Весьма прилично кормят.
Пошли коротать время на пляже. (55њ37.768·, 109њ21.002·,461) Вода в Байкале летом около 10 градусов, но небольшое мелководье прогревается до 20 градусов и можно спокойно купаться, что мы и делаем.
Северобайкальск, очень приятный город. Берег Байкала. Умеренный климат, по сравнению с той же Тындой, где бывает 60 градусов мороза. Рядом есть теплые источники. Красивый кедровый лес. В начале 90-х даже управление Байкало-Амурской ж.д. хотели перенести сюда из Тынды. Даже семиэтажное здание специально построили, но БАМ впал в немилость, и его поделили. Город живет беднее Тынды и даже беднее, чем 3 года назад. Странно, как так получилось при наличии нового строительства.
Вскоре к нам на пляж причалили две байдарки, пришедшие с малого моря. Москвичи с дочками прошли маршрут за 18 дней. Это быстро. Мы шли 22 дня. На горы правда лазили. Разговор скрасил ожидание. Просто удивительно, как люди могут просидеть весь отпуск на пляже.
Вечером на берегу Байкала мы сварили все последние остатки пищи и посадили в котелок кедр. Это был символ окончательного отхода от пищи. Кедр мы давно хотим посадить у себя в Вырице, а наполнять котелок нам уже нечем. Вечером задумавшись сидели и смотрели на вечерний закат. На далекие горы Баргузинского и Байкальского хребта, на остров Богучаны, на котором была такая хорошая стоянка. Внизу веселилась молодежь. Парень и 7 девиц.
Девицы купались и с визгами: «Вова не смотри сюда» устраивали стриптиз. Потом под ручки его повели купаться. Вова был невозмутим.
Северобайкальск единственная станция, на которой бабули продают пищу. Особенно много омуля. Поезд сильно опоздал, и мы по дешевке питались остывающей картошкой и блинчиками.
Едем в Красноярск. Это наверно последний крупный город Сибири, в который нам не довелось попасть. Из Северобайкальска казалось, что Красноярск очень далеко, и я был уверен, что мы проведем две ночи в поезде и выспимся, но взяв билеты, выяснилось, что поезд идет 26 часов и мы окажемся в Красноярске в час ночи. Ни то ни се — и в поезде не выспишься и с палаткой в крупном городе уже не пристроиться. Поезд опоздал на 3 часа, и в результате мы уехали совсем ночью. Спать хотелось смертельно, я с большим трудом пытался не уснуть и посмотреть, как мы проезжаем туннель под Байкальским хребтом. Это мне удалось, но я уже был почти в бессознательном состоянии. Утром подлый организм, привыкший к камчатскому времени, проснулся совсем не выспавшимся, зато удалось не проспать Братскую ГЭС. Железная дорога проходит прямо по дамбе плотины. С одной стороны огромное море, с другой турбины станции.
В Братске к нам подсел зам. начальника ДОСАФ, заядлый охотник. Сам он бывший военный летчик, служивший с Дудаевым, за что и получивший кличку «чечен». Где-то ему удалось добыть на халяву МИ-2, и вот теперь он ехал к начальству с бумагами на право на нем летать на охоту в район Чемдальска. Я давно присматривался к этим краям, к Катуни, П. Тунгуске, месту падения Тунгусского метеорита. Он был сильно удивлен, что мы знаем его края, хоть и по книжкам. В общем он был счастлив с нами поговорить. Идея путешествовать по миру была ему близка. Мужик выставил бутылку и мы проболтали весь день, заодно решив проблему собственного пропитания. Вид у нас был видимо очень голодный и он нам скормил всю свою заначку.
После выпивки мне обычно не заснуть и перед Красноярском выспаться не удалось. Поезд пришел в 2 часа ночи. В 100 метрах от вокзала налево оказался довольно густой скверик в котором мы и поставили палатку в высокой траве. Как только мы улеглись из соседнего заведения показались два местных мента с девицами. Замаскировались мы так хорошо, что они не разглядели нас с двух метров. Дальше мы стали свидетелями великолепного стриптиз — шоу, которое пришлось слушать и смотреть, т.к. заснуть под громкие женские возгласы не удавалось. «Куда мы идем, здесь слишком темно», «Я больше не буду, не открывай», «Веди себя прилично», «Водку я больше не буду», «Застегни», «Отдай футболку — холодно», «Не суй руки, мне больно», «Я больше не буду, не открывай», «Зачем ты снял мои трусы», «Убери руки», «Здесь грязно, бомжи и чесоточные собаки», «Ой», «Ты обжег мне сисю крапивой», «Не надо!», «Ай», «Здесь грязно» «Аааах, ааа ….», «Я второй раз не хочу» .»Аааа»….
Как только они сморились — рассвело. Поспать удалось не больше часа. Перед долгим днем мы позволили себе съесть чебурек с кофе.
До «Столбов» доехали на маршрутке № 50а. С трассы на Дивногорск — Абакан есть поворот у остановки «Турбаза». По дороге до первых столбов 6 километров и, примерно, 300 метров вверх. «Столбы» — заповедник и в них ничего нельзя, но народу там бывает много и все вытоптано, раскрашено, ягоды съедены. В целом, достаточно чисто.
Всюду сделаны скамеечки, установлены карты местности. Было раннее утро и вокруг не было не души. Дорогу перебегали бурундуки и белки. Дорога шла по высокому смешанному лесу. Сами столбы — высокие, до 100 метров скалы. Из-за высокого леса они видны только если к ним подойти близко. Скалы представляют собой нагромождение отдельных камней, с очень шершавой поверхностью.
Есть местные фаны «столбисты», любители по ним лазать в галошах и без всяких страховок. Есть даже местная газета «Столбист».
После двух бессонных ночей у меня не осталось энергии лазать всюду куда попало и я ограничился одним простым низким столбиком. Все столбы имеют свои названия. Мне больше понравились «Перья» и «Дед», что совпадает с общепринятой точкой зрения. В целом «Столбы» место приятное, и в них стоит сходить, хоть на многих других сибирских реках есть скалы и побольше, а по сравнению с камчатскими вулканами «столбы» — небольшая кучка булыжников и не будь рядом Красноярска никто о них не вспомнил бы. К столбам ведет канатная дорога от остановки Базаиха. Канатка позволит подняться на высоту несколько сотен метров, но до основных столбов все равно придется пройти 6-8 километров. Мы спустились вдоль нее пешком. Выйдя к магазину купили батон и молоко. Таня не выдержала и добавила 100 грамм колбасы.
После «столбов» мы вернулись в центр города и прошли вдоль Енисея к речному вокзалу. Пассажирское движение по Енисею есть. Теплоходы ходят до Дивногорска вверх и до Диксона вниз. Расписание сложное, но в среднем один-два теплохода в неделю. До Дудинки 3 дня, обратно 7. Самый дешевый билет 790 рублей туда. На вопрос о цене назад, кассирша улыбнулась и сказала «Доплывете до Дудинки, там и узнаете». Жарко, хочется пить. Таня пошла с бутылками в туалет. При выходе бомж сказал «Ты уже попила, дай и мне». Да, ну и вид у нас. На Таню это произвело неизгладимое впечатление.
Пошли гулять по городу, но ноги не слушались от усталости и после нескольких часов попыток проснуться мы нашли укромное место на островке среди Енисея и уснули в укромном местечке поставив будильник на 9 вечера. После сна сильно полегчало. Погуляли по центру города и уехали на поезде Лена — Москва в Вятку. Денег хватало только на маршрут с пересадкой в Вятке. Через Москву нам уже не хватит.
Два дня высыпались и смотрели в окно на бескрайние однообразные западносибирские равнины, разделенные уральскими холмиками с не менее тоскливой равниной с европейской стороны. Попутчицей оказалась челночница из Братска. Дама экономная, без больших продовольственных запасов. Пришлось довольствоваться малыми запасами.
В Кирове выяснилось, что на Питер не уехать в принципе. Народ живет неделями на вокзале с детьми. На растерзание выдают 1-2 билета в день с дракой. Поняв бесперспективность борьбы нашел начальника вокзала, а вернее начальницу и как давний железнодорожник пошел общаться. Начальница оказалась милой теткой, напоила меня чаем и взяв деньги и документы удалилась в кассы. Я сидел в ожидании скорой победы над озверелой очередью, но все кончилось боевой ничьей. Билетов не было вообще. Было уже 2 часа ночи, и почтово-багажный поезд Пермь-Владимир оказался как нельзя к стати. За 40 рублей мы переночевали и продвинулись в нужном направлении почти 600 км. Соседка возвращавшаяся из гостей учительница, живо восприняла рассказ о Камчатке и скормила нам пакетик данный гостями в дорогу. Сама она тоже ходит в походы по Волге на лодке.
Доехали до Нижнего Новгорода, т.к. Во Владимир поезд прибывал поздно ночью. История с билетами в Нижнем в точности напоминала Вятку, но к тому-же я не видел в России более бестолкового вокзала. Легко найти только круглосуточный центр по продаже автомобилей ГАЗ, зато вот расписание поездов присутствует внутри вокзала только в одном месте в виде компьютерной распечатки. Расписание электричек и схему их движения я не нашел.
Залы ожидания платные, воды, не говоря о кипятке, нет. Справочный дисплей с крайне бестолковым интерфейсом после прохождения 5 уровней меню выдает, что связи с «Экспрессом» нет. Банкомат и тот потерял связь с внешним миром. Попытка взять поезд штурмом не увенчалась успехом, да и денег уже только на общий вагон, а рядом конкуренты готовые платить тройной тариф. Автобусы на Москву уже ушли, да и денег у нас на автобус только до Владимира. Слабая Танькина женская душа купила сосисок и батон булки. Теперь остается только автостоп.
Выезжаем на Московское шоссе на 120 автобусе и начинаем стопить, но безрезультатно. Дальше Дзержинска никого. Двое, с рюкзаками и кедром, мы занимаем слишком много места, да и вид у нас уж больно потрепанный и несет серой как от чертей, а народ здесь не тот, что на Камчатке, водилы фигу норовят показать и поржать.
Стемнело, мы пошли в кусты спать, решив выспаться и встать пораньше. Доели последнюю сосиску.
С утра Танька начала скулить про электричку и автобус, но вскоре нас ждал неожиданный успех. Перегонщик «Соболя» с нижегородским номером, согласился довезти нас до Владимира, сказав, что в Москву ему не по пути, т.к. он едет в Питер. У нас от везенья даже дух сперло. 20 часов и мы дома, притом впервые за неделю отъевшись на последние рубли. Вечером в районе Валдая был очень красивый закат.Приехали ночью к разведенным мостам. Пришлось ждать у последней водной преграды, а потом идти пешком, с надеждой что дома можно найти пищу и водогрей работает. Шлось легко и было даже жалко, что так близко.

Благодарности.
Мир прекрасен. Это здорово. Понять, увидеть и услышать его, а потом и написать нам помогло множество людей, которым хочется выразить благодарность. Это — водители подвозившие нас, попутчики, кормившие нас, люди говорившие с нами.
Это — энтузиаст фотограф Владимир Глазков, делающий прекрасные фотографии Камчатки, вулканолог Алексей Озеров, охотник эвен со своей женой, везший нас из Эссо, владелец «Шавермы» у рынка в Петропавловске, везший нас из Усть-Большерецка, водители КАМАЗов, подобравшие нас около Ключей, и многие другие. Спасибо Вам всем.

2000-2001
Данный документ, может использоваться, свободно копироваться и распространяться на некоммерческой основе с обязательной ссылкой на авторов.
Любое коммерческое использование возможно только с письменного согласия авторов — Александра и Татьяны Симо.
Короче — заработали денег — поделитесь, потратим на дело.

все это есть с картами и фотографиями на:
http://radio.rphf.spbstu.ru/~abris/Kamchatk/
или
http://radio.stu.neva.ru/~abris/Kamchatk/