Памяти павшего в звании полковника,
настоящему другу, собаке –боксеру
Ричарду посвящается…

Не поверите, но тот декабрь был совершенно весенним. Солнце даже грело, а не только
светило, как ему положено в это время года. Радуясь этому, глупая молоденькая травка уже
пробивалась сквозь плотный панцирь старой, пожухшей с осени. Сегодня о том «весеннем»
деньке в декабре я могу рассказывать так, как будто это было вчера, потому что вряд ли
когда-нибудь его забуду.
Не каждому так везет в жизни: жить на курорте, да еще иметь среди близких друзей
пилота воздушного шара. Не взирая на мои протесты (я люблю родной Ростов, который на Дону),
мой муж подарил мне курорт КМВ, ну а друзья моего мужа стали моими друзьями.
Считается, что у жителей Кавказа врожденное чувство гостеприимства. Не известно
кто это придумал, те ли, кто здесь живут или те, кто сюда приезжают, да теперь уж и не
важно, потому что поколения «жизнь кладут», чтобы доказать справедливость этого
утверждения. Вот и я, переехав жить на Кавказские Минеральные Воды, вольно или невольно
считаюсь гостеприимной хозяйкой и принимаю родственников и друзей круглый год. В те дни у
нас гостила пара из Ростова. Ну, а гостей принято развлекать.
На 15 декабря у Виталия, шефа — пилота аэростата «Славяновская», были
запланированы полеты, и он, как настоящий друг, пригласил всю нашу компанию посмотреть на
то, как поднимают тепловой аэростат, и даже полетать на этом воздушном шаре. От таких
предложений настоящие романтики не отказываются. Правда Ксения собиралась только
посмотреть, но общий энтузиазм захлестнул и ее. Хотя она нас предупредила: «Вообще-то я
невезучая, со мной всегда что-нибудь приключается». Мы добродушно посмеялись тогда… Утро
выходного дня выдалось замечательным, о погоде говорилось выше. В назначенное время все
были на поляне под горой Машук в пригороде Пятигорска.
Горы Кавказских Минеральных Вод не совсем обычные, вернее уникальные. Отдельно
стоящие, образовавшиеся в результате вулканической деятельности много миллионов лет назад,
они называются лакколиты. Из-за своеобразного расположения этих гор, и ветер дует здесь
по-особенному. Но об этом мы узнали гораздо позже.

Процесс подготовки аэростата к полету был захватывающим. При сем действе я
присутствовала впервые. Меня поразили размеры шара, разложенного на земле. Он занимал
огромную площадь, и было непонятно, как вообще можно «надуть» такую громаду, хотя Виталий
сказал, что шар стандартный. Начинающие воздухоплаватели, коими были: Ксения – студентка
ростовского университета, Сергей – врач по профессии, коммерсант по призванию, и я,
готовились к полету основательно. Мы тактично задавали вопросы, а Виталий терпеливо
отвечал, не переставая при этом что-то распутывать, раскладывать, развинчивать: «А зачем
эти баллоны? А как в корзину залезать? Слушай, что-то места в этой корзине маловато. А мы
там (показывая пальцем в небо) не замерзнем? А за что держаться, если что?» «Если что, Вам
всем сидеть на дне корзины и не отсвечивать!» – грозно ответствовал шеф. Ох уж это «Если
что…» Ну, зачем понадобилось о нем вспоминать! Потом, восстанавливая в памяти череду
событий, мы поняли, что нарушили все ритуальные запреты и наплевали на дурные приметы.
Сережа нашел в корзине портфельчик: «Так, посмотрим. Что у нас здесь?» «Инструкция
полетов», — сказал Виталий. «Это зачем? А, понял, как в анекдоте: поднимаем шар, летим,
открываем инструкцию, читаем: действия в полете, хорошо. Снижаемся, где тут действия при
посадке? Ой, вырвана страничка, ха — ха – ха», – хохмил Сергей. Ксения строго спросила:
«Виталий, а чтобы летать права, наверное, нужны?» Предъявленное удостоверение пилота
рассматривала внимательно: «Смотрите, какой у нас шеф-пилот! У него удостоверение в первой
двадцатке, он лучший! Виталик, а почему ты так хитро улыбаешься на фотографии?» «Потому
что думаю: попались, голубчики!» – пошутил, как вскоре выяснилось, не очень удачно, Виталий.
Тем временем была собрана и опробована горелка. Оказалось, что пламя может быть
совсем маленьким, а может пылать и гудеть как факел газовых вышек. «А чего это горелка так
гудит, нам не жарко будет?» — поинтересовалась я. Уравновешенный Виталий спокойно объяснил,
что так нужно и это специальный режим для нагнетания в полость шара горячего воздуха.
Кто-то включил магнитофон в машине и под древний мотивчик Smokie, разрывающий динамики,
споро пошла работа. Шеф направлял горелку, остальные дружно помогали, взмахивая краем
оболочки по команде Виталия и проталкивая, таким образом, теплый воздух внутрь шара. Я
отвечала за видео съемку. Ксения примеряла шлем пилота. Гораздо быстрее, чем ожидалось,
аэростат наполнился и был готов взлететь. Несколько человек, из проезжавших по проходящей
невдалеке оживленной трассе Ростов – Баку, увидев наши приготовления, стали добровольными
помощниками. Теперь, изо всех сил, они удерживали рвущийся в небо шар и, при этом, были
страшно счастливы и горды своей сопричастностью к делу братьев Монгольфьер.
«Быстро в корзину!» – рявкнул Виталий, который на ближайшее время становился нашим
отцом-командиром, а о беспрекословном подчинении в полете мы были предупреждены и
подчинились моментально.
Как оказалась в корзине не помню, говорят, запрыгнула с разбега. Главное, камера была со
мной! А в ней мелькали удивленно-поощряюще-испуганные лица провожающих в полет со слегка
глуповатыми улыбками умиления. Эти лица сильно напоминали фрекен Бок – подружку Карлсона, и
как бы говорили: «Он улетел… Но он обещал вернуться!»
Земля удалялась плавно и быстро. На какое-то время в корзине повисла тишина, нарушаемая
только шумом горелки. «Во все глаза» мы смотрели вниз, туда, где только что были. Через
несколько секунд люди на поляне превратились в маленьких жучков. Страха не было, а только
ощущение какой-то нереальности происходящего. Вы когда-нибудь летали во сне? Помню, что я
сказала: «Мне даже во сне не снилось, что я буду летать».
Самолет – это, конечно, цивилизация. Но находясь в нем, вы отрезаны от внешнего мира,
герметично закупорены в его теле. Шар дарит ощущение единения со стихией воздуха. Вы не
враждебны ей. И все же, стихия играет с вами, и главное — знать ее правила. Только уже
находясь в корзине я поняла, что управление аэростатом — дело хитроумное. Шеф постоянно
что-то докладывал по рации диспетчеру аэропорта, то выключал, то снова открывал горелку и
еще успевал перекинуться словом с каждым из пассажиров.
Сергей юморил, хотя в шутках чувствовалось напряжение человека разумного, готового ко
всему. Ксения не скрывала, что боится, но держалась «молодцом», только костяшки пальцев
побелели, так крепко она сжимала поручни. Я же смотрела одним глазом в объектив камеры, а
он, как известно, приближает предметы, и, может быть, поэтому мне не было страшно. Другим
глазом я наблюдала за полетчиками (по аналогии с попутчиками) и следила, как бы не
пропустить самое интересное. Ведь в эту корзину мы забрались в поисках острых ощущений, а
любителям адреналина шар их преподносит каждую минуту полета. Еще я поняла две вещи.
Во-первых, сверху действительно видно все. И машину сопровождения, ползущую по дороге, и
дурацкие кучи мусора в лесу. А вот смешной заяц, испугавшись огромной тени от нашего
аэростата, пронесся через поле и забился под корягу. И даже, при желании, можно посчитать
количество садово-огородного инвентаря на какой-нибудь местечковой «фазенде». Во-вторых,
так же хорошо видно с земли, что происходит в небе. И, между прочим, народ этим активно
интересуется. Какие-то мужички, починяющие крышу пятиэтажки, чуть было, с нее не свалились,
засмотревшись на пролетающий над ними экипаж. Мальчишки во дворах свистели как
сумасшедшие, а собаки лаяли. Даже проходящая электричка поприветствовала нас музыкальным
гудком, из ее окон по пояс высовывались люди. Виталий ответил звуком горелки, прошумев,
пользуясь клапаном, ритм, похожий на тот, что выстукивают болельщики «Спартака». Бешеная
популярность, хочу вам сказать! Чувствуешь себя звездой. На Кавминводах аэростат пока
только один.
Виталий показывал нам, пассажирам, возможности шара, который, повинуясь воле пилота, то
опускался до нескольких метров над землей, то взмывал ввысь. Пролетая над ровной, темной
гладью какого-то озерца, мы получили возможность увидеть свое собственное отражение. Это
были силуэты, выглядывающие из корзины, состоящие из голов и размахивающих от счастья рук с
растопыренными пальцами. А над нами громадное «тело» шара. Очень живописная картинка.
Плывущая по поверхности озера тень позволяла судить о скорости, с которой мы двигались. И
все это было здорово.
В какой-то момент нам пришлось испытать легкое волнение. Ветер изменился и стал увлекать
аэростат в направлении города Минеральные Воды. Такой сценарий полета не вполне устраивал,
потому что диспетчер был категорически против наших встреч над Мин-Водским аэропортом с
взлетающими и заходящими на посадку самолетами. Благодаря умению шефа-пилота, который,
ловко манипулируя горелками, быстро поднял шар, было найдено нужное «воздушное течение». И
мы полетели к Бештау – самой красивой и высокой горе из всех лакколитов.
В полете шеф-пилот развлекал нас байками о приключениях знакомых воздухоплавателей и
своих собственных. Тут были помянуты и высоковольтные провода, и болотца, используемые как
посадочные площадки, и беззакония, творимые ветром. Если бы мы знали, какова доля правды в
этих рассказах, то испугались бы уже тогда. Но… счастлив человек в своем неведении. А пока
мы наслаждались зрелищем величавой горы, ставшей при взгляде на нее сверху какой-то другой,
непохожей на ту, к которой привыкли. Шар летел совсем рядом с Бештау, огибая ее, почти на
уровне главной из пяти вершин. С этой высоты, как на ладони были и Пятигорск, и
Железноводск, в дымке просматривались Ессентуки.
Первоначально предполагалось, стартовав у подножия Машука, пересечь поселок Иноземцево и
перелететь Бештау. Но в полете были внесены коррективы. Стало ясно, что ветер увлекает нас
в сторону горы Медовой и, скорее всего, садиться будем в городе Железноводске.
Сложно передавать словами то, что ты видел или чувствовал. Могу только уверить, полет на
шаре – это то, что испытать стоило. Смешанные чувства восторга и страха, заставляют ощущать
себя по-настоящему живым. В полете по-новому видишь привычные на земле вещи. Под нами
шумело «море» лиственного леса. А город, к которому мы подлетали, был таким чистым, уютным
и белым. Вот и крыша санатория, расположенного на окраине города. Летели на уровне 7 этажа.
Как-то слишком быстро тень шара промелькнула по крыше. «А ветерок-то усиливается» –
сказал Сережа, с беспокойством взглянув на Виталия. Шеф был спокоен, горелки работали на
подъем шара. И аэростат послушно стал набирать высоту. Медовая приближалась, уже
отчетливо видны все неровности ее скалистой поверхности. Оставалось совсем немного,
каких-нибудь триста метров, чтобы перелететь через гору. И вдруг что-то произошло.
Мы не сразу сообразили что именно. Посмотрев вверх, увидели, как шар будто бы «сдулся» и
начал стремительно снижаться. «Неужели лопнул?» – подумала я, и холодок пробежал по спине.
И сразу же оборвала себя – «Глупо! Что может случиться?» Вот уже верхушки самых высоких
деревьев цепляют нашу корзину. Горелки работали исправно, но шар все-таки падал. Ветер
усиливался, а нас продолжало тащить на Медовую. «Вот это скорость», – сказал серьезно
Виталий, похоже он заволновался. И тогда я поняла, что пора начинать вспоминать действия
при «если что»…
Шеф пилот действовал уверенно и быстро. Он включил усиленный режим подачи газа, пламя с
гулом вырывалось из горелки. Ура! Мы поднимаемся. Но шар стал каким-то ленивым и
непослушным. Каждый метр давался ему с трудом. И тут мощный воздушный поток врезался в уже
потерявшую наполненность оболочку. Нас, находящихся в корзине, обдало горячим воздухом.
Этот порыв совсем «погасил» шар. Тот вытянулся, превратившись в длинный пестрый шарфик, и
падение стало очевидным и неизбежным. Правда высота была уже небольшой, всего-то метров
пятьдесят. Шар вломился в «стену» леса у подножия Медовой. И корзину, в которой находилось
четверо живых людей, потащило сквозь частокол деревьев. Помню, как Виталий скомандовал:
«Сесть на дно!» А потом небо показалось «с овчинку», на фоне которой виднелась голова
Виталия, почему-то без шлема. Я орала: «Виталий, надень шлем!», боялась, что его может
стукнуть какой-нибудь корягой, и мы останемся без командира.
Потом, благодаря ухищрениям пилота, шар опять приподнялся над деревьями. Я и Сергей
вскочили, чтобы посмотреть вокруг. Ксения оставалась на дне корзины. Через несколько секунд
стало ясно: никакие силы наш шар уже не поднимут и садиться придется в лес. Клочки
порванной оболочки развивались по ветру. Мы летели прямо на поросший деревьями каменистый
склон. Вот-вот врежемся, если не в это толстое дерево, то в то. Еще мгновение и… Не
дожидаясь этого мгновения, мы с Сергеем сели на дно, зато встала Ксения… Ей стало скучно
одной. Первой же веткой ее здорово оцарапало. Она упала прямо на меня. И понеслось. Сначала
нас хлестали ветки, потом дело дошло до стволов.
На дне корзины было довольно уютно, если не считать, что я навалилась на Сергея, руками
вцепившись в металлическое кольцо газового баллона, а на мне лежала Ксения. Корзина вообще
надежная вещь, она амортизировала удары бесчисленных стволиков и стволов. До земли
оставалось метров пять — шесть. В какой-то момент корзина, зацепившись за большую ветку,
перевернулась на бок. К счастью, никто не вывалился, народ оказался здоровым и крепким,
держались изо всех сил. Паники не было. Никто не орал и не матерился. Постепенно шар
проваливался сквозь ветки ниже и ниже к земле, где стволы были все толще и толще. Глядя
вверх, можно было увидеть, как огромное полотнище (все, что осталось от шара),
распластавшись накрывало верхушки деревьев. Стропы, на которых болталась многострадальная
корзина, перепутались и растянулись по сучьям на сколько позволяла их длина. А наш пилот
стойко боролся со стихией огня. Именно огня, а не ветра, как можно было подумать. Дело в
следующем: горелка отказывалась выключаться, пылая как адский костер. Пилот закрутил
вентили подачи газа, но пламя почему-то продолжало бушевать. Вдруг, наша корзина налетела
на огромный, вылезший из земли корень, стукнулась об него, подпрыгнула и остановилась,
застряв между двух стволов. Нас стало накрывать оболочкой, сползающей с дерева. Красивый
мог получиться факел. Вот тут мы с Ксюшей заорали: «Виталий, перекрывай горелку,
перекрывай!» И горелка перестала работать, крика испугалась что ли. В общем, все
закончилось благополучно. От радости свершившегося приземления пассажиры буквально
повыскакивали из корзины. Мы смеялись и поздравляли друг друга. Сергей нежно оказывал
первую помощь пострадавшей Ксюше. Протирая ссадину на ее щеке, невозмутимо и задумчиво, как
умеют говорить только хирурги, произнес: «В принципе нас могло проткнуть какой-нибудь
веткой». Ксения сказала: «Я же говорила – не берите меня, я невезучая». «А нечего было
физиономию выпихивать из корзины», – ответила ей я – «И вообще, почему ты не надела мой
счастливый старый свитер?» Мы все вместе искренне поблагодарили шефа-пилота за
самоотверженные действия. Он сделал все, что мог. Дважды Виталий тормозил наше падение, и
поэтому посадка произошла вполне мягко. Но уж такой своенравный ветер в горах, да и склон
был слишком близко. Поднимаясь над деревьями, мы налетали на следующие, которые стояли как
бы на ступеньку выше из-за подъема.
Виталий грустно расхаживал, задрав голову. Он был похож на ослика Иа: «И это все, что
осталось от моего шарика? А какого он был цвета? Ах, да, моего любимого стального с
красивыми аппликациями…» Потом мы с удовольствием стали фотографироваться на фоне
катастрофы. А в это время нас уже разыскивали, ведь шар канул под горой Медовой, подобно
самолетам, исчезнувшим в Бермудском треугольнике. Связь с машиной сопровождения была
прервана, диспетчер аэропорта не отвечал, а вокруг — лес…
Посадка произошла рядом с протоптанной дорожкой, ведущей в город.. Ксения и Сергей,
снаряженные рацией, отправились за помощью. Далее со слов Ксении.
Неожиданно для нее, выйдя из леса, ходоки оказались прямо на городской улице. Железноводск
жил своей обычной жизнью: люди спешили по делам, сновали машины. «Такси, такси!» – Ксюша
выбежала прямо на дорогу. Машина остановилась. Открыв дверь, Ксения быстро заговорила:
«Пожалуйста, довезите нас до площади. Наш воздушный шар упал. Нас ищут. Нам нужно срочно
позвонить». Шофер кивнул: «Понял. Поехали». На его лице не дрогнул ни один мускул. Только
забравшись на заднее сидение автомобиля Ксения дала себе отчет в своих действиях и стала
тихо хихикать, от нервов. Ну, сами подумайте. Из леса вышли растрепанная девушка с
расцарапанным лицом и довольно помятый парень, и заявили, что упали с неба на воздушном
шаре. «А куда нас вообще-то везут? – подумала серьезно Ксения, — Похоже, в том, что нас
ищут он не сомневается. Вон как поглядывает в зеркало. Придется рассказывать в деталях».
Вот тогда таксист удивился по-настоящему. И… поверил.
А, тем временем, мы с Виталием остались у шара, распутывать стропы и собирать по лесу
снаряжение. Виталий залез на дерево и там что-то отрезал и отпиливал. Работа предстояла
большая – шар завис всей площадью своей поверхности на верхушках, создав, таким образом,
красивый навес. За работой обсуждали детали случившегося. Когда допущена ошибка?
Спустя час подоспела помощь. Самым трудным во всей этой истории было извлечение шара из
чащи леса. Напомню, он весит около трехсот килограммов, и каждый из четырех газовых
баллонов по 60 кг. А машина проехать к месту посадки не могла. Но мужики у нас спортивные,
сильные и веселые, они сделали все как нужно до темноты.
А вечером, после посвящения в воздухоплаватели, мы устроили просмотр видеофильма, который
я снимала в полете.
Развлекая нас в воздухе, Виталий рассказывал о журналистке, которой посчастливилось
оказаться в корзине шара, налетевшего на электрические провода и застрявшего в них. От
страха она забыла о камере и прекратила снимать, а потом, когда все закончилось
благополучно, долго и горько сожалела о потерянных кадрах катастрофы. «Уж я-то не перестану
снимать ни при каких обстоятельствах!» – уверенно заявила я тогда. И снимала, точно помню,
но почему-то на пленке от нашего падения — только кусочки неба и мельтешение веток. Или я
рефлекторно отключала камеру, или она делала это сама. Вот дура! Я немного расстроилась, но
друзья, ставшие после падения почти как родные, успокоили меня, что даже и такой фильм
будет ценным приобретением для наших домашних архивов, памятью о приключении. Вот такая
кавказская история произошла с нами.
Слово «Кавказ» всегда ассоциировалось у людей с понятием «курорт». Кавказ — это горы,
солнце, кристальный воздух, лечебная минеральная вода, с одной стороны хребта и ласковое
Черное море — с другой, буйная растительность от степей до альпийских лугов и главное
люди, которые рады Вам, даже если у них проблемы. Так было всегда, пока не поддающиеся
простой человеческой логике события, как непредсказуемая снежная лавина не обрушились на
этот край. Теперь, говоря «Кавказ», многие вспоминают слово «война». Не верьте, регион
Кавказских Минеральных Вод расположен от Грозного также далеко, как и Сочи. Здесь красиво и
спокойно.
Приезжайте к нам на Кавказ, на шаре полетаем. Ждем всегда.