Вырваться из серых московских будней к русскому Северу можно так.
Сначала в книжном на Лубянке покупается толковый путеводитель и по приведенным в нем телефонам бронируется гостиница.
Менеджеры местных отелей и турфирм обычно любезны и готовы предложить любые варианты – на два, на три, на четыре дня. В
поездку хорошо отправиться с миловидной подругой, веселого и кроткого нрава, склонной к предсказуемым безумствам -)
Билеты до Вологды и обратно на третий день легко купить в кассах Ярославского вокзала за шестьсот рублей. Итак, мы
отправляемся фирменным поездом «Вологодские зори» с гербом города в виде северного оленя, при ближайшем рассмотрении
оказавшимся лосем. Вагон чист и ухожен, в туалете наличествует пипифакс и ароматное мыло. Но, несмотря на первые числа
мая, топят немилосердно и спать под утро душновато.

В Вологде 8 утра и солнечно. Нас ждут в гостинице в квартале от вокзала, где мы договорились взять обзорную экскурсию
по городу с посещением Спасо-Прилуцкого монастыря. Этот тур с обедом обходится в 300 рублей с человека. Но сначала надо
взять билет до Кириллова, куда мы отправимся после эксурсии, и, отстояв небольшую очередь на местной автостанции, мы
покупаем билеты (по 90 руб.) на 18.30. Обзорная началась в 10 утра. В «Газель» с экскурсоводом садимся мы, еще две
молодые пары и стайка китайских студентов с японскими фотоаппаратами. Рассказ и показ города стартует с Ленивой горки.
Это площадка на берегу одноименной с городом реки, здесь установлен памятный знак с датой основания – по летописям 1147
год. Ленивая – потому что наши предки «ленью» называли бизнес, а здесь пятьсот лет назад было бойкое торговое место. Да,
не укоренен менеджмент в хромосомном наборе русского человека, потому и за прилавками поныне преобладают темноглазые и
черно…волосые.

В центральной части города немало хорошо сохранившихся церквей, постороенных от 16-го до 19-го века. Запоминается храм
с вогнутыми гранями колокольни и двумя массивными вазами на крыше. Такого рода архитектурные детали свойственны
малороссийскому зодчеству и неожиданы на Севере. Это на улице человека с изощренной фамилией Засодимский, был такой
писатель оказывается. Оттуда направляемся к центру города.

Только непродвинутые туристы называют этот комплекс Кремлем. Хотя очень похож, но всеж таки это Архиерейское подворье,
резиденция вологодских епископов на протяжении трехсот лет. Величественный и непостижимый, словно корабль пришельцев,
Софийский собор. Вообще городов, где существуют храмы, посвященные Святой Софии всего пять: Киев, Москва, еще два и
Вологда. Воздвигать соборы во имя Софии свойственно людям с достаточно зрелым духовным чутьем. Ведь София – сложное, до
сих пор не до конца разработанное в богословской науке, понятие. Это мудрость, но премудрость одушевленная, которая
сама о себе в Библии говорит – «Господь создал меня в начале Своих путей». Из трудов русских теологов 20-го века можно
уяснить, что София, в первом приближении, есть мысль Творца о мире, первоначальный чертеж творения, постепенно
реализуемый во времени и пространстве.

Здесь есть возможность за 20 рублей забраться на 299 ступенек вверх на площадку колокольни. Вид с 80-метровой высоты не
может не впечатлить. Отсюда любуешься прихотливыми изгибами реки и различаешь, находящийся в 5 километрах от города,
Прилуцкий монастырь, куда мы и отправляемся . Напоследок пожимаешь плечами, еще раз бросив взгляд на
диковато-аляповатый памятник К. Батюшкову, в котором лошадь в натуральную величину составляет 4/5 композиции, а
причинное место поэта зачем-то отшлифовано до медного блеска местными хулиганами, должно быть стремящимися установить
новую традицию повышения потенции 🙂

Редко, когда русская монашеская обитель устраивается на глади заливного речного берега. Здесь именно тот случай, когда
ученику преп. Сергия Радонежского, Димитрию открылась ПРАВИЛЬНОСТЬ места в излучине быстрой реки, отсюда и пошел с 15-го
века Спас-Прилуцкий мужской монастырь. Благословленная, худенькая и по-церковному тихо-радостная гидесса, вдохновенно
повествует о «святынечках», славном (согласное общежитие сотен иноков) и печальном (тюрьма НКВД) прошлом монастыря.
Обитель наполнена особой атмосферой умиротворения, нежно-осеннего покоя, но не постно-унылого, а мирно-веселого, когда
парнишки из здешнего духовного училища катаются по монастырскому пруду на плотах и трезвонят с колокольни, ведь ныне
Светлая седмица и звонить по обычаю позволительно каждому озорному православному человеку. В крипте храма можно
приложиться к веригам преподобного, а затем посетить маленькое кладбище. Тут ухоженная могила многострадального
меланхоличного стихотворца Батюшкова, которому в юношестве подражал сам Пушкин, а также надгробие трехлетней девочки с
оптимистичной эпитафией – «Я была здесь, где вы. Вы будете там, где я».

Из монастыря мы возвращаемся в город. Дрянной обед в ресторане «К-33», состоит из тарелки рыбного супа, наполовину
заполненной вареным луком (уха «Мозаика») и макарон с салом (спагетти «Болонез») — перепуганная официантка бегала на
кухню узнавать названия, чего же она разносит. Оттуда микроавтобус везет нас на набережную. Здесь две
достопримечательности – памятник Н.Рубцову и домик Петра Первого. По правде сказать, как жизнь, так и смерть поэта
некрасивы и незавидны. Низенький, лысенький, мрачный, запойный и, словно каким- то чудом наделенный удивительно чистым
даром – слагать необычно пронзительно щемящие строки из привычных затертых слов. «Я буду долго гнать велосипед/В глухих
полях его остановлю…. Тихая моя Родина/Ивы, река соловьи… В горнице моей светло/Это от ночной звезды…». Не
оцененный современниками и зарубленный постылой сожительницей в пьяном бреду. На обшарпанной хрущобе неприметная
мемориальная доска, кажется в соседстве с пунктом приема бутылок. Нет, не везет поэтам под пасмурным северным небом… А
домик голландского негоцианта, в который захаживал Петр, оказался закрытым. Ну и что… Говорят там пара костюмов, да
пяток портретов. А само строение 17-го века – так, приземистый белый коробок под зеленой веселенькой крышей.

Ладно. Мы вновь едем в Крем.., тьфу, на Архиерейское подворье. Среди внушительных соборов и основательных
настоятельских корпусов – деревянный домик с резной вязью церковнославянского текста по периметру. Что это? Дача,
говорят. Летом местный митрополит переезжал из каменных палат в полезные для здоровья березовые стены. А в палатах
сейчас музеи. Ну кажется, что может быть интересного в народных промыслах? Но влюбленная в свое дело музейный
экскурсовод настолько зажигательно повествует о тонкостях кружевоплетения на коклюшках, что проникаешься искренним
восхищением к сложнейшему ремеслу и действительно занимательно посмотреть скатерть – «самую большую в мире снежинку».

К вечеру небо набухает тучами, начинается медленный дождик, значит пора уезжать из города.
На рейсовом автобусе мы едем в Кириллов. В плеере заунывный ранний Pink Floyd удивительно гармонирует с желтой серостью
лесов и мокрых полей с веснушками нестаявшего снега за окошком.

Кириллов – городок маленький, здесь 9000 жителей и все в той или иной мере зависят от приезда туристов в историческую
достопримечательность – Кирилло-Белозерский монастырь, который, вопреки названию, находится не в Белозерске, а здесь в
Кириллове. Но в него мы отправимся завтра, а сейчас 9 вечера и надо поужинать. Пищи для ума и души на сегодня было
предостаточно, а животное начало дает о себе знать и тут для него раздолье. Стол на двоих, включающий 4 салата и два
горячих блюда со четвертинкой местной водки обходится в 180 рублей в кафе при гостинице «Русь». Мешает получить полный
релакс громкая, двухлетней давности, плясовая музыка и гомон за столиками, где сидят крепкие местные пареньки в кожаных
куртках и обвисших спортивных штанах. По заселении в номер тут же возникает экспансивная местная экскурсоводша.
Стандартная программа. И тут самое время ее расспросить — а возможно ли как-то посетить пустынь Нила Сорского? И вот
почему.

Русь получила православие от греков в X веке в «готовом виде». Триста лет наши предки осваивали тонкости разработанного
богослужения и догматики. Только через несколько веков появились религиозные гении, которые стали посвящать монастыри
Святой Троице, но, как это бывает всегда, к чистому духовному порыву стал присоединяться омерзительный двойник – соблазн
могущества. Русская церковная ментальность в XVII веке оказалась раздираема двумя противоположными стремлениями.
Выразителем первой был игумен Иосиф Волоцкий (впомните Волоколамский монастырь). В его бестселлере «Просветитель»
(1670г.) аргументировалась идея доминирующей идеологии православия для государства, приводились доводы о том, что
монастыри должны быть сильными хозяйственными образованиями, осуществлять весь социальный контроль. К слову сказать,
преп.Иосиф, имевший успех при дворе, сам распорядился сжечь несколько десятков еретиков ( в р-не нынешнего к-та
«Ударник»). Абсолютно неожиданным актом бескомпромиссного мужества в ответ на политику Иосифа явился сильный
пронзительный голос Сорского игумена. Этот парень происходил из дворянского рода Майковых и, обогатившись духовным
опытом, совершив паломничество на гору Афон, стремился перенести дух незамутненного Православия в разъедаемую соблазном
властолюбия действительность Руси. Неприютная, комариная, болотистая речка Сора стала родником иноческого жития.
Преподобный Нил и его ученики отстаивали верность древним идеалам монашества: полная непорочность и абсолютное
нестяжание. Монах, по мнению Нила, не должен иметь ничего, что бы он назвал словом «мое». Куда тут до крепостнических
устремлений Иосифа. Но парадокс в том, что Иосифов дух жив в церкви и поныне, а Нилова пустынь остается приютом
душевнобольных. Экскурсовод говорит, что раз в год 18 мая туда собираются поклонники великого русского святого, и тогда
главврач разрешает им осмотреть остатки стен и фрагменты росписи храмов. Асфальтированой дороги туда нет. Увы…

Утро второго дня нашего путешествия. Мы осматриваем Кирилло-Белозерский монастырь. По словам экскурсовода, да и по
нашим впечатлениям, это — самый большой монастырь в мире. Площадь – 12 га, обнесен трехэтажной стеною, внутри –
изумительно сохранившиеся оригинальные и рпивнесенные сюда постройки. Здесь и неолитическое пожарище. И архаичная
мельница, и, собранная здесь из бревен, старинная церковь. Музей превосходен: подлинное деяние древних иноков, яркая
иконопись. Но музеем монастырь не исчерпывается – отважившись самомтоятельно побродить по обителе, убеждаешься, что в
нем жива иная, иноческая жизнь. На взгорье две беседки. В одной из них- бережно прикрытый братией, макет первоначального
креста, воздвигнутого преподобным, изрытого дождем и северным ветром. В другой, размером с собачью конуру, — часовня,
где молился родоначальник крупнейшего в мире монастыря. Это место стоит того. чтобы провести там полдня. Не надо
спешить- обойдите монастырь по периметру. И наградой вам будет вид на озеро Сиверское, что означает «глубокое». И
действительно, глубина его достигает 26 метров.

Наскоро пообедав мясом в горшочке, мы отправляемся дальше. На пути мостик, именуемый обшарой. Говорят, что здесь
неосторожные коммерсанты становились жертвами рэкета средневековых удальцов. Но дальше, дальше!….

Горицкий монастырь. Женская обитель с трагичной судьбой. Она и теперь оставляет безрадостное впечатление, которое
усугубляется нынешним взглядом на монастырь. Это в 5 км от Кириллова. За невзрачными блеклыми стенами – облезшие
домики, тут же сушатся подштанники, пробегают бесхвостые кошки… А постная тучная матушка расскажет нам историю
обители. Где-то в XVII веке, основательница монастыря Ефросинья Полоцкая, имела несчастье быть задушенной опричниками
своего племянника Ивана Грозного. В этот же монастырь была сослона последняя жена сладострастного царя — Мария Нагая.
Блин, мало того, что ее первенца зарезали в Угличе, так к ней сюда явился Лжедмитрий, и бедная жена-мать-монахиня
признала найденыша. Ложное исповедание не спасло монастырь, через два года сестры были насилованы и умучены
польско-литовскими интервентами. С тех пор монастырь обрастал глумливыми сплетнями: мол якобы меж ним и Кирилловым был
проложен подземный ход, а в погожие дни колокол вызванивал для досужих странников: «К нам, к нам, к сиротам…» Но
оставим сплетни и прислушаемся к экскурсоводящей сестре. Она говорит, что к 30-м годам советской власти монахини
продолжали сохранять строгое общежитие и, организующая власть крестьянских депутатов распорядилась вывезти всех сестер
на середину Шексны на барже, где были открыты люки, и сестры, утопая в ледяной воде, взялись за руки и читали себе
отходную. Затем, до недавнего времени, в монаствре был унылый поселковый дом культуры. И лишь два года назад с Украины
была выписана энергичная сестра Евфалия, стараниями которой обитель успешно возраждается.

Десять минут отсюда – и вот подножие горы Маура. То есть не горы, а скорее даже лесистого или таежного взгорья, на
который взбираешься по крутой тропе (без экскурсовода которую не найдете). Места дивные, чуточку таинственные. Говорят,
что там даже встречаются растения, не описанные ботаниками. Пейзаж абсолютно непривычный – разливы канала принца
Гюртембергского переходят в заливной луг, а затем вздымаются темными еловыми вершинами, а на самой вершине лежит камень,
не известно откуда взявшийся здесь. На камне углубление – след стопы преподобного, и, конечно, местное поверье- ступив в
него- исполнится желание. Но факт остается фактом, только отсюда различаешь в розовой закатной дымке назначенный Кириллу
удел – его монастырь.

День проходит классно. Но что дальше? Несомненно Феропонтов монастырь. А потом – перед нами песперктива поездки в
Тотьму. Ну что ж, неплохой вариант, за 1000руб. нам предлагали показать Суморин монастырь и музей русской Америки. И
вот мы в спешке хватаем вещи в гостинице и напоследок наслаждаемся фирменным блюдом гостиничного кафе – Жаркое в
горшочках (38руб. — оччень-но рекомендуем).

Полчаса езды на микроавтобусе, и около пяти вечера мы в Ферапонтовом монастыре. Совет: будьте бдительны с местными
экскурсоводами, они могут привезти вас в музей за полчаса до его закрытия. По месторасположению этот монастырь
несомненно выигрывает: кипельно белые постройки с высокого холма броско отражаются в закатной воде Бородавского озера.
Судьба монастыря парадоксальна, может как и вся русская история. Феропонт, его основа тель, зачем-то покинул Кирилла,
основал этот замечательный монастырь в изумительном интерьере, потом был востребован московскими властями и закончил
свои земные дни в Можайске, основав одноименный Рождества Богородицы Лужицкий монастырь. А сюда, на север, полтысячи лет
назад был направлен известнейший тогда изограф – Дионисий. Легенда гласит, что прославленный иконописец, обдумывая план
росписи главного собора, прохаживался по берегу Бородавы, растирая в ладонях разноцветную гальку. Тут же, изобретя новые
краски, он смог за два с небольшим м-ца короткого северного лета расписать сохранившиеся доныне палаты собора Рождества
Богородицы. За 100 руб. вы увидите чудо: здесь нет неподвижности, сюжеты стремительно сменяют друг друга, образуя
причудливый танец. Непорочная голубая лазурь контрастирует с охряным багрянцем: дева трогательно пеленает младенца,
ангел напряженно прислушивается, волхвы стремительно скачут навстречу… Это о фресках. Здесь же, рядом с надвратной
церковью,- келья-камера незадачливого реформатора Руси- сосланного сюда патриархом Никоном. А парадокс в том, что не
смотря на фрески и значимость обитателей монастыря, он на тысячу лет прекратил свое существование в качестве монашеской
обители и стал обычным приходским храмом захолустной близлежащей деревни. В начале XX века появилась ревностная
настоятельница, благославленная Иоаном Кронштадским. Казалось бы, вот-вот и древнее благочестие восстановится, но
грянула революция. Пришли комиссары разгонять монастырь, и случайный выстрел одного из мужичков, оборонявших стены
древней обители, ранил в ляжку одного из революционных метросиков. Этого было достаточно для того, чтобы монастырь не
функционировал и до нашего времени. Просто музей, хотя и хороший.

Выходим из монастыря, и тут вдруг мужичок из «девятки» спрашивает, как доехать до Белозерска. Это судьба! Он
соглашается нас доставить туда, и мы едем долгим путем через паромную переправу. Эти ребята ехали сюда на автомобиле из
Москвы, и дорога до Вологды заняла у них 8 часов. Итак, к восьми вечера мы в Белозерске.

В плане осмотра исторических памятников не стоит ехать сюда. Но вдумаемся, именно отсюда «есть пошла» наша держава.
Вспоминаем историю: Рюрик сел в Новгороде, Тругор – в Изгорске, а Синеус – здесь, в Белоозере. Двухкомнатный номер
люкс(800 руб.) словно ждет нас. За чаркой вкусной устюжской водки мы рассуждаем с нашими благодетелями о загадочных
судьбах великоарийской цивилизации ( от Аркаима и далее). После насыщенного дня нежен и сладостен был отдех на
сдвоенных кроватях белозерских перин. Туманным утром, согласно путеводителю, мы отправляемся обозреть затопленную
церковь на месте первоначпльного расположения Белозерска. Впрочем, в этом не было ничего примечательного. Затем- полдня
на осмотр впечатляющих валов и средневековых храмов города. Однако, предостерегаем вас от вкушения пищи в кафе местного
автовокзала – омерзительно. Хотя, сфотографировали барменшу, помятуя высказывания Ивана Грозного: «А белозерские бабы
хо-ро-ши-и-и». Девушка, хоть и смущалать, но вполне соответствовала оценке самодержца. С вершины крепостного холма перед
нами открывалась завораживающая перспектива Белого озера, которое в начале мая еще было покрыто крошащимся льдом. Для
возвращения в Вологду мы выбрали длинный путь, минуя городок с чудным названием Н.Мондова. И пять часов рейса прошли
незаметно. Прибыв в Вологду за полтора часа до поезда мы успели запечатлеть несколько вытарчивающих близ вокзала
храмов (резиденцию местного епископа Максимилиана, заядлого фотолюбителя, по мнению епархиальной газеты:)) Вкусно и
дешево можно перекусить в станционном буфете: винегрет, заливная рыба, пицца, хот-дог и жареная печень обойдется
примерно в 100 руб.

По прибытии поезда в пять утра в Москве светлый восход обещал теплый день.И, простите, стихи: Поцелуй Севера/ Останется
за спиной/Фоминым воскресением/ Хорошо возвращаться домой 🙂