Проскакав уже несколько часов по ухабам калужских «автобанов», наша «Газель» (поистине подходящее название) медленно, но
верно приближалась к городу на Оке – столице области. Отбив себе все места, мы нервно поерзывали на автомобильных сиденьях,
но свое «фе» долгой дороге никто высказать так и не посмел. Поездка обещала быть необычайно интересной. Тем более что до сих
пор на воздушных шарах никто из нас не летал.

1. ЭХ, КАЛУГА, ГОРОДОК…
Проводить в Калуге Международный спортивный фестиваль воздухоплавания было решено по двум причинам. Первая – та, что в этом
древнем городе местный люд с шарами был в то время пока очно не знаком, а полеты над Москвой запретило правительство. Вторая
– как раз в середине сентября 2000 года исполнилось 143 года со дня рождения отца российской космонавтики Константина
Циолковского, жившего здесь долгие годы. Вот, и решили воздухоплаватели поздравить таким образом Константина Эдуардовича.
Ведь к ним великий ученый имеет прямое отношение – именно он спроектировал первый дирижабль.
Мы прибыли в Калугу и разместились в гостинице в центре города. В округе трех-четырехэтажные дома, церквушки со всех
сторон, извилистая Ока. Калуге почти 630 лет, и впечатление такое, что стоит она всеми забытая и заброшенная. «Умирает
город, — грустно произнес коллега. – Был я здесь года три назад, это еще не так чувствовалось, а теперь…». Она действительно
как будто засыпала. Обветшалые дома с полинялой краской и осыпавшейся штукатуркой. Запыленные тротуары. Заросший парк с
покореженными каруселями. И только здание банка – блестящее и сверкающее, устремленное в небо своей ракетной крышей.
Калуга – наукоград. Чего тут только не изобретали и не выпускали для нужд Страны Советов в былые времена. Даже турбины и
двигатели к подводным лодкам делали именно здесь. Теперь из зажиточных предприятий в городе осталось два мясокомбината, да
еще появился филиал столичного водочного завода «Кристалл» и пивной гигант «Золотая бочка». Но, по словам калужан, средств
на благоустройство города у местного правительства постоянно не хватает.
(Такой представилась мне Калуга тогда, 4 года назад, надеюсь, что сейчас там все-таки не все так печально).

2. А ИМ ЛЕТАТЬ ОХОТА
В Калужское авиационное летно-техническое училище (КАЛТУ) РОСТО мы добирались долго. Сначала плутали по незатейливым
городским улочкам. Потом тряслись по узенькому пригородному шоссе. Слава Богу, добрались! Именно отсюда должны были начаться
спортивные воздухоплавательные полеты на шарах.
Училище как стартовая база было выбрано не случайно. В 1991 году здесь проходили Всесоюзные курсы воздухоплавателей. Да и
история самого учебного заведения заслуживает внимания. В 1949 году была в городе Старый Крым на почти одноименном
полуострове планерная школа. Уже в то время она считалась центральной и самой главной у нас в стране. Через 10 лет с чьей-то
легкой руки школу переместили в Калугу, а еще через 12 из планерной она переименовалась в авиационное летно-техническое
училище, где готовили для СССР летчиков и механиков легкой авиационной техники. Стоит только добавить, что здесь учились
Светлана Савицкая и Сергей Крикелев, известные советские летчики-космонавты, и станет понятно, какой некогда вес имело КАЛТУ.
Теперь же былого куража здесь не было уже давно. Число курсантов сокращается год от года – принимают только тех, чье
обучение оплачивают авиационные спортивные организации. Сами полеты – явление нечастое, уж больно они дороги по нынешним
временам. И все, что, как и раньше, предлагается в училище курсантам, — так это полная теоретическая подготовка и максимум
90 часов, проведенных за штурвалом самолета или вертолета. Остальные часы полетов (а их для получения «корочек» будущему
пилоту нужно не менее ста) они «отрабатывают» в своих авиационных организациях. Тем не менее живой интерес у калужской
молодежи к училищу не спадает. Наверно, поэтому в соседней средней школе и появился кадетский класс, где
мальчишки-старшеклассники под руководством преподавателей из КАЛТУ проходят начальную военную подготовку. Тут же они
совершают десятиминутный полет, к примеру, на «ЯК-52», и три прыжка с парашютом. Как говорят их учителя, около 30 процентов
ребят после кадетской школы поступают в училище и учатся, если и не на летчиков, то на механиков. Благо, работу по
специальности пока найти можно. Одни идут в армию и делают там карьеру, другие устраиваются на Московский авиаремонтный
завод, третьи находят себя в аэроклубах. А это, по мнению многих, — лучшая перспектива.

3. БРАТЬЯ «ПО ВОЗДУХУ»
Но прибывшие на Международный спортивный фестиваль воздухоплаватели были отнюдь не курсантами. Хотя и поселили их в
общежитиях по шестеро в номере. Они – пилоты, окончившие курсы специальной подготовки. Многие – с «бурным» прошлым на
поприще совсем не «воздушных» профессий. Некоторые до сих пор совмещающие «землю» с «небесами». Один – с Украины, остальные
– из Москвы. Но все, как правило, с необъятным чувством юмора и огромным желанием подшутить над нами, воздушными
непрофессионалами: то шары у них из марли, то компаса нет, то, вообще, говорят, самая мягкая посадка – это на болото. Со
временем мы разобрались. А потом поняли и нравы самих покорителей воздуха. Хуже всего приходится, как говорят они сами,
«воздухоплавателю без слуха и голоса, трезвеннику, соне, хранящему верность жене или мужу». Но среди летающей братии людей с
полным набором таких недостатков просто нет.
А если серьезно, то полеты на аэростатах – на самом деле штука очень сложная. На них и погодные условия влияют, и
количество человек в корзине, и многие другие параметры. Например, как выяснилось, летать можно только утром или поздним
вечером, когда самый тихий ветер. А то, того гляди, куда-нибудь в дикие степи Забайкалья занесет. Если не встретится по
дороге Великая Китайская стена или какое-либо другое подобное сооружение, которое можно использовать для торможения…
Мы встали в пять утра. Предполетный брифинг прошел нормально, если не считать того, что на северо-западе и юго-востоке от
стартовой площадки обнаружилось небольшое болотце и два лесных массива, на которые можно «осесть». Начальник метеослужбы
Калуги озвучила прогноз погоды: кучевая облачность, возможен слабый дождь, турбулентность умеренная, ветер северо-западный,
5-6 метров в секунду, температура – плюс 4 градуса. «Ну что, готовы?» — спросили нас пилоты и , не дожидаясь ответа,
скомандовали:

4. «ПО СТУПАМ!»

На фестивале, чтобы заработать главный приз – компьютер, воздухоплавателям предстояло выполнить несколько упражнений. Самые
зрелищные из них – три. «Кейграб» — когда пилоту нужно снять ключ с высокого шеста, расположенного в 5-7 километрах от
старта. «Меньшая дальность» — когда шар, находясь в воздухе, никуда не должен улететь, а пилот, используя воздушные потоки,
через определенное время должен посадить аэростат ближе всех к точке старта. «Заяц» — когда за одним шаром, «зайцем»,
начинается настоящая охота, а победителем считается тот, кто приземлится или сбросит специальную ленту, маркер, ближе всех к
месту его посадки. Именно последнее упражнение нам и предстояло выполнить. «Заяц» скрылся в поднебесье, а мы вышли на
аэродром, чтобы на шарах броситься за ним в погоню.
Холодно, синоптики не обманули. Туман, в 20 метрах уже практически ничего не видно. На траве какая-то смесь инея и росы.
Сыро. Нас распределили по экипажам. В каждую корзину вмещается не больше четырех человек, хотя, говорят, бывают такие шары,
которые могут поднять в воздух до 32 путешественников. Аэростаты расстелили на земле и начали надувать. Делается это обычным
вентилятором, только достаточно мощным, а чтобы шар поднялся и улетел, воздух в нем нагревают установленными над корзиной
пропановыми горелками. Пилоты давали последние наставления: «Как только шар «встанет», сразу же прыгайте в корзину!». Мы и
прыгнули…
Шесть огромных разноцветных красавцев аэростатов плыли по небу. Именно такой парад воздухоплаватели называют «небо в
попугаях». Он словно завораживает оставшихся на земле и заставляет удерживать хотя бы взором эту ускользающую красоту…
А мы были вверху. И смотрели на поля, луга и леса, покрытые полосами тумана, как превращались они из живой природы сначала
в макет, потом в карту. Вот аэродром преобразился в серый и запыленный планшет со спичечными коробками строений и
булавочными головками вертолетов и автомобилей. Вот появилась решетка огородов в ближайшей деревеньке. А вот луг с
пожелтевшей травой и веревкой-дорогой, которую так и хочется прочертить по воздуху, как карандашом по карте. С высоты 500
метров шар медленно опустился над лесом. «Посмотрите на деревья, они такие забавные сверху», — сказал пилот Валера Шкуленко.
Березы, сосны, липы, осины как будто наперебой тянулись к солнцу своими верхушками-пальмочками. Были видны каждый листочек,
каждая хвоинка… А мы, паря в поднебесье, воображали себя чуть ли не Икарами. Но только не с обожженными крыльями, а с гордо
расправленными и уносящими нас в неведомые края.

5. ТОЛЬКО НЕ В КАПУСТУ…
Час прошел незаметно. Наш пилот уже давно догнал «зайца» и бросил маркер, показав неплохой результат. Шар пошел на посадку.
Под нами проплыли болотце и вспаханное поле, ферма и небольшая деревенька. Начались дачные участки и огороды, засаженные еще
не убранными свеклой, капустой и подсолнухами. Пилот через специальный парашют постепенно выпускал из шара горячий воздух.
Аэростат метрах в двух завис над небольшим парничком. «Хорошо, что время раннее, — подумалось невольно. – Увидела бы
какая-нибудь старушка огородница такую махину над своей фазендой, того гляди инфаркт бы заработала. А если на ее капусту
сядем, что тогда будет?». Но шар медленно отлетел от огородов и словно специально «вырулил» к школе. Оттуда высыпала
ребетня, окружила и забросала вопросами: «Кто мы? Откуда? Куда летали? На какую высоту поднимались?». Подошел немолодой
человек, начальник местной газовой станции: «Прилетели, ребятки? Как там, наверху? А газу вам не надо? Я по дешевке продам,
за рубль девяносто…». Скоро подъехал и наш грузовичок с остальной частью экипажа, следовавший за шаром (такой закон). И мы
снова стали «сухопутными». Но только мы, а не воздухоплаватели. Им завтра опять в полет, и послезавтра, и через неделю.
Потом в «турне» в другие города и, быть может, страны. Ведь летать стало их профессией. Они теперь «летчики по жизни». И,
наверно, не зря себя так окрестили.