22. ВОЗВРАЩЕНИЕ В БУЮКЛЫ

Проснулась я около семи часов утра. Все еще спали, а на улице мужчина, исполнявший роль лагерного кострового и сторожа, топил печку. На море началось волнение и, завидев меня, мужчина велел мне побдить за печкой, а сам пошел на берег собирать листья выброшенной волнами морской капусты.

Примерно через час появился Дима, и мы, позавтракав, решили не дожидаться, пока встанут наши девы, и слазать на Коврижку. Коврижкой называлась расположенная неподалеку и бородавкой выступавшая в море гора. Сверху она была плоская, а по форме напоминала указанное выше хлебобулочное изделие. На ее вершине стоял маяк, а рядом с ним какая-то атомная фиговина, за счет которой он работал. Фиговина уже давно излучала радиацию, на ней висел соответствовавший значок и подходить к ней ближе, чем на 25 метров, не рекомендовалось.

Коврижка была горой невысокой, но коварной. Снизу она состояла из аргеллитовой сыпучки (сухой метаморфизованной глины), по которой лезть было, в принципе, сносно, а выше шла трава. Склон при этом был до безобразия крутой. В общем, дойдя до травы, я приуныла. К счастью, где-то с середины горы какой-то добрый скалолаз повесил металлический трос, ведший до самой ее вершины, и, хватаясь за него, жить становилось легче. Тем не менее, я останавливалась буквально через каждые десять метров, а когда, наконец, добралась до верха, поняла, что счастье есть!

На вершине, пока я приходила в себя, Дима решил исследовать атомную фиговину. Внешне она напоминала обычную будку, а внутри… В общем, когда Дима вернулся, то сказал, что внутри она уже была абсолютно разбита, так что, если учесть, что маяк до сих пор за счет нее работал, то, скорее всего, радиацию будка излучала уже гораздо дальше, чем на 25 метров. Мы решили подобру-поздорову спускаться. И, к моему удивлению, это оказалось гораздо проще, чем карабкаться вверх!

К моменту нашего прибытия в лагерь девы встали и удалились к ближайшему ручью на умывание. А когда вернулись, мы решили запечь на костре курицу. Девчонки, правда, норовили сделать это прямо в лагере, на глазах у изумленной публики, так сказать, но после моего грозного восстания, мы все-таки отошли в сторонку.

Курица удалась на славу! А после употребления оной я, оставив всех предаваться нирване под лучами пильвинского солнышка, отправилась обозревать окрестности. По слухам, где-то за Коврижкой располагался заброшенный японский кирпичный завод. К нему-то я и решила держать свой путь.

Сразу за Коврижкой моему взору открылась большая бухта с плотным слоем выброшенных из моря водорослей на берегу. Ступая по ним, как по матрасу, я продвигалась к ее противоположному концу, где уже на песке стояли палатки, сплошь увешанные листьями сушившейся морской капусты, а на кострах отдыхавший народ варил уху и свежих чилимов. Сколько мне предстояло идти до завода, я не ведала, поэтому моим первым вопросом к народу стал вопрос о его местонахождении.

«Э-э-э! – протянул мужчина в плавках. – Туда километра три-четыре идти! К тому же скоро начнутся скалы, а сейчас прилив, и через них не перебраться!».

Скоро и впрямь начались скалы. Сначала я вполне успешно прыгала по выступавшим в море камням, но потом передо мной предстала практически вертикальная стена, преодолеть которую могли попробовать разве что только альпинисты со спецснаряжением, и мне пришлось поворачивать назад. А на обратном пути моему взору вдруг предстал сбегавший по скале очень красивый водопад. Как я его не заметила, когда шла сюда, я до сих пор не могу понять! Но водопад был так красив, и появился так неожиданно, что я некоторое время стояла и молча взирала на него…

К лагерю я вернулась около пяти часов вечера. Меня сразу же отловили местные ребятишки и наперебой ввели в курс дела, что Дима с девчонками уже ушли к автобусу и просили мне передать, что будут ждать меня там. Ушли они в ужасном переживании, что я так надолго загуляла и не успею теперь к отъезду.

Хм! Надолго – не надолго, но вчера водитель мне ясно дал понять, что отъезд в Смирных сегодня планируется не раньше 18 часов! Тем не менее, я решила подсуетиться и, возблагодарив всех за предоставленный ночлег, быстренько пошла к автобусу.

Гневные лица я увидела еще издали. Особенно гневалась жена водителя. Как потом рассказал Дима, она даже стала подбивать всю честную компанию уезжать без меня. Добрая женщина! В результате ее все-таки уговорили дождаться, по крайней мере, 18 часов, но свое «фе» она мне все же высказала. Без двадцати минут шесть мы выехали в Смирных.

По дороге все помирились. И сахалинский народ вовсю мне вещал о своих бедах. Самой главной печалью для них было то, что с января 2005 года наша доблестная Дума запланировала приравнять Сахалин по погодным условиям к Хабаровску и лишить сахалинцев всех северных надбавок. По мнению депутатов, раз летом здесь бывает жарко, и растут грибы, то и зимой, наверняка, не холодно. Логика «налицо», однако народ рассказывал, что зимой на Сахалине постоянно бушуют бураны, и даже в Южно-Сахалинске порой выпадает под три метра снега. Снег этот на дорогах, как правило, утрамбовывается, и по нему ездят машины. А когда по весне он начинает таять, то сперва обычно делает это снизу. В результате автомобили частенько проваливаются в него, как в карстовые воронки, и их приходится эвакуировать, даже джипы не всегда проезжают. А бывает, что буран затягивается на несколько дней, и тогда хоть из дома не выходи! Короче говоря, помыслами депутатов народ был сильно огорчен и озабочен.

На прощание меня пригласили заезжать еще. Автобус остановился неподалеку от дома, где жили девчонки, и мы на секундочку зашли к ним в гости. Дом у них был двухэтажным многоквартирным и деревянным, лестница и перила в подъезде тоже деревянными. И, честно говоря, таких домов я уже давно не видела и думала, что их уже везде давно посносили. Ан, нет! В городе Смирных он стоял, да к тому же не в единственном числе!

Назад в Буюклы нас доставил на машине Димин отчим. Надежда Константиновна к нашему приезду истопила баню, и мы по очереди в нее сходили. Мое же посещение сего мытейного заведения ознаменовалось отключением света во всем селе, включая и само заведение. Как оказалось, свет в Буюклы отключали регулярно из-за неуплат. При этом было неважно, кто за него платил (как, например, Надежда Константиновна), а кто нет – выключали всем! Не платили же в основном алкоголики, коих здесь набиралось добрых полсела. Сначала, правда, лишить света кардинально попытались исключительно приверженцев вышеупомянутого зелья, перерубив им все кабели. Но они оказались ушлыми и измыслили конструкцию под названием «гусак» для получения бесплатной электроэнергии. Провода, ведшие к дому, буюкловские алкоголики теперь просто-напросто крючком цепляли к проводам общего энергоснабжения, другими словами, к линии электропередачи. И все!..

Через полтора часа свет снова дали, и Дима быстренько собрал вещи и отбыл на железнодорожную станцию, чтоб ехать в Южно-Сахалинск. Его поезд отправлялся около двенадцати часов ночи. А мой, в северный поселок Ноглики, который я решила тоже почтить визитом, шел ранним утром следующего дня, поэтому я, послушав истории Диминого дедушки о его боевых подвигах, отправилась в сторону кровати.

23. НА САМЫЙ СЕВЕР

Оказалось, что в Ногликах у Надежды Константиновны жили тетя и двоюродная сестра. Поэтому утром она снабдила меня двумя банками варенья для улучшения пищевой базы родственниц с сопроводительной запиской о том, чтобы они меня, в случае необходимости, оставили у себя на ночевку. Честно говоря, я еще сама не знала, буду ли ночевать в Ногликах: кроме осмотра поселка, я лелеяла мысль съездить на самый север Сахалина – в другой райцентр, город Оху. По слухам, севернее Ногликов сахалинская растительность резко менялась и становилась тундровой. В тундре же до сих пор я не бывала, поэтому на растительность посмотреть хотела.

Ногликовский поезд останавливался в Буюклы на две минуты, кассы еще не работали, но Надежда Константиновна меня успокоила, сообщив, что билет я смогу купить у проводницы. На перроне мы долго думали, с какой стороны в вагонах откроют двери, и галопом рванули обегать поезд, когда он прибыл, а двери открылись с противоположной стороны.

До Ногликов мне предстояло ехать шесть часов. Вагон на этот раз был общим, но вполне приличным, с креслами, как в самолете, мягкими и новыми. Так что всю дальность пути я даже не почувствовала.

В Ногликах я сразу отправилась на разведку наличия транспорта в Оху. По слухам, туда ходили исключительно вахтовки – грузовые машины-фургоны красно-оранжевого цвета с окошками для пассажиров. Дело было в том, что дорога в Оху была специфической, точнее, дорогой ее назвать было сложно, потому как проехать по ней, кроме вахтовок с огромными колесами и тракторов, больше не мог никакой транспорт. Но я, честно говоря, к этому отнеслась легкомысленно, а когда у вокзала обнаружила стоявший «ПАЗик» до Охи, сильно обрадовалась преувеличенности слухов и энергично водрузилась на одно из трех оставшихся свободными мест. Вскоре водитель собрал со всех по 360 рублей за провоз, и мы отправились в путь.

До Охи надо было ехать четыре часа, но мы ехали аж пять с половиной. Моя радость о том, что дорога в Оху, несмотря на слухи, была все-таки дорогой, оказалась явно преждевременной! Таких дорог я не видела никогда! Сначала у меня сложилось впечатление, что ее уже давно и нудно строят. Она была исключительно песчаной (без всяких намеков на асфальт) с двумя глубокими колеями посередине. Кое-где она расширялась, и тогда колей становилось несколько. Иногда на дороге встречалась техника и груды щебня, но следов человека вокруг не наблюдалось. Так что мое впечатление о начале строительства быстро сменилось мыслью о том, что строить ее хотели, но дело как-то не пошло!

В общем, по колдобинам наш «ПАЗик» скакал, аки козел, не переставая его изображать ни на минуту. Едва нам попадалась встречная машина, как пыль вокруг вздымалась столбом, водитель замедлял ход, выжидал, пока пыль немного рассеется, а затем «ПАЗик» продолжал скакать дальше. За все пять с половиной часов мы сделали лишь одну остановку. Где-то на трети пути от тряски из автобусной двери вылетело стекло, водитель принялся его вставлять, а нас выпустил осмотреть окрестности. Кругом была холмистая степь, а параллельно дороги шла железнодорожная узкоколейка: не та, которую я видела в Южно-Сахалинске, Ногликах, Тымовске и других городах, а совершенно иная – очень узкая (чуть больше полуметра в ширину), старая, с кривыми рельсами и прогнившими шпалами, почти заброшенная. Правда, по ней все еще ходили товарные поезда из Ногликов в Оху и обратно, а совсем недавно был и пассажирский поезд, занесенный в Книгу рекордов Гиннеса, как самый медленный поезд в мире. До Охи он шел… сутки, делая остановки в любом месте по просьбе пассажиров, вагоны в нем были старинными, отапливались «буржуйками», у которых обычно собирался греться народ. Теперь этот поезд отменили, правда, по слухам, еще раз от раза цепляли пассажирские вагоны с «буржуйками» к товарным поездам и отправляли в путь.

Чем дальше мы продвигались на север, тем заметнее было, как менялась растительность. Елки становились ниже, росли реже, появился стланик, а огромных лопухов не стало вовсе. Очень часто попадались «заросли» сухих елок. Сначала я думала, что они вымерзли в одну из холодных зим, но оказалось, что несколько лет назад в здешних краях свирепствовали пожары, и лес почти полностью выгорел, оставив лишь сухие стволы.

Ближе к Охе на горизонте появилась синяя полоска Охотского моря, и пейзаж стал совсем феерическим: летняя тундра (или лесотундра?) и море, даже издали казавшееся по-северному холодным.

24. КВАРТИРКА ОТ ВИЦЕ-МЭРА

Честно говоря, ночевать в Охе мне было негде. Еще во время подготовительного этапа путешествия знающие люди писали мне, что гостиницы здесь жутко дорогие – от 1200 рублей и выше, да к тому же и с местами часто бывает напряженно. В принципе, это было неудивительно, потому как в Охе вовсю добывали нефть! Поэтому я решила сразу по приезду пойти в гости к главе Охинского района, обратиться к нему, типа, как коллега к коллеге, и попросить устроить мне тут культурное проживание на пару дней.

Надо признаться, что поначалу от Охи, как от города, я многого не ждала. А чего, собственно, можно ожидать от райцентра, отдаленного от всех прочих городов, да еще с такой к нему подъездной дорогой? Но километров за тридцать до Охи вдруг неожиданно вместо колдобин образовался очень качественный асфальт, и когда мы въехали в город, я просто обомлела! Оха оказалась большим, красивым и благоустроенным городом! Вместо разбитых дорог и тротуаров, некошеной в пояс травы на газонах и серых домишек, кои всего несколько минут назад рисовало мое воображение, перед моим взором вдруг предстали ухоженные парки и скверы, новые современные дома и красивые коттеджи, благоустроенные дворы с клумбами и детскими площадками, множество разных магазинов. Оха явно тянула отнюдь не на районный, а, как минимум, на областной центр!

К районной администрации я неслась галопом, но добралась ровно к 18 часам. А добравшись, поразилась во второй раз. Располагалась она на площади Нефтяников и представляла собой новое современное здание с облицовкой из коричневых плит под мрамор. Перед зданием администрации в виде книжки-раскладушки живописно стояли гранитные стенды с историей возникновения Охи, с выгравированными ее старинными фотографиями и с именами почетных граждан города. Все было настолько красивым, новым и ухоженным, что у меня невольно создалось впечатление, что я нахожусь где-то за границей. Умеют же наши строить, когда захотят! И не только здания администраций, кстати!

Потоптавшись немного у входа, я вошла внутрь и спросила на вахте: «Не отбыл ли еще домой глава района?». «Нет», — ответили мне и предложили позвонить его секретарше. Секретарша сказала, что у главы какой-то координационный совет, освободится он неизвестно когда и, выслушав меня, соединила с его первым заместителем (в одном лице с вице-мэром города), который тут же пригласил меня на прием.

«Здравствуйте! Извините за несоответствующий этикету мой внешний вид!» — умно сказала я, войдя к нему в кабинет.

«Ничего страшного, — ответил вице-мэр Охи, покосившись на мои джинсы и свитер. – Что привело вас в наши края?».

Я коротко изложила проблему, а он попросил меня предъявить документы, после чего удовлетворился, спросил, какой суммой я могу пожертвовать за гостиницу, и кому-то позвонил. Через пять минут ему перезвонили и сказали, что самый дешевый свободный номер в гостинице потянет не меньше, чем на 1500 рублей за ночь. Это меня никак не устраивало, поэтому вице-мэр позвонил еще кому-то, а между делом поинтересовался у меня, как я смотрю на то, если буду жить не в отеле, а в отдельной трехкомнатной квартире со всеми удобствами за 600 рублей в сутки? Я смотрела на это очень положительно, и мы стали ждать, пока за мной приедет сопровождающий и покажет апартаменты.

Через минут десять вице-мэру позвонили и сказали, что машина с сопровождающим прибыла. На прощание я подарила ему фирменную футболку с надписью «СМИ Московской области», и мы мило расстались.

Сопровождающим оказалась женщина, а квартира находилась сразу за зданием администрации в высоком кирпичном доме. Что это была за квартира, я так и не поняла. По документам она проходила, как… общежитие, но когда я спросила об этом у сопровождавшей меня дамы, она очень загадочно улыбнулась и сказала, что квартира предназначается для избранных гостей. Я чуть было не загордилась!

А если честно, то в такой квартире я хотела бы жить всегда! Здесь было продумано все до мелочей! Три комнаты – гостиная, кабинет и спальня. В гостиной стояли диван, два кресла, телевизор и сервант с посудой. В кабинете – диван, еще один телевизор и стол. В спальне – тахта, столик и пуфики. В шкафах лежало свежее белье. На кухне – посуда, моющие средства и даже чай, какао и печенье. Телефон в коридоре. Пылесос. Утюг. В ванной – стиральная машина. Комнаты были огромными, просторными и новыми, еще пахнувшими ремонтом, с обоями и шторами, гармонировавшими по цвету с мебелью.

Так что, когда сопровождающая, показав мне все, ушла, я еще долго ходила по квартире с открытым ртом и никак не могла поверить в свое счастье!

25. ГОРОД НА НЕФТИ

Немного придя в себя, я решила пойти осматривать город.

Пока мы с вице-мэром ждали у него в кабинете приезда сопровождающего, он успел мне немного рассказать об Охе. Оха была молодым городом, отпраздновавшим в этом году 65-летие, но, несмотря на это, Охинский район считался самым большим районом на Сахалине и одним из трех районов — районом-донором. С запада, севера и востока он омывался Охотским морем, и главным промыслом местного населения здесь была добыча нефти.

А нефть тут нашли еще в 19 веке, когда северные сахалинцы стали привозить на материк диковинную горящую керосин-воду. Вскоре, после подсчета нефтяных запасов, некий купец Зотов скупил здешние земли для добычи нефти. И к 1928 году на месте будущей Охи появился поселок, а затем и город.

Сейчас добычу нефти в Охинском районе вело предприятие ОАО «НК «Роснефть-Сахалинморнефтегаз», еще реализовывались проекты «Сахалин-1» и «Сахалин-2», которыми вроде как заведовали американцы, а в российскую казну в результате поступали лишь какие-то крохи. Но история эта была темной, и без ста граммов разобраться в ней не представлялось возможным! Тем не менее, именно благодаря четырем тысячам местных жителей, работавшим в нефтяной промышленности (всего в Охе жило 32,5 тысяч народа), средняя зарплата в Охе достигала 11 тысяч рублей и считалась самой высокой на Сахалине. Да и на содержание города вместе с аэропортом у местных властей денег хватало, причем так, чтобы заслуженно занять первое место в конкурсе по благоустройству.

В этот вечер долго гулять по Охе я не планировала, поэтому осмотрела только прилегавшие к администрации окрестности – дом культуры с колоннами, сквер с памятником Ленину и пешеходный бульвар в центре города, чистые и аккуратные, как все в Охе.

К осмотру же основных достопримечательностей я приступила на следующее утро, а были ими городской парк и станция «Оха» узкоколейной железной дороги.

Правда, сначала я решила покончить с проблемами и купить себе билет на автобус до Ногликов. Но как раз покупка билета и оказалась самой настоящей проблемой. Искать Охинскую автостанцию я пыталась еще накануне, и все почему-то указывали мне разные направления ее местоположения. Когда же я, наконец, до нее дошла, выяснилось, что данная автостанция – новая, от нее отправляются автобусы, но билеты на них тут не продают. В ее зале ожидания на единственной скамейке сладко спали котенок и алкоголик. У входа стояла снятая с петель дверь с приклеенным к ней расписанием, из которого я узнала, что автобусы в Ноглики ходят только по понедельникам, средам и пятницам и отправляются в 6.30 утра. И ни одной живой души кругом! Через минут десять, правда, появилась какая-то бабулька, которую я и опросила насчет приобретения билета.

«Так его ж в гараже надо брать!» — сказала бабулька.

«Билет в гараже?!» — переспросила я.

«Ну да!» — ответила она.

«А гараж где?».

Гаражом оказалось местное автотранспортное предприятие, состоявшее из нескольких зданий, до которого предстояло идти через весь город. Но бабуля была права – иначе, как гаражом, его назвать было трудно, а догадаться, что именно в нем продавались билеты, и подавно! На двери одной из тамошних контор висело объявление, что все билеты в Ноглики на ближайшие дни давно раскуплены. Я вошла внутрь и спросила у кассирши, как же ехать?

«Ну, вы приходите завтра к автобусу, — ответила она, — может, кто-нибудь не поедет! А, вообще, в Ноглики еще такси за 500 рублей ходят!».

Уже потом, гуляя по городу, я увидела на фонарном столбе объявление с телефоном этого такси. Позвонила. Мне сказали, что перезвонят мне завтра в пять часов утра и заберут оттуда, откуда я скажу. На том и остановились.

Возвращалась из автотранспортного предприятия я через городской парк, в коем с успехом наблюдала тундровую растительность. Наряду с обычными елками и соснами здесь, с двух сторон от ухоженных пешеходных дорожек, росли низкие, кривые, покрытые серо-зеленым лишайником стелющиеся сосны. Вот так – то бамбук, а то…

Конечная станция узкоколейной железной дороги, куда я, в конце концов, стала держать свой путь, находилась на самой окраине Охи. Здесь уже не было никаких домов, а к самому зданию станции, расположенному на дне какой-то низины с бесчисленными столбами-опорами линий электропередачи и старыми товарными вагонами без колес вела узенькая тропинка, сплошь заросшая травой. Создавалось впечатление, что все здесь уже давно забыто и заброшено. Тем не менее, станция «Оха» функционировала. Собой она представляла серое двухэтажное здание барачного типа за ржавыми металлическими воротами с выложенной на них красными стальными прутьями аббревиатурой «УЖД». Когда-то, когда российским министром путей и сообщений был Аксененко, он измыслил проект возрождения сахалинской узкоколейки, главным звеном которого было строительство железнодорожного моста из Охинского района Сахалина на материк. В таком случае японцы были готовы за свой счет построить мост с Хоккайдо на Сахалин – им это было выгодно, ведь при таком раскладе становилось возможным попадать из Японии в Европу на поезде! Но следующий министр МПС Фадеев проект забраковал из-за его дороговизны, и узкоколейка осталась пребывать в том виде, в каком была.

…Сейчас вокруг здания станции суетилась масса народа. Рядом на рельсах стояли открытые маленькие и низенькие, похожие на вагонетки, грузовые вагоны, в которые рабочие что-то активно загружали. С другой стороны были старые пассажирские вагоны, с забитыми железом окнами. Они были необычайно узкими и короткими, такими, какие бывают на детской железной дороге, и я не удержалась, чтобы не влезть в один из них и не посмотреть, что там к чему. В вагоне было темно, а на полу валялись осколки разбитого стекла. По середине стояла та самая печка «буржуйка», покрытая донельзя копотью, а сбоку к стене были пристроены двухуровневые деревянные нары. Я так и не поняла: установили ли их в вагоне с самого начала с целью служения пассажирам, или принесли сюда потом, но смотрелось все это весьма впечатлительно.

Еще вдоль станции ходил туда-сюда малюсенький тепловозик, взятый словно из сказки, и перетаскивавший груженые вагоны из одного конца в другой. Он, как, впрочем, и все остальное на станции «Оха», казался настолько нереальным в нашей современной жизни, что я достала фотоаппарат, решив зафиксировать все увиденное на память для потомков. Рабочий народ тут же возмутился – нельзя, мол, фотографировать раритеты!

«Да ладно вам!» — сказала я. И получила в результате даже собственную фотографию на фоне этой удивительной узкоколейки.

26. ПОСЁЛОК НА НЕФТИ

Утром следующего дня я проснулась от телефонного звонка. Было пять часов, а звонил таксист, с которым мы договорились о моей доставке в Ноглики. Через десять минут он за мной заехал, потом мы уже вместе заехали за какой-то жившей поблизости женщиной и только после этого прибыли на общий сборный пункт.

Оказалось, что то, на чем мы ехали, было вовсе не такси. А такси до Ногликов представляло собой микроавтобус типа маршрутки. Все места в нем, кроме наших двух, были уже кардинально заняты, так что, как только мы на них водрузились, микроавтобус сразу тронулся в путь. По колдобинам трассы Оха — Ноглики в нем почему-то трясло сильнее, чем в обычном автобусе, и моя изначальная идея немного поспать развеялась, как дым.

Через четыре с половиной часа скачки мы прибыли в Ноглики, где я решила сразу взять билет на вечерний поезд до Южно-Сахалинска. И тут меня ждало потрясение. Касса работала с десяти часов, и в нее уже стояла небольшая очередь. Я вместе с остальными стала ждать ее открытия, как вдруг выяснилось, что расписание работы у кассы весьма специфическое. С 10 до 11 часов в единственном окошке отоваривали билетами только представителей различных организаций, с 11 до обеда – занимались предварительной продажей, а простым смертным билеты продавали только после обеда.

Ровно в десять часов касса открылась, и кассирша обилетила нескольких представителей организаций, на чем они закончились, и мы уж было возрадовались, что теперь очередь дойдет и до нас! Но ни тут-то было! Кассирша премило закрыла окошко и стала заниматься своими делами.

«Эй, девушка! – постучал ей в окошко один из будущих пассажиров. – А мы?».

«После обеда!» — отрезала кассирша.

Очередь осталась тихо стоять.

Минут через двадцать я решила сходить на разборку к вокзальной дежурной.

«Да, у нас такая система!» — гордо заявила она.

«А если кому-то неудобно приходить за билетом в середине дня?».

«А это не наши проблемы!».

От такой наглости у меня в зобу аж дыханье сперло, а в гневе я страшна!.. В общем, примерно через полчаса всю нашу очередь и меня вместе с ней все-таки успешно обилетили!

А после этого я отправилась осматривать Ноглики. Находился поселок в пяти километрах от железнодорожной станции, и мне пришлось добираться до него на очередном «ПАЗике». Главной достопримечательностью Ногликов было то, что тут, как и в Охе, добывали нефть, и Ногликовский район считался на Сахалине вторым районом-донором из трех (первым, как я уже говорила, был Охинский, а третьим – Южно-Сахалинский). Так вот. Когда же мы въехали в Ноглики, я, мягко говоря, несколько удивилась. Вместо красивых домов, ухоженных скверов и парков, и всей той прелести, которую я лицезрела в Охе, тут наблюдались унылые серые здания, разбитые дороги с тротуарами, грязь, лужи, поросшие травой в пояс дворы и полная не благоустроенность.

Потом группа приставших ко мне в парке товарищей объяснила мне, что вся беда в Ногликах случилась из-за властвовавшего там ныне мэра-пенсионера, которому судьба поселка была, в принципе, до фени. Тем не менее, тот ногликовский народ, который трудился в нефтяной отрасли, несмотря на внешнюю не благоустроенность жизни, вполне здравствовал, зарабатывая, по их словам, по 20-25 тысяч рублей. Эх, мне бы такую зарплату!

Среди прочих достопримечательностей в Ногликах я осмотрела самую крупную на Сахалине реку Тымь, самый большой на Сахалине мост через нее, остатки лесопилки, функционировавшей тут во времена каторги (издалека), недавно построенный храм и уже упомянутый мной парк Победы со злющими комарами. А еще в Ногликах продавались самые дорогие квартиры на Сахалине!

В общем, на обзор всех достопримечательностей мне хватило пары часов, и я пригорюнилась, не зная, чем занять себя дальше. Но тут я вспомнила про варенье, переданное Надеждой Константиновной своим родственницам, которое я до сих пор носила в рюкзачке, и отправилась на их поиски. Поиски увенчались успехом. Варенье я передала. А вскоре после этого уже отбыла на вокзал, откуда так же успешно – в Южно-Сахалинск.

27. МЫС ВЕЛИКАН

Уже в конце моего сахалинского путешествия у меня состоялось джип-сафари по дебрям острова, про которое я упоминала в самом начале своего повествования. О нем мы еще во время интернет-переписки договорились с Дмитрием, тем самым, который забронировал мне каюту на пароме Ванино-Холмск. Дмитрий входил в южно-сахалинский джипер-клуб «4х4» и в свободное время вместе с «коллегами» совершал удивительнейшие поездки по Сахалину, по таким местам, куда ни одна собака не бегала. Мне же, уезжавший через пару дней в Японию, был предложен облегченный однодневный вояж по бездорожью, без ночевок и особых трудностей, но тем не менее…

Компания у нас подобралась замечательная, сплошь состоявшая из друзей и родственников Дмитрия, отличавшихся дружественным и веселым нравом. В путь мы тронулись на трех машинах: мы – непосредственно на джипе, за рулем которого восседал Дмитрий, я — на переднем штурманском сиденье и его жена с дочкой – на заднем; и друзья с родственниками – на двух японских микроавтобусах.

Мыс Великан вдавался в Охотское море, а ехать до него сначала предстояло по песчаному морскому берегу, а затем, огибая выступавшие в море скалы, через лес. Вот в лесу-то и начались наши приключения.

Сама по себе дорога являла собой колесную колею, по которой обычно в хорошую погоду на грузовых машинах возили лес. Теперь, после прошедших дождей, колея размылась, и первое, что нам встретилось по пути, были три огромные лужи по семь метров в длину и ширину каждая. Честно говоря, я уже давно удивлялась, как японские автомобили могут штурмовать препятствия. Еще когда мы с Сашей осматривали окрестности Южно-Сахалинска, я диву давалась, как мы на «Субару» взбирались на заросшие травой откосы, куда нашим «Жигулям» в век и не снилось влезть! На джипе же оказалось еще веселее! Дмитрий, то ли специально для меня, то ли для собственного удовольствия время от времени проделывал такие трюки: джип под его чутким руководством нырял в лужу, его капот и лобовое стекло окатывало мутной желтой водой, и тут же выныривал. Впечатлений получалась масса!

Микроавтобусы следовали за нами, а мы периодически останавливались и ждали их. На сложных участках Дмитрий выходил из машины и жестами показывал водителям автобусов, как и где проехать. Мы переезжали речки вброд, взбирались на глинистые склоны берегов, при этом джип рычал аки трактор, а мне оставалась только закрывать глаза в особо жутких случаях и доверять себя профессионалу! Зато так появлялся азарт, и вскоре я уже понимала, что именно движет членами джипер-клуба и мной самой, участвовавшей в нынешнем сафари: интересна не конечная цель поездки, а сам процесс езды, преодоление трудностей пути и восторг от этого преодоления.

Неожиданно перед нами возникла глубокая яма. Появилась она из-за протекавшего под дорогой ручья, который подмыл грунт, в результате чего тот и обвалился. Размерами яма была в ширину дороги, а со всех сторон к ней подступал лес. Кто-то из предшественников заботливо перекинул через нее три досочки, по которым теперь и предстояло проехать нам всем. А проехать по ним можно было только левыми колесами, куда же девать при этом правые – наука умалчивала. В общем, первыми двинулись мы. Что именно случилось, я не знаю, но свидетели рассказывали, что картина была ужасной! Едва мы въехали на доски, джип резко накренился вправо в сторону кювета и встал (точнее, почти лег на бок), а его колеса зависли над ямой.

«Хе!» — сказал Дмитрий и дернул за какой-то рычаг. Джип зарычал, но с места не сдвинулся. Дмитрий дернул еще за что-то. Джип рыкнул и медленно пополз, куда следует.

«Дела…», — подумала я, когда мы очутились на земле обетованной.

«Знаешь, — сказала я Дмитрию, как только мы снова тронулись в путь, — я до сих пор считала, что самая «крутая» дорога, по которой я у вас тут ездила, была из Ногликов в Оху, но теперь понимаю, что она явно отдыхает!».

«Так ведь то, что сейчас, — это вообще не дорога, — ответил мне Дмитрий, — это направление!».

После того, как мы пересекли Тонино-Анивский хребет, направление начало сужаться. Погода была пасмурная, висел туман, а мы ехали по горному серпантинному бездорожью и радовались жизни! Вскоре на пару с нами наше направление «возлюбил» ручеек, проложивший по нему свое русло и частично его размывший. Стало еще веселее! Деревья совсем подступили к «дороге», сомкнув над ней свои кроны, наш джип цеплял ветки одновременно и слева и справа, и, если бы нам попалась встречная машина, мы бы с ней не разъехались.

Так прошло три часа, когда мы, наконец, достигли мыса Великан, и выехали на прибрежную гальку Охотского моря.

Галька была мокрой и очень мелкой. Джип шел по ней, скрипя всеми частями своего металлического тела, а микроавтобусы и вовсе забуксовали. Тогда Дмитрий достал автоматическую лебедку, прицепил ее по очереди к микроавтобусам и за считанные секунды их вытянул. В знак победы тут же было решено устроить небольшой пикничок!

А после пикника мы отправились обозревать окрестности. Мыс Великан был очень красивым местом, хотя это название намертво прикрепилось к нему от не такого красивого, но расположенного по соседству другого мыса. А сам он на деле назывался попросту Птичий. Его достопримечательностями были удивительные скалы в море, точнее, даже острова из скал и великолепные скальные гроты на берегу. Когда-то в детстве, в пору сбора коллекции карманных календариков, кто-то из знакомых привез мне несколько экземпляров с Дальнего Востока. Среди прочих там был календарь с изображением «Золотых ворот» — монолитной краеугольной, стоявшей в море арки с промытой расщелиной, и с разбросанными рядом с ней в воде каменными глыбами. Тогда, глядя на календарик, я часто думала, где же находятся эти ворота? И вот теперь я увидела их воочию. Они стояли здесь, на мысе Великан, и, как на той картинке, омывались пенившимися волнами. А между аркой и берегом плескались в море огромные, похожие на экзотические орхидеи, оранжевые медузы…

Охотское море оказалось очень холодным. Когда после осмотра окрестностей Дмитрий, надев гидрокостюм, с гарпуном в руке отправился на подводную охоту на навагу, я разулась и ступила ногами на омытую волнами гальку. Да-да, именно не в море, а на гальку! Но уже через несколько секунд мне пришлось перебираться туда, где было тепло и сухо – ноги закоченели, и стоять на гальке стало просто не выносимо! Спустя пару минут, с нацепленной на гарпун рыбешкой вернулся «с охоты» и замерзший Дмитрий. Несмотря на успешный улов, лезть снова в море он не стал, снял гидрокостюм и начал оперативно греться!

…Возвращение в Южно-Сахалинск у нас ознаменовалось тремя авариями. Еще перед отправлением неожиданно выяснилось, что у одного микроавтобуса спустило колесо, а у другого что-то случилось с передачами. Пока все это чинили, оказалось, что и у нашего джипа тоже не все в порядке, а именно – скончался генератор. В данном случае нам это грозило ночевкой в горах Тонино-Анивского хребта, потому как в темноте да без фар по тем дорогам, что тут были, рискнул бы проехать разве что камикадзе. Поэтому Дмитрий, не являвшийся по совместительству оным, решил ехать быстро, чтобы до темна успеть оказаться на подступах к городу. Но, едва мы тронулись в путь, генератор вдруг сам собой починился, и в Южно-Сахалинск мы въехали при всей положенной иллюминации.

28. СИНИЕ-СИНИЕ ГОРЫ

Еще перед поездкой в Японию я побывала в поселке под названием Синегорск. Находился он в нескольких десятках километров от Южно-Сахалинска, в живописном месте посреди невысоких гор. Почему этот поселок назвали Синегорском, осталось тайной за семью печатями. По одной из версий, его, так сказать, крестный отец перед тем, как дать имя поселку, сильно наклюкался, после чего горы стали казаться ему синими-синими, как родная физиономия!

В Синегорск мы ездили с Сашей, и по дороге он рассказывал мне, что еще совсем недавно здесь имелась грандиозная шахта по добыче угля, и местные жители, на ней трудившиеся, зарабатывали гораздо больше, чем их коллеги в других районах Сахалина. Сейчас шахта тоже существовала, но конкретно дышала на ладан, и зарплаты угледобытчиков уже совсем не радовали.

Сам Синегорск оказался вполне приятым и благоустроенным местечком, в основном с пятиэтажными домами, стоявшими на культурных улочках, которые лесенками поднимались в горы. Неподалеку от поселка располагался санаторий «Синегорье» с бьющими минеральными источниками и недорогими комнатками на ночь, которые, по словам Саши (и откуда это интересно он знает? – вопрос на засыпку), доблестные сахалинцы повадились бронировать на выходные для полюбившихся дам…

Продолжение следует в разделе «Япония»…

Только для www.tours.ru Перепечатка только с разрешения автора

Рыбка-остров, островитяне и их соседи — часть 1

Рыбка-остров, островитяне и их соседи — часть 2

Рыбка-остров, островитяне и их соседи — часть 3

Рыбка-остров, островитяне и их соседи — часть 5

Рыбка-остров, островитяне и их соседи — часть 6

Рыбка-остров, островитяне и их соседи — часть 7