1. Я ТРЕБУЮ ПРОДОЛЖЕНИЯ БАНКЕТА!

17 – 20 сентября 2004 года. Все началось ровно через две недели с момента возвращения моего бренного тела из 37-дневной поездки по Дальнему Востоку, Сахалину и Японии. Тело, надо сказать, оттуда вернулось весьма отдохнувшим и даже умудрилось после этого из десяти рабочих дней опоздать на работу всего четыре раза, что было явным для него достижением. Хуже дело обстояло со всем остальным, то есть с душой, головой или настроением – тут уж кто в кого верит! Смиряться с рабочими буднями им явно не хотелось, и от работы они усердно отлынивали, активно соображая, куда бы выбраться еще. В общем, «требовали продолжения банкета»!
Мое начальство, убедившись, что толка от меня, как от работника, пока все равно никакого, смиренно выслушивало мои новые путешественнические идеи, периодически, в особо экзотических случаях, интересуясь, когда, собственно, я собираюсь ехать? Впрочем, особо травмировать начальственную психику (тем более, такого хорошего, как мое) я не стала и избрала пунктами очередного вояжа Валдай и Старую Руссу, а временем его осуществления — очередные выходные.

Культурный и удобный псковский поезд во второй половине сентября в эти края уже не ходил, а тот, что был, прибывал в Валдай около двух часов ночи, а в Старую Руссу – в четыре утра. Так что к моему маршруту неожиданно добавилась еще и станция Дно, куда он доезжал к пяти-тридцати. Из Дна я планировала вернуться в Старую Руссу, потом – в Валдай и, наконец, обратно домой.
…Моя купейная попутчица ехала в Псков и оказалась девушкой весьма своеобразной. Всю дорогу она мне вещала о своих жизненных достижениях, причем так, что я даже устала кивать ей в такт. В результате в качестве нового слушателя привлекся мужчина из соседнего купе, одаривший нас бутылкой шампанского и шоколадкой. К моей печали, ночи, видимо, предстояло стать бурной, но тут вдруг выяснилось, что дева не пьет, и я, несмотря на свое истинное прямо противоположное мнение в этом вопросе, ее резво поддержала. Мужик немного поплевался и удалился, мы возлегли, а через несколько часов уже прибыли в Дно.

2. ВОСПЕТАЯ СТАНЦИЯ

В половине шестого утра в Дне оказалось темно и холодно. Я зашла в вокзал и уселась в зале ожидания ожидать рассвет. Станция Дно была той самой станцией, где «потеряно место одно». Там у классической Маршаковской дамы, которая, не подумав, скопом сдала в багаж диван, чемодан, саквояж и еще груду всякого барахла, согласно произведению, обнаружилась пропажа несчастной собачонки, сбежавшей в неизвестном направлении, и замененной именно в Дне «огромным взъерошенным псом». Правда, честно говоря, не совсем понятно, как тут оказалась эта самая дама, ехавшая в Житомир из Питера? Ну, да классику виднее!
Итак, Дно было крупной железнодорожной станцией в Псковской области с образовавшимся вокруг нее поселком. Из него поезда разъезжались по двум направлениям – Бологовскому и Витебскому, а посему с двух сторон от вокзала имелись две платформы с аналогичными названиями. Сам же вокзал считался главной местной достопримечательностью. Был он сильно обшарпанным, выкрашенным в грязно-желтый цвет, но фундаментальным, со шпилем, арками и перекрытиями, а на его стене висела табличка, гласившая о том, что железнодорожное движение здесь началось аж в 1897 году. Внутри были зал ожидания с оранжевыми пластиковыми креслами возраста вокзала, огороженный черной решеткой буфет с запахами старосоветской столовки и высокие потолки с лепниной.
В зале ожидания вместе со мной ждали рассвета какие-то бомжеватые личности, с нездоровым блеском в глазах меня разглядывавшие, и я, едва только темень за окном сменилась сумерками, оттуда ретировалась.
От вокзала в город, то бишь в поселок, вела прямая, широкая и абсолютно пустынная авеню метров в пятьсот длиной. На ее обочинах росли окультуренные деревья, рядом были оборудованы пешеходные дорожки, а в самом конце виднелся почти такой же фундаментальный и в точности такой же грязно-желтый, как вокзал, Культурный центр. Авеню (она же улица Ленина) была с латаным-перелатаным асфальтом, но все говорило о том, что в пору строительства коммунизма Дно, видимо, хотели сделать чем-то вроде Нью-Васюков с широкими проспектами, парками и стадионом «Локомотив», который нынче представлял собой площадку за серым бетонным забором. Может быть, с этаким-то размахом тут даже и до космодрома бы дело дошло, но строительство коммунизма отменили, и поселок пришел в упадок. Его центр теперь состоял из двух-трехэтажных желтеньких хрущевок с поленницами перед входами и собаками в будках и несколькими «новыми», годов 80-х, бетонными пятиэтажками.
Я прогулялась до Культурного центра, обозрела на его фасаде афишу, гласившую о выступлении псковского драмтеатра, и вернулась к вокзалу, осознав, между прочим, всю тоску, воспетую неким товарищем Чистяковым в его «шедевре»: «Если быть тебе СУЖДЕНО девушкой со станции Дно…». Хотя, в общем-то, и своя прелесть в такой судьбе, на мой взгляд, у местных девушек тоже имелась…

3. НАЗАД НА ТЕПЛОВОЗЕ

Отношение к поездам в Дне было серьезным. Даже об отправлении пригородных здесь сообщали по громкой связи на всю округу. Когда я пришла, мой поезд в Старую Руссу уже стоял на путях. Состоял он из тепловоза и двух вагонов, на каждом из которых, как и положено, висело по табличке «Дно – Старая Русса – Валдай», а рядом проводницы проверяли билеты. Что интересно, на тех же рельсах с тепловозом, направленным в другую сторону, стоял еще один поезд, на этот раз состоявший из трех вагонов, – до Пскова.
Я вошла внутрь своего и огляделась. Вагон оказался странной конструкции. Лавки в нем были деревянными, как в старой электричке, с одной стороны рассчитанными на трех пассажиров, а с другой – на двух, а в самом его начале находились подсобное помещение и купе для проводников. До Старой Руссы нам предстояло ехать два с половиной часа, и поезд еще до отправления забился народом почти до отказа. Наконец, мы тронулись в путь.
Среди пассажиров в основном преобладали грибники в высоких резиновых сапогах и с пустыми корзинками. Дорога-одноколейка шла через лес, грибники весело общались меж собой, а поезд ехал очень медленно, останавливаясь, похоже, там, где об этом просили машиниста, как правило, среди леса. Всего несколько раз мы проезжали маленькие станции в пару-тройку домишек и забирали оттуда очередных грибников и рыбаков, тоже знакомых друг с другом и с теми, кто уже ехал в поезде.
Так мы прибыли в Старую Руссу. Там я сразу решила приобрести билет до Валдая. Старорусский вокзал от вокзала в Дне отличался отсутствием шпиля, лепнины на потолке и цветом, он был синим. Остальное же — фундаментальность, старосоветскость во всем и вонючий буфет были на месте. Билетная касса была одна, и к ней стояла глобальная очередь. На обслуживание каждого пассажира у кассирши уходило примерно по 15-20 минут. Она выписывала билеты вручную, потом из них что-то вырезала маленькими ножничками и, прежде чем отдать их счастливому обладателю, начинала усердно считать просунутые в окошко деньги. Для этого перед кассиршей лежали калькулятор и счеты. Она судорожно давила на кнопки калькулятора, вглядывалась в его экран, а потом все пересчитывала на счетах. Еще перед кассиршей стоял выключенный компьютер.
Минут через сорок народ в конце очереди слегка возопил.
«Почему она на компьютере не работает?» — спросила одна дама.
«Не умеет, наверное, — ответила ей другая, — а, может, компьютер сломан, или запчастей к нему не хватает».
«Как это?» — удивилась я.
«У компьютера кнопки должны быть, а их нет!» — ответила мне дама.
«Какие кнопки?».
«Ну, такая пластмассовая доска с кнопками».
«Клавиатура, что ли?!».
Дама неуверенно кивнула. Мда…
Промаявшись с час, я стала замечать, что народ, стоявший позади меня, начал потихоньку обилечиваться. Что за дела? Оказалось, тут действовала суперсистема. Сначала пассажиры шли к начальнику вокзала, там бронировали билеты, потом возвращались в кассу, и через какое-то время кассирша выкрикивала их фамилии. Но это касалось только билетов на поезда дальнего следования, на пригородные же билеты вообще не продавались, и мне было велено прийти к самому отправлению и обретать билет по факту. Чуть не убив кассиршу, очередь, а за одно и начальника вокзала, я во гневе удалилась.

4. ГОРОД НА СОЛИ

От вокзала город находился далеко. Сначала к нему планировалось идти через какое-то болото, потом около двадцати минут по шоссе. Автобусы до центра вроде бы ходили, но, пока я шла пешком, мне не встретился ни один.
Старая Русса, на удивление, оказалась довольно-таки большой, пыльноватой и разбросанной. Каменные, в основном двух-трехэтажные дома наравне с деревянными «деревенскими» были разнокалиберными и часто старыми и обшарпанными. Зато радовало глаз обилие разных церквей и храмов и множество кошек. К кошкам в Старой Руссе, похоже, было особое отношение. Они тут просто толпами гуляли, а народ их ласкал, лелеял и постоянно подкармливал. Я много раз видела, как у магазинов, в парках и просто на улицах не только сердобольные бабушки, но и вполне солидные мужики доставали из своих сумок, пакетов, дипломатов какой-нибудь вкусный деликатес и собирали вокруг себя толпу разношерстной братии.
…По легенде, жили в районе Черного моря два брата – Славен и Рус. И пошли они как-то на север счастья искать – земли новые основывать. Славен вскоре основал город Славянск Великий, а Рус – Руссу, которую, понятное дело, в честь себя любимого и назвал. А прилагательное Старая Русса получила гораздо позже, когда неподалеку появилась еще одна Русса, как бы новая. Реки же, на которых теперь стоит Старая Русса, Рус назвал в честь своих жены и дочери Полисть и Порусья и стал жить-поживать, да добра наживать.
А если серьезно, то упоминание о Руссе впервые появилось в какой-то умной летописи в 1167 году. Но, когда к делу приступили местные археологи, то они отрыли деревянные городские тротуары начала аж 11 века и пришли к выводу, что Русса, как вполне цивильный город, существовала еще с века десятого. Как раз в те времена народ в здешних краях обнаружил соль и активно занялся солеварением и ее продажей.
Первым делом, в Старой Руссе я посетила краеведческий музей, где имела честь лицезреть кусок древнего солепровода – довольно-таки длинный обрубок дерева с выдолбленным стволом, по которому соль вместе с водой поступала к месту варки. Что интересно, сам музей располагался в бывшем Спасо-Преображенском монастыре, в котором, кроме него, имелась еще и местная картинная галерея. Монастырь был старинным, прежде построенным из дерева, но после пожара где-то в середине веков возведенным в камне всего за 70 дней. Сейчас кое-где в монастыре сохранились эпизоды ценных фресок, а, вообще, его стены были культурно побелены и отреставрированы.
Кроме солепровода, я осмотрела в музее выставку старых открыток с видами Старой Руссы, разные археологические находки, посуду древних аборигенов и прочие предметы их быта. В общем, все, как положено. А еще там была выставка, посвященная Старорусскому дачному театру. Все дело в том, что соль в Старой Руссе была не просто солью, а очень полезной солью, и посему еще очень давно здесь образовался курорт с минеральными источниками и грязями, коий любили посещать всякие известные личности, типа Горького, Достоевского и разных театральных деятелей, открывших тут дачный театр и в нем выступавших. Им-то и посвящалась выставка, состоявшая в основном из их портретов, старых театральных афиш и программок.

5. КУРОРТ

Вообще, курорт в Старой Руссе существовал до сих пор, причем весьма успешно, и я решила его тоже почтить визитом. Несмотря на то, что располагался он в центре города, до него мне пришлось протопать несколько кварталов. Старая Русса в этом районе была значительно свежее и зеленее, а дома менее обшарпанными. Курорт же представлял собой несколько жилых корпусов и водо- и грязелечебниц за забором в парке. Вход на его территорию был свободным, и этим активно пользовались местные жители, приходившие сюда гулять. А дабы покорить всякого вошедшего, вход на курорт украшали обелиск с надписью, гласившей, что это курорт, и клумба с выложенной на ней какими-то мелкими кустиками сегодняшней датой. Получалось, что для того, чтобы изменить эту дату, каждое утро кустики выщипывали и сажали новые. Кропотливо, но оригинально!
Главными достопримечательностями курорта были минеральные источники в количестве аж пяти штук и три пробуренные скважины с той самой жутко полезной минеральной водой. Источники образовывали три озера, на дне которых скапливалась такая же полезная грязь, коей народ усердно мазался в имевшейся грязелечебнице. Вокруг озер стояли культурные лавочки – на них желающие лицезрели озерный пейзаж.
Я погуляла по санаторному парку и добрела до самой важной здешней достопримечательности – Муравьевского фонтана. Он был обложен красным гранитом и бил единственной струей на два метра вверх, а его особенностью было то, что бил он минеральной водой. 148 лет назад здесь была пробурена скважина, которая, собственно, и представляла собой функционировавший с тех самых пор фонтан. Отдыхающие же собирались вокруг него и вдыхали минерализованный воздух.
Две другие скважины вели в водолечебницу, где минералку совершенно даром предлагалось пить из краников. Вода была холодной и горячей, но, несмотря на то, что скважины были пробурены на разную глубину (на 68 и 80 метров), по вкусу она была абсолютно одинаковой – горько-соленой. Жуткая гадость! Но народ усиленно набирал воду в бутылочки и уверял, что она исцеляет от всех недугов.
Я же приобрела в одном из санаторных сувенирных киосков, коих тут было неимоверное множество, фотоальбомчик с обложкой из бересты с вырезанной на ней панорамой Старой Руссы и покинула сие милое местечко.

6. ПРО ГРУШЕНЬКУ И ПРОЧИХ

Надо сказать, что Старую Руссу, как и станцию Дно, тоже воспели в литературном творении, правда, на этот раз в прозе. Воспел ее Достоевский, который около трех лет прожил здесь на даче и написал за это время аж два романа – «Братьев Карамазовых» и «Бесов». Старая Русса «засветилась» в «Карамазовых», где Федор Михайлович изобразил ее в виде города Скотопригоньевска, в котором и происходит основное действо. И, несмотря на злые языки, вещавшие, что такое название говорит об истинном отношении писателя к городу, для Старой Руссы упоминание в бессмертном произведении стало почетном, о Достоевском тут помнили, а из его дачи сделали музей.
Дорога к дому-музею писателя шла по той части Старой Руссы, где еще во всю процветал культурный частный сектор. Уютные деревенские домики утопали в золотистых по осени садах, а где-то рядом пестрела покрытая ряской Порусья. Я прошла мимо маленькой необычной церквушки из красного ракушечника, носившей имя Великомученика Мины. Теперь она была обнесена забором, и было похоже, что ее прибрал к рукам какой-то ушлый деятель. Во всяком случае, церковь достраивали обычным красным кирпичом, а на реставрацию это никак не походило.
Дом-музей Достоевского оказался двухэтажным и деревянным, стоял он на самом берегу Порусьи, но на меня произвел мало впечатления. От вещей классика здесь остались лишь цилиндр, перчатки, носовой платок и еще какие-то мелочи, а прочая обстановка комнат была воссоздана из мебели и аксессуаров 19 века. Но зато именно этот дом Достоевский сделал прототипом дома Карамазовых. А неподалеку от него, на другом берегу реки, все еще стоял дом прелестной Грушеньки – двухэтажный каменный особнячок, который мне с восторгом показала одна из служительниц музея. В нем, кстати, и проживала та самая женщина, с которой Грушеньку – возлюбленную одного из братьев, списал Федор Михайлович. Так что на этот раз прототипом стал не только дом, но и дама.

7. ГОСТИНИЦА «ВАЛДАЙ»

Окончательно окультурившись, я пришла к выводу, что мне самое время двигаться к вокзалу. Наступал вечер, и я медленно побрела по тихим старорусским улочкам.
Билет в Валдай в вокзальной кассе мне теперь действительно продали без проблем, и я осталась ждать поезда в зале ожидания. Ожидание проходило мирно. Вместе со мной в зале сидели скучавшие пассажиры, изредка отвлекаемые теткой с кипами газет и журналов, пытавшейся их сбыть вновь прибывшим лицам. Дело шло вяло… Но вдруг зал ожидания огласился оглушительным воплем, и тут же у его входа появился издававший его товарисч неопределенного возраста. Он был одет в телогрейку, потертые брюки и резиновые сапоги, под глазом у него багровел фингал, а в руке он держал полный стакан водки. Товарисч был искренне весел и, прекратив орать, вдруг обратился к пассажирам: «Мальчики и девочки! Скиньтесь мне, пожалуйста, на закусочку!». В отличие от меня пассажиры восприняли сие без всякого удивления и полезли в карманы. Алкаш возрадовался, довольный набрал на закуску и удалился…
Наконец, прибыл поезд. Он шел из Дна в Бологое и опять состоял из тепловоза, выпущенного не позже 1917 года, и двух вагонов. Только теперь один вагон был обычным плацкартным, а второй – старым общим, с креслами с высокими спинками. Избрав плацкартный, я заняла место у окна и осмотрелась.
Вообще-то, я поняла уже давно, что самые интересные встречи всегда происходят в транспорте. Где, как не в пригородном рейсовом поезде (электричке, автобусе, речном трамвайчике) можно увидеть настоящую жизнь в местном колорите? Но, честно говоря, в последнее время я уже перестала специально искать этот самый «колорит», тем не менее, «колорит» находил меня сам, и я с завидным постоянством продолжала его наблюдать…
В этот раз со мной ехали «путешественники». Дед с внучкой – скромной белокурой девушкой с длинной косой, которой было лет 16, не больше, расположились на «боковушке». Ехали они откуда-то из-под Дна. Дед уже был изрядно хорош, а внучка все больше и больше потупляла взор свой после очередных его возлияний. Он же не смущался и рассказывал всем подряд, какой он молодец, что вывез внучку в свет. «В прошлый раз старшую возил, — говорил он. — Так ей так понравился вокзал в Старой Руссе, что решил его и младшей показать! Ты смотри, внучка, теперь, смотри!». В это время наш поезд все еще стоял на станции в Старой Руссе, но выводить внучку на осмотр даже внутренностей вокзала дед не собирался. Поезд тронулся, и они поехали дальше. В пригороде Валдая, где им предстояло выходить, самостоятельно выбраться из поезда дед уже не смог. Добрые люди помогли…
До Валдая мы ехали около трех часов. На одной из станций ко мне подсела молодая пара, возвращавшаяся от родных домой в Бологое. Девушка работала продавщицей и рассказывала, что хорошо наторговала в этом месяце и получит не меньше пяти тысяч. Она неплохо выглядела, была симпатичной и весьма обаятельной, а главное – всячески опекала мужа. Муж же наоборот – нигде не работал, внешне конкретно смахивал на дебила, а его переносицу украшал длинный кровавый порез, типа «только после драки». Но девушка была довольна, он тоже был доволен. Получалась такая, так сказать, идиллия…
Впрочем, эти мои попутчики были скорее исключением из всех пассажиров. В основном в поезде ехали возвращавшиеся из лесов грибники и рыбаки и отправлявшиеся куда-то по делам местные жители с маленьких станций. На одной из таких станций в вагон ввалилась целая толпа. Они полностью заняли соседнее купе и не переставали галдеть, обсуждая важное происшествие:
«Это твой черно-белый бык у рельсов пасется?» — спрашивал один.
«Мой, а что?» — отвечал второй.
«Дык он у тебя ненормальный! Чуть не забодал меня сейчас!».
«А ты рубаху-то красную сними, вырядился!» — хохотала вся компания…
Так мы, наконец, доехали до Валдая. Я вышла из поезда и обозрела окрестности. Кругом была непроглядная темень. Город находился где-то в отдалении, а автобусы уже не ходили. Все вышедшие со мной пассажиры по тропинке в кустах отправились куда-то в ночь. Я пошла за ними. Вскоре мы вышли на какую-то дорогу, и я пристроилась к двум бабусям с огромными рюкзаками за плечами – по грибы ходили.
«Не подскажите, далеко ли до гостиницы «Валдай»?» — спросила я.
«Мы тебе покажем, дочка, — хором ответили бабуси, — иди за нами».
Вскоре появилась гостиница. Она была старенькой и из нескольких этажей, но на вид вполне презентабельной. Я распрощалась с бабусями и вошла в холл.
Надо сказать, что забронировать номер в этой гостинице я попыталась еще в Москве. За две недели до поездки я позвонила в «Валдай» и спросила, сколько он стоит? «310 рублей, — ответили мне, — но номеров нет!». «Как это нет?» — снова спросила я. «В них живут», — был ответ. «Кто?» — разговор начинал походить на разговор двух умалишенных. «Ну, командировочные…», — как-то замялись на том конце провода. Поняв, что тут что-то нечисто, я позвонила директрисе гостиницы. Номер для меня сразу нашелся, а за одно она мне объяснила, что у них живут строители правительственной дачи, которую они возводят на берегу Валдайского озера. На даче Владимир Владимирович, вроде как, планирует проводить саммиты большой восьмерки, и там уже отстроены всякие необходимые сауны и гостиница для журналистов.
Теперь же, подойдя к гостинице, я обратила внимание, что в номерах почти на всех ее этажах нигде не горел свет (не спали же доблестные строители в девять часов вечера?), и сделала вывод, что свободные номера появились. Тем не менее, на рецепции стояла табличка, что их нет. «И все-таки мудрят!» — сделала я вывод.
Рецепционные тетечки грозно воззрились на меня, как на нежданного посетителя, но, услышав, что номер был забронирован раньше, одна из них тут же побежала его открывать.
В номере были телевизор, телефон, кровать и все удобства, и, проигнорировав настоятельное предложение тетей напоить меня чаем, я быстренько возлегла на почив.

8. УЕЗДНЫЙ ГОРОД

Следующим утром я, первым делом, решила прояснить обстановку с попаданием в Иверский монастырь, который с 1654 года имел честь стоять на острове посреди Валдайского озера. Туда от пристани в Валдае ходили рейсовые речные трамвайчики, но дозвониться из гостиницы до справочной и узнать их расписание у меня не получилось, поэтому я потопала к пристани сама.
Валдай располагался в Новгородской области, как и Старая Русса, но, как мне показалось, был гораздо меньше, аккуратнее и уютнее ее. Он стоял на холме, а узкие зеленые улочки сбегали вниз к озеру. Дома были в основном каменными двухэтажными, чистыми и ухоженными. В целом же, Валдай создавал впечатление маленького купеческого городка, уютного и гордившегося своими уютом и милой провинциальностью.
Я спустилась с холма и вышла к пристани. Пристань представляла собой несколько больших резиновых камер-колес на берегу. И все. Рядом у закрытого летнего кафе сидел пьяный мужичок, а чуть поодаль на скамейке с видом на озеро завтракала семейная пара с ребенком. Никаких касс в пределах видимости не наблюдалось. Я подошла к семейной паре и спросила насчет теплохода на остров. «Вчера не было, — ответили они мне. – Не сезон уже! Теперь до монастыря можно только по дороге добраться. Это 12 километров в объезд, через дамбу и понтонный мост. Но автобусы туда не ходят, только на машине!». Мда!.. В общем, быстренько обдумав свое положение, я решила попробовать упросить кого-нибудь из местных доставить меня к острову на моторке.
Заводь с моторными лодками, к коей я сразу направилась, находилась в конце валдайской набережной. Набережная же в Валдае была длинной и окультуренной. Начиналась она от пристани с кафе и представляла собой что-то вроде красивого парка с лужайками, обложенными камнями пешеходными дорожками, скамейками, лавочками-качелями, скульптурными композициями в кустах и открывавшимся восхитительным видом на серебристые луковки Иверского монастыря… При ближайшем рассмотрении заводь с моторками оказалась спасательной станцией, но так как из-за несезона спасать уже было некого, она была наглухо закрыта, а единственной живой душой на ней оказался пес, влезший на собственную будку, чтобы качественнее меня облаять. Поразмыслив, я отправилась назад в центр города, решив оставить проблему посещения монастыря на потом, а пока осмотреть местные музеи.
Приличных музеев в Валдае было два – Уездный и Колоколов. Но прежде, чем идти на их штурм, я за 20 рублей прелестно откушала в местном кафе сока и сосисок с пюре.
Валдай оказался известен с 1495 года. Всю свою сознательную жизнь он простоял прямо посредине тракта Москва – Новгород, а потому в нем развились соответствующие ремесла, а именно поварское и кузнечное. Народ, ездивший по тракту, здесь всегда останавливался и питался в харчевнях, а за одно менял лошадей или их подковывал. Кстати, Валдай тоже был воспет в литературном произведении. На этот раз расстарался Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву». Но как-то он его воспел, надо сказать, не очень презентабельно, так что я и рассказывать не буду. Ну, и еще Гоголь отметил. Правда, расписал Николай Васильевич не сам Валдай, а его жителя Плюшкина, сделав его прототипом соответствующего персонажа. Правда, валдайский Плюшкин был отнюдь не скрягой, а нормальным зажиточным человеком, но, так же, как и герой, тоже все подряд подбирал.
Первым по плану у меня значился музей Уездный. Размещался он в старом купеческом доме, был сродни краеведческому, и в нем я нелегально присоединилась к экскурсии каких-то девиц, среди которых вполне сошла за свою. Экскурсию вела экзотическая дама в шляпе, рассказывала она очень выразительно и эмоционально, даже слегка с надрывом, что я аж заслушалась. А вещала она про местные обычаи. Например, в 12 лет валдайская девушка начинала думать о замужестве и готовить приданое. Причем нашить и навышивать она должна была все себе сама. Потом у юных особ начиналась круговерть вокруг платка. Жених, предлагавший девушке выйти замуж, надевал ей на руку серебряный браслет, а она, в случае согласия, должна была отдать ему свой платок. Если же она замуж за него не собиралась, то и платок ему не отдавала, и браслет себе забирала. У некоторых, таким образом, целые коллекции накапливались. До замужества свои платки девушки всегда носили на видном месте, особенно во время всяких танцулек-гулянок. Видел потенциальный жених у девушки платок и, в случае чего, сразу ухаживать начинал. А если не видел, то и не спрашивал даже: может, обронила она его где-то или потеряла, — а тут же выводы делал, что, либо отдала она его уже кому-то вместе с рукой и сердцем, либо в монастырь решила податься, и мужчины ее теперь, как особи, совершенно не волнуют.
В общем, Уездный музей мне весьма приглянулся. А по завершении экскурсии меня неожиданно посетила сверхгениальная идея. Я отловила экскурсоводшу и, возблагодарив ее за рассказ, спросила, как мне лучше добраться до Иверского монастыря? Экскурсоводша же изрекла, что у нее запланирована экскурсия в музее Колоколов, а сразу после нее, как и следовало ожидать, она везет группу в монастырь, и я могу к ним присоединиться. Возрадовавшись, я тоже отправилась смотреть на колокольчики.

9. ИЗ РОДА ЯЗЫКАСТЫХ

В Валдае оказалось очень много церквей, и музей Колоколов располагался как раз в одной из них – в церкви Великомученицы Екатерины, построенной еще аж в 1793 году. Чем прославилась эта Великомученица, для меня осталось тайной, но сама церковь была необычной, с колоннами, как у греческого храма.
Билет в музей я обрела за 15 рублей, дождалась экскурсоводшу и прослушала еще одну экскурсию. Но в этот раз группа состояла из сплошных пенсионеров (от собеса их, что ли, сюда привезли?), и рассказ был не настолько занимательным, как в Уездном музее.
В общем, колокололитейное производство в Валдае процветало всегда, и, несмотря на то, что первый российский колокол отлили не здесь, а в Пскове, Валдай все равно считался центром этого ремесла и им славился, а посему тут и открыли соответственный музей. Колокола, начиная с огромных церковных и заканчивая козьими бубенчиками, в музей свезли со всего мира. И, что интересно, в стародавние времена народы, жившие в разных точках земного шара и, естественно друг с другом не общавшиеся, делали их примерно одинаковыми. Например, я обнаружила в музее три коровьих ботала практически одинаковых форм и фасонов, но одно из них было сделано в Китае в 16 веке до нашей эры, второе – в средние века в Европе, а третье – в 1930 году в какой-то российской деревушке.
Что же касается настоящих христианских колоколов, то родом они пошли из итальянской провинции Кампании, и их поначалу так и называли – кампанами. В Италии эти колокола вешались на крышах домов и звонили сами собой при дуновении ветра.
В музее же в колокола тоже можно было звонить. Специально предназначенные для этого экземпляры висели у стены с протянутыми от них веревочками, и экскурсоводша изобразила нам что-то вроде полноценного колокольного звона. Получилось у нее, надо сказать, неплохо. Звук уходил под свод церкви и был красивым. Но, как она объяснила, учиться звонить в колокола совсем не обязательно – у всех это получается всегда и сразу. А все дело в том, что колокола не стоят на грешной земле, а как бы подвешены к небесам, и, значит, звон идет от самого Бога! О, как! У звонарей же во все времена единственной проблемой было то, что этот звон очень сильный, поэтому они, чтоб у них, случаем, не полопались барабанные перепонки, летом, прежде чем влезть на колокольню, затыкали уши… клюквой, а по зиме, когда клюквы не было, звоня, кричали специальные речевки, отражавшие жизнь в городе. Правда, редко было, чтобы их кто-то, кроме них самих, слышал, тем не менее, процесс превращался в целое действо!..
Наша экскурсия закончилась тем, что позвонить в колокола попробовали еще две пенсионерки из группы, и у них это тоже получилось. А после группе дали 15 минут на сборы и велели собраться в автобусе, чтобы ехать в Иверский монастырь. Я же что-то затосковала. У меня вдруг возродилось давнее, изжитое самостоятельными поездками чувство обязанности ходить с толпой и быть к ней привязанной. В общем, ехать вместе с пенсионерами в монастырь мне резко расхотелось. «Без полета как-то!» — подумала я и быстро по-тихому удалилась…

10. АВТОСТОП НЕ ПО-АВТОСТОПСКИ

Уже через пять минут я была на пристани в надежде обнаружить там теплоход. Теплохода не было. В кафе у пристани сидели и смотрели на воды озера мужчина с женщиной, чуть поодаль на скамейках выпивала группа товарищей, а с другой стороны сидел слегка протрезвевший утренний мужичок. Будет ли теплоход, мужчина с женщиной не ведали. Они прибыли в Валдай из Ленинградской области, на остров ездили цивилизованно на экскурсионном автобусе вместе с выпивавшей теперь компанией, монастырь им понравился безумно, и мне в него, конечно же, стоило попасть!
Корить себя за бегство из музея Колоколов я не стала: не таким уж оно было необдуманным! Поэтому вместо терзаний я решила добираться до острова иным способом, а именно автостопом.
Надо сказать, что к автостопному варианту путешествий я отношусь слегка предвзято. На мой взгляд, неловко как-то зарабатывавшей особе просить ее куда-то бесплатно везти, да при том еще объяснять, что это, мол, вид путешествий у меня такой. Поэтому, да простят меня классические автостопщики, от классики я отклонилась и разменяла в ближайшем магазинчике полтинник, решив из учета отдаленности Валдая от моей дорогой столицы и зарплат местных жителей, что его вполне хватит на оплату проезда до острова и обратно. После этого я гордо вышла на дорогу и начала процесс. Честно говоря, вся сложность заключалась в том, что эта дорога вела к трассе Москва – Санкт-Петербург, и сначала надо было проехать по ней, затем свернуть по указателю на город Боровичи, а после, судя по карте, еще разок на проселочную дорогу к дамбе.
Водитель четвертой по счету машины подрулил ко мне и заявил, что едет только до дамбы.
«Мне, вообще-то, до Иверского монастыря надо…», — начала, было, я.
«Садитесь-садитесь, там недалеко!» — ответил он.
Водитель, видимо, принял меня за настоящую автостопщицу и по пути расспросил, кто я и откуда. Когда мы доехали до дамбы, он сообщил, что повез бы меня и дальше, но его, увы, ждут. Я выдала ему денежку, и вот тут-то все началось.
«Зачем это? — одновременно удивленно, смущенно, обалдело и радостно спросил он. – Деньги не надо!».
«Как это не надо? – ответила я. – Надо!».
«Да вы… это… успокойтесь!» — водитель совсем растерялся.
«Берите-берите!» — засмеялась я. Тогда он тоже посмеялся и взял.
Дальше я пошла пешком. Дамба завершалась понтонным мостом между островами, рядом с ним строили новый мост с металлическими опорами, а до монастыря оставалось еще километра три. Мимо меня проезжали машины, можно было бы попытаться остановить какую-нибудь из них, но дорога вела через полный красных крепких красавцев-мухоморов лес, по берегу озера, по холмам и была столь живописна, что я ни капли не пожалела о том, что пошла пешком. Навстречу мне то и дело попадались люди, и я периодически ломала голову над вопросом, куда же они идут, и как будут добираться до города, до которого теперь было не меньше девяти километров?

11. ИВЕРСКИЙ МОНАСТЫРЬ ГЛАЗАМИ НЕПОСЛУШНИЦЫ

Наконец, предо мной во всей красе предстал белоснежный Валдайский Иверский Святоозерский Богородицкий мужской монастырь с увенчанными серебристыми куполами храмами и звонницами. На площадке у монастыря стояло несколько машин и туристических автобусов, и я поняла, что проблем с возвращением в город у меня быть не должно.
Построил монастырь несколько веков назад патриарх Никон, соорудив его по образу и подобию Иверской обители, что на горе Афон. Тогда монастырь стал одним из центров книгопечатания на Руси, а за одно и местом зарождения и развития всяких ремесел. Сейчас монастырь был тоже в неплохом состоянии, отреставрированным, вполне приличным и действующим. Обитало в нем три монаха и несколько послушников, торговавших в церковной лавке, кроме всего прочего, самодельными шкатулками из бересты, которые почему-то у них стоили (прости, Господи) вдвое дороже, чем в городе, и благословениями на фотосъемку внутри своей обители.
Я осмотрела храмы монастыря и особенно прониклась Успенским собором, как будто пронизанным светом изнутри и снаружи и оттого казавшимся словно воздушным, а потом отправилась знакомиться с монашескими угодьями. Свое хозяйство монахи вели на монастырских задворках, и я потихоньку выскользнула в ведущую туда деревянную калитку и оказалась позади Успенского собора. Передо мной сразу же открылся огородик с теплицами и еще неубранными кочанами капусты. Неподалеку стоял скит. А рядом с ним паслись индюки, куры и гуси с гусятами, тут же зашипевшими на меня, как на вражину номер один. Еще монахи заготавливали дрова и разводили страусов, но к страусиному вольеру я не пошла, ограничившись нелюбезным гусиным приемом. За собором располагалось старое кладбище. Надписи на надгробиях почти стерлись, и мне с большим трудом удалось разглядеть лишь одну — о похороненной здесь некой купчихи первой гильдии. Рядом со старинными могилами стояли скромные кресты воинам, погибшим в Великую Отечественную, и было несколько свежих могил монахов и послушников, живших в монастыре.
Никем незамеченная, я прошла еще в какую-то калитку и оказалась на озере с маленькой металлической пристанью-мостиком и пришвартованной к ней обычной весельной лодкой. Хозяина судна поблизости не наблюдалось (да и сколько на нем грести до города?), но мысль о том, что гуляю я давно и пора бы возвращаться, во мне проснулась и забурлила, и я в темпе марша отправилась к автобусной площадке.
На площадке осталось лишь две машины, а идти 12 километров пешком до города мне явно не светило. Я уселась на лавочку и призадумалась. Через какое-то время к одной из машин подошли две девушки. Ехали они не в город, но до развилки с трассой меня доставили без вопросов, а оттуда свернули в сторону Питера. Дальше я немного прошла пешком, попытавшись между делом остановить рейсовый автобус из Боровичей и что-то типа «Козла». Но водители обоих транспортных средств смущенно развели руками: первому останавливаться не полагалось по закону, а у второго было всего два места в машине, на одном из которых восседал он сам, а на втором – какая-то обильная тетка. Наконец, рядом со мной притормозила старенькая иномарка, водитель коей и довез меня до самого центра Валдая, категорически, несмотря на мое отчаянное усердие, отказавшись от предлагавшихся денег.

12. ВПЛАВЬ

На улице вечерело. Я снова вышла к пристани и на этот раз засела в кафе, дабы испить чая. Чай подали, и я, как все мои предшественники, стала медитационно взирать на воды озера. Вдруг неизвестно откуда появился теплоход – древняя потрепанная «Заря – 211» (я даже не думала, что где-то такие еще курсируют). К пристани стал подтягиваться народ. «Заря» причалила к берегу и оказалась тем самым, прекратившим хождение из-за несезона, рейсовым речным трамвайчиком до острова. Сейчас она собирала туристов на экскурсию по озеру. Туристы являли собой две организованные группы, лихо впрыгивавшие на борт теплохода, и я тоже не стала терять времени, решив к ним присоединиться.

Собрав с нас по 50 рублей, капитан давал экскурсию сам. Длилась она больше часа. Валдайское озеро оказалось ледникового происхождения, местами глубиной аж до ста метров и, по его словам, было загадочным. Замерзало оно по зиме очень поздно, но и ото льда освобождалось тоже поздно, не раньше мая. На озере было очень много островов, и все они назывались в зависимости от того, что на них имелось. Были, например, остров Рябиновый с порослью рябин, Дубки с дубами, Муравьиный с более чем сотней муравейников до полутора метра в высоту каждый – таких больше ни на одном острове не было, Жилище, на котором появились первые жилища рыбаков, и т.д. Мы же обошли чуть ли не вокруг всех этих островов. Капитан показал нам дачу Эльдара Рязанова на берегу – небольшой двухэтажный, я бы даже сказала, невзрачный домик – и крыши корпусов правительственной дачи, той самой, строители которой «оккупировали» нынче гостиницу «Валдай». Несмотря на то, что правительственную дачу еще не достроили, ее уже сильно охраняли – из-за кустов виднелись локаторы, а причалить к берегу в районе нее категорически запрещалось. Еще мы обозрели несколько турбаз, гораздо более скромных, нежели вышеуказанная дача, и, наконец, прошли по самому мелкому месту на озере глубиной всего лишь в один метр. Этим местом была протока между островами Рябиновым и тем, что с Иверским монастырем, так что вид на монастырь с протоки открылся просто восхитительный! Кстати, летом, когда в Валдайском озере теплая вода, любители экзотики ходят через эту протоку с одного острова на другой вброд, и это, по словам свидетелей, даже не очень экстремально выглядит.

13. ДАЧА АБДУЛОВА

В общем, экскурсия по озеру, на мой взгляд, вполне удалась. Да и поездка, в целом, которая стремительно близилась к завершению, тоже оказалась весьма приятственной.
Мой поезд отправлялся назад глубокой ночью, и я, дабы культурно его дождаться, решила встретить у озера закат, а затем удалиться в какое-нибудь кафе. Но напрасно я полагала, что вечер обещал быть томным. Едва только лучи заходящего солнца коснулись валдайских вод, ко мне на скамейку подсел неизвестный друг. Друг представился киношным продюсером, режиссером и актером в одном лице, только что вернувшимся из Мурома со съемок фильма. В Валдае он застал бывшую жену с любовником, любовник стал угрожать ему расправой, и продюсер сдал его в милицию, а сам впал в печаль, кою попытался развеять известными средствами.
Мне продюсер решил показать дачу Абдулова, которая тоже стояла на берегу озера (облюбовали наши известные личности валдайские просторы). Дача оказалась недалеко от спасательной станции и представляла собой красивый деревянный дом с петухом на крыше, но актера мы в ней не обнаружили.
Потом продюсер проникся окончательно и начал строить планы на наше с ним совместное будущее, чем ввел меня в сильное смущение. В конце концов, он проводил меня на поезд и, восхотев взамен телефон, получил первые пришедшие мне на ум семь цифр. Извини, продюсер!..
В нашем вагоне все пассажиры ехали из Валдая, так что будить мне никого не пришлось. В Москву мы прибыли без опозданий в полседьмого следующего утра, и некоторые из моих купейных попутчиков даже не сразу поняли, что наш поезд уже стоит у вокзального перрона…

ЭПИЛОГ

Поездка в целом произвела на меня приятное впечатление. Мне очень понравились посещенные города, пригородные двухвагонные поезда и даже автостоп в моем экзотическом исполнении. Правда, что касается последнего, то, чтобы отныне не терзаться дилеммой бесплатного проезда, сопровождаемого муками неловкости, и водительских отказов от денег (да простят меня еще раз классики), сопровождаемых ею же, хорошо б на будущее возить с собой всяческие сувениры – ручки, блокноты и прочие мелочи. И тебе спокойно, и водителям приятно! А вообще, да здравствуют путешествия! В их самом разнообразном исполнении!

Только для www.tours.ru Перепечатка только с разрешения автора

Комментарий автора:
…В зале ожидания вместе со мной ждали рассвета какие-то бомжеватые личности, с нездоровым блеском в глазах меня разглядывавшие, и я, едва только темень за окном сменилась сумерками, оттуда ретировалась…