17 августа этого года президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина в очередной раз пустили за штурвал СУ-27, и развлечения ради президенту дали направить пару ракет в дом культуры поселка Хальмер-Ю, что в республике Коми. Если бы президент немного почитал бы об истории поселка Хальмер-Ю, он бы так, вероятно, не делал, и, может быть, сохранил бы побольше уважения тех, кто эту историю знает. Но — увы.

Впервые я пишу статью о городах, ни в одном из которых я не был. Брошенные дома, школы, столовые, казармы – всего этого хватает в нашей стране, да и не только в нашей. Похоже на то, что со временем в России таких городов скоро станет все больше и больше. Те же, что есть, условно можно разделить их на несколько групп:
— Брошенные индустриальные города, искусственно поддерживавшиеся на плаву при авторитарном строе
— Брошенные военные городки
— Города, брошенные в результате военных действий
— Города, пострадавшие от технических действий или техногенных катастроф.
— Города, которые исчезли довольно давно по разным прочим причинам

Раз уж начали с Хальмер-Ю, вернемся к нему же. Хальмер-Ю в нашем делении относится к первой группе. Это не единственный шахтерский поселок, брошенный во времена экономического спада в бывшем СССР. Он просто один из самых крупных, да и отличали его просто паническая депортация жителей и объединение этих самых жителей после смерти поселка. У Хальмер-Ю, например, сразу два сайта, больше, чем у многих живых городов по России!

Хальмер-Ю (в переводе с языка Коми – «Мертвая Река») – рабочий поселок примерно в 80 километрах от Воркуты. Он был создан относительно процветающим месторождением угля, из Воркуты ходил пассажирский поезд, жизнь шла своим чередом. В начале-середине 1990-х поселок начал по понятным причинам испытывать серьезные проблемы. Кто мог – уехали сами. Но вот окончательное закрытие произошло крайне неудачно.

Поселок решили ликвидировать осенью 1995 года. Закрытие шахты проходило с ориентацией на мировые стандарты, что потребовало огромных финансовых и материальных ресурсов. Однако очень скоро выяснилось, что нормально в России сделать подобное крайне сложно. И к концу октября финансирование ликвидации поселка и шахты было полностью прекращено. В зимнее (по воркутинским меркам!) время была отключена котельная. С 23 октября в поселке было введено чрезвычайное положение. На железной дороге, связывающей Хальмер-Ю с Воркутой, был введен специальный пропускной режим. В результате немало людей, выезжавших на место нового жительства, столкнулось с невозможностью вывезти оставленные в поселке вещи. Окончательная ликвидация Хальмер-Ю проходила с помощью ОМОНа. Вышибались двери, людей насильно загоняли в вагоны и вывозили в Воркуту. В итоге власти все же предоставили жилье большинству из них, но осадок (и это мягко сказано) остался.

До последнего времени в Хальмер-Ю можно было при наличии нескольких свободных суток попасть пешком, что и сделал известный путешественник Александр Дмитриевский. Это было непростой, но интересной целью. Но в последнее время вояки решили прибрать очередные километры свободной земли к рукам, и вот уже президент использует поселок, в котором совсем недавно жили люди, как мишень. Вероятно, поселок уже стал закрытым полигоном, и попасть в него будет весьма затруднительно.

Городов и поселков со схожей «пост-индустриальной судьбой» довольно много. Не только в России, но и, скажем, в Казахстане, города или целые районы городов стоят пустыми в степи: Мирный, Аксуек, Алга, Аркалык, Кентау, Текели, Сарань, Абай и другие.

Военные любят не только громить чужие города, но и бросать те, что строили сами. Алыкель — поселок военных летчиков около Норильска, несколько многоэтажных домов в тундре. После вывода эскадрильи он остался практически нежилым, и в нескольких километрах от Норильска можно представить себя сталкером. По слухам, такая же судьба у поселка Березовка в Коми. Данные по полигонам в России собирать сложно из-за чрезмерной закрытости. Но практически в каждом регионе есть если не пустые города, то брошенные казармы, общежития, военная техника…

Зато за рубежом информации про такие места гораздо больше. Например, когда-то немцы на территории нынешнего Западно-Поморского воеводства Польши построили артиллерийский полигон и танковую часть. Назывались эти места Гросс-Борн и Вестваленхоф. Потом немцев оттуда выбили и на их место пришли советские войска, а местечки получили соответственно названия Борне Сулиново и Кломино. Вывод войск в начале 1990-х напоминал скорее бегство — в квартирах оставались даже телевизоры «Рубин»… Естественно, стянулись мародеры. В итоге для Борне Сулиново все кончилось неплохо – его решили восстановить, и город по мере возможностей развивается, хотя на старых домах еще сохранились таблички с названиями улиц на русском языке. А вот Кломину повезло меньше. До сих пор это совершенно пустой типично советский город времен застоя, с оставшимися обоями и редкой мебелью в квартирах. Фотографии его есть в Интернете.

Еще один из подобных примеров – Хаммагир, огромный французский ракетный полигон (и первый космодром Франции) с крупным городом у границы Алжира и Марокко, закрытый в конце 1960-х. Впрочем, по всему миру такого, конечно, довольно много.

Третий пункт – города, опустевшие после военных конфликтов. Чечню брать не будем – там война еще идет. А из более внятных примеров — практически вся «зона безопасности» в Карабахе, возможно что-то в Гальском районе Абхазии. Наиболее колоритный город из этого списка – Агдам. До недавнего времени в сети была эффектная галерея Агдама с поистине апокалипсическими пейзажами, но теперь сайт не функционирует. Вкратце история такова — 23 июля 1993 года город Агдам и большая часть одноименного района стал местом большой битвы. После длительного боя Агдам был занят армянами и практически полностью разрушен. Теперь Агдам, хоть и находится формально в зоне конфликта, фактически абсолютно пуст. Властям Карабаха не до него, и с каждым годом, говорят, вероятность возвращения города-призрака Азербайджану все увеличивается. Те, кто жили здесь 12 лет назад, до сих пор готовы вернуться.

Очень много мертвых городов и поселков, пострадавших от технических действий или техногенных катастроф. Первый и самый главный пример – Чернобыль и Припять, а также окружающие их деревни и поселки, часто довольно крупные. Много на эту тему писать не буду – недавно большую статью для раздела «Отдых» про Чернобыль написал Денис Блищ. Скажу лишь, что полезно найти и посмотреть схему зоны радиоактивного загрязнения – удивительно, что в одну сторону от места аварии можно жить уже на расстоянии 20-30 километров, а в другую… А в другую до сих пор предупреждающие знаки можно встретить даже в Калужской области.

Печально известен город Нефтегорск, полностью разрушенный сильнейшим землетрясением на Сахалине и так и не восстановленный. Есть подобные случаи и недалеко от Москвы. В частности, в недавно вышедшей книге «Мещерская Магистраль» есть очень любопытная статья про поселок Курша-2. Позволю себе процитировать часть и порекомендовать книгу: «В этой стороне сформировался многотысячный поселок, состоявший из огромных лесных бараков. Здесь располагались обширные склады леса и узловая станция лесовозных дорог Курша-2. Жителями Курши считались и обитатели многочисленных кордонов, окружавших поселок. Это место стало синонимом народной трагедии, при упоминании которой суровели лица всех собеседников. Лето 1936 года выдалось ветреное и засушливое, но ничто не предвещало беды. Своим чередом работали леспромхозы, шла погрузка и вывозка леса. И вот в один из дней, когда жара сопровождалась почти ураганным ветром, Куршу-Вторую вдруг накрыло огненным шквалом. В центре лесного массива, посреди поселка, сплошь состоящего из лесоскладов, спрятаться было негде. Единственный путь к спасению — на поезде по узкоколейке.

Один из поездов, битком забитый людьми, благополучно вырвался к Головановской ветке. Второй же оказался в огненном кольце, остановившись перед сгоревшим мостом. Никто не спасся. В самом поселке, за пару часов превратившемся в груду пепла, уцелели лишь те, кто прятался по колодцам и выгребным ямам.

Со всей округи сюда набирали добровольцев в похоронные команды, а чтобы выдержать ужас этого пожарища, бочками везли водку. Всех собрали в одну огромную братскую могилу, поставили маленький деревянный обелиск. Вопрос был закрыт.

Количество погибших неизвестно. Масштабы трагедии таковы, что для людской памяти в этих краях Курша — это та же война. Кого ни спроси, в любой семье кого-то затронул этот ад. Вся остальная Россия осталась безучастна — никто так ничего и не узнал».

Отдельный подраздел – затопленные города. Знаменит на весь мир исчезнувший при создании Рыбинского водохранилища город Молога, потомки жителей которого до сих пор ежегодно выпускают альманахи с воспоминаниями о нем. Нет уже и привычной в начале 20 века Корчевы – лишь малая часть ее переросла в Конаково. Затоплены целые районы Калязина и Весьегонска. О том, что затопили на Енисее или Ангаре, мы знаем еще меньше – это требует уже работы в архивах.

Последний выделенный мной подраздел – давно исчезнувшие города. Стоит знать о Старой Рязани, которую не стали восстанавливать после нашествия Батыя в 1236 г. и перенесли столицу княжества на 40 километров вверх по Оке в Переяславль-Рязанский. Практически ничего не осталось от Пустоозерска в Ненецком Автономном Округе, где окончил жизнь Протопоп Аваккум. Осталось один-два жителя в некогда крупном городе Чаронде в Вологодской области – пожалуй, единственном из перечисленных, где еще есть, что фотографировать. Не выжили и многие сибирские остроги – Мангазея, Зашиверск (опустошенный эпидемией оспы) и другие.

Еще одна интересная тема в этом аспекте – целые заброшенные регионы, в основном из-за сложной экономической ситуации. Один из примеров — восточное Припечорье (в районе рек, текущих с западного склона Приполярного Урала). На Щугоре было шесть деревень — Мичабичевник, Усть-Паток, Усть-Малый Паток, Гердьювом и еще две, названия которых мне неизвестны. На Большом Патоке — две деревни. Сейчас Щугор на всем своем 300-киломтеровом протяжении течет в нежилых местах. Во всем восточном Припечорье между Илычем и железной дорогой нет ни одного действующего населенного пункта вдали от берега Печоры. Число брошенных поселков геологических партий (вроде Омега-Шора и Вангыра), где в свое время проживало до нескольких сотен человек, не поддается исчислению. Весьма вероятно, что если так дальше пойдет, все поселки типа Тикси, обеспечивающиеся северным завозом, перейдут в такое же состояние.

В заключение хочу сказать, что словосочетание «мертвый город» все же в значительной мере условно. Полностью мертвый город найти трудно. Какая-то жизнь теплится обычно везде – старики, военные, мародеры, исследователи. К тому же во многие такие города доступ затруднен. Но картины их, конечно, впечатляют — блочные дома без стекол, деревья растут из асфальта. В общем, «Светлое будущее человечества». Задумайтесь над этой темой. Пару неверных движений мировых лидеров, и таких городов на земле станет гораздо больше.

Эта статья была бы невозможна без Михаила Уткина, Александра Фетисова, Валерия Тихонова, Александра Бокарева, Ярослава Блантера, Александра Дмитриевского, Артура Берзина и Вадима Миронова.

Дмитрий Крюков