1. ТАМ, ЗА ТУМАНАМИ

Каким-то дивным образом случилось так, что Рязанская область осталась единственной, граничившей с Московской, на земли коей до сих пор не ступала нога моя. Эту несправедливость нужно было срочно исправлять. Потому-то в один из солнечных сентябрьских дней бабьего лета, синий автобус увез меня с Казанского вокзала в туманные дали Рязанской губернии.

Кстати, про туманные дали – это я сейчас вовсе не ради красного словца завернула. Во-первых, о том, что Есенинские места славятся туманами над Окой, я прочитала в одной древней книжке, презентованной мне родным папой на время поездки. А, во-вторых, едва мы проехали Луховицы, как туман и впрямь начал сгущаться, и вскоре буквально на сто метров уже ничего нельзя было разглядеть. Чудеса! Но так мы и добрались до Рязани.

В Рязани меня встретил мой знакомый Алексей на машине, который захотел показать мне город, а главное – свозить в Константиново, на родину Есенина. Пока я его ждала, то успела изучить расписание вечерних электричек в Москву. Ходили они, надо сказать, не часто, на все про все у нас получалось всего-то шесть часов. Поэтому начать экскурсию мы решили как раз с Константинова, дабы без проблем мне успеть вернуться и отбыть назад.

Туман над Рязанью постепенно стал рассеиваться, и, когда мы выбрались на московскую трассу, то почти совсем испарился. Мы проносились мимо пашен со скатанными снопами соломы, мимо золотистых берез вдоль дороги, мимо старинного трактора на пьедестале — памятника местной трактористке, ставившей рекорды во время Великой Отечественной…

И, если честно, то все это казалось мне таким знакомым, что я, порой, ловила себя на мысли, что мы вовсе и не выезжали за границу Московской области – так все кругом было похоже на родимое Подмосковье. Однако ж Рязанское княжество присоединили к Московскому только в 16 веке. А это, с точки зрения историков, не так уж и давно было…

Жили, не тужили здесь еще аж с 9 века вятичи. Строили они себе помаленьку всякие оборонительные крепостюшки от южных кочевников на месте будущих городов да горя не знали. Но в 10 веке стали чаще нападать на них враги злобные, и вятичи, а точнее, к тому времени уже рязанцы, решили с ними активно бороться. Получалось это у них в первое время весьма успешно, а лучше всех у Добрыни Никитича.

Но в 1237 году на Рязанское княжество напал хан Батый и тут уж никакой Добрыня народу не помог. Столицу – Старую Рязань, что находилась неподалеку от нынешнего Спасск-Рязанского – Батый сжег до основания, да и прочие земли разорил. Ну, а почти через полтора века рязанский князь Олег потерпел поражение от московского князя Дмитрия Донского. А еще позже, в 1521 году, Рязанское княжество окончательно присоединили к Московскому государству…

2. АЛЬМА-МАТЕР

С трассы мы свернули на проселочную дорогу. Снова вокруг нас раскинулись поля, но на этот раз распаханные и с огромным количеством бродивших по ним ворон. При приближении нашей машины вороньи стаи с диким карканьем взлетали, кружились и снова садились на убранные грядки. Мешали мы им, наверное, трапезничать…

В Константинове у Есенина был обычный крестьянский дом, где он родился, а вовсе никакое не крутое поместье с наворотами. Потому как ценил поэт отнюдь не шик да блеск, а природу русскую: березки там всякие, закаты над Окой. Сейчас же Константиново было уже не таким, как в его время. Превратилось оно в самый настоящий туристический центр аж с четырьмя музеями и с таким количеством туристов, что мы даже не смогли припарковать машину на стоянке – она была напрочь забита экскурсионными автобусами.

Впрочем, это оказалось к лучшему. Оставив машину на окраине села, мы прошли по нему, и я вдоволь насмотрелась на старые бревенчатые дома с многочисленными курами и яркими хвостатыми петухами во дворах и с пасшимися рядом на лугу козами и лошадьми.

Напротив общей музейной кассы выстроились в ряд на траве местные бабушки с ведрами картошки и крупной еще кислой антоновки на продажу. «Ой, нас фотографируют!» — воскликнула вдруг одна из них, когда я, встав неподалеку, навела на них объектив фотоаппарата. И тут же все повернулись ко мне, зашумели, заулыбались…

Из четырех музеев – дома Есенина, земской школы, литературного и музея поэмы «Анна Снегина» – мы с Алексеем решили осмотреть первых два. Дом-музей Есенина за изящным плетнем из ивовых прутьев включал в себя сам дом, второй временный дом под соломенный крышей, амбар и еще одно строение, а также памятник-бюст великому поэту. В 1926 году, пока Сергей Александрович с супругой путешествовали по Европе, в Константинове разразился грандиозный пожар, и его фамильное гнездо полностью сгорело. Вернувшись на Родину, поэт узрел, что его семейство ютится в небольшом сооружении во дворе вместе со всем спасенным от огня скарбом, и впал в печаль. Правда, вскоре дом отстроили заново. В нем мы и побывали. Являл он собою совершенно обычную рубленную деревенскую избу с крылечком, сенями и четырьмя маленькими комнатками. В сенях на стенах висели пучки сушеной травы и предметы крестьянского быта – серп, всякие горшочки, ухваты. В комнатах стояла старая мебель и самая настоящая печка. А под окнами росла есенинская яблоня – до сих пор плодоносившая, но изрядно пощипанная туристами. Благодаря сестрам Сергея Александровича — Екатерине и Александре, обстановка в доме сейчас воссоздана точно такая же, какая была при нем. Дубовый стол с настольной лампой, семейные фотографии, иконы, венские стулья, часы фирмы «Габю», которые ходят вот уже больше 80 лет, зеркало, самовар, сундучок, где Есенин еще в юности хранил свои вещи, похвальный лист из земской школы, кою он успешно закончил в 1909 году…

Кстати, в земской школе мне понравилось еще больше. Там мне сразу вспомнились рассказы моей бабушки, у которой в деревне была примерно такая же — с деревянными лавками и всего с несколькими классными комнатами, куда одновременно приходили учиться сразу по два-три класса учеников. Или еще детские рассказы Льва Толстого. Помните, про Филиппка?

Константиновская земская школа стояла посреди села на большом лугу, где паслись козы, лошади и… туристы, бегавшие за козами по траве на четвереньках. Это было большое бревенчатое здание, в котором помещалось аж две классные комнаты – одна с наклонными партами с вырезанными в них круглыми маленькими дырками под чернильницы, а другая без всяких парт, зато с длинными деревянными лавками в несколько рядов. Это была школа-четырехлетка. В одной комнате здесь учились второй и четвертый классы, в другой – первый и третий. Старшие помогали младшим, так дело и спорилось. В первый класс, как правило, сразу приходило очень много детей, иногда бывало, что и до сорока. А во втором оставалось уже меньше половины. Девочки после первого отсеивались полностью – обучились грамоте и хватит. А мальчики шли учиться дальше, если их родители были не против. После четырехлетки выпускники школы отправлялись работать официантами в кабак или служить барину дома, что считалось очень неплохо! Ведь молодой человек после земской школы был уже не только обучен грамоте, но и немного знал кое-какие науки – арифметику, закон божий, географию, ботанику. Что же касается продолжения учебы после школы, то об этом никто из крестьянских детей не думал. И Есенин стал единственным, кто потом поступил в лицей и уехал в Спасс-Клепики.

В школе мы с Алексеем осмотрели старые фотографии учителей, дореволюционные учебники, похвальные листы учеников и, вдоволь нагулявшись по альма-матер будущего поэта, наконец-то, пошли к Оке, дабы на себе ощутить, за что же он так глубоко полюбил свою малую родину.

Вид перед нами предстал чудесный. С высокого обрыва Ока выглядела синей широкой лентой среди пока еще зеленого полотна полей и лугов с золотой каймой пушистых тонкоствольных берез. Где-то далеко-далеко на открывшихся просторах виднелись бело-черные и серые точки — бродившие в поисках сочной травы коровы и козы. За ними стремглав носилась другая точка – по всей видимости, пастуший пес, так рьяно их охранявший. Да и сам пастух тоже был поблизости. Кажется, это он сидел под собранным стогом сена и лениво взирал на происходившее… И легкие перистые облака над Окой. Синь неба и синь воды, слившиеся воедино. Умиротворяющая русская природа, от которой почему-то хотелось тихонько петь…

3. МОНАСТЫРСКИЙ ЧАЙ С БЛИНЧИКАМИ

А потом мы не вернулись в Рязань. «Есть здесь место, — сказал Алексей, — от которого просто дух захватывает!» — и мы поехали в село Пощупово, туда, где, стоит Иоанно-Богословский мужской действующий монастырь.

С пригорка, истоптанного тысячами туристических ног, монастырь был, как на ладони. Краснокирпичная высоченная колокольня, храмы с позолоченными куполами, симпатичные разноцветные домики с кельями монахов, живописно спускавшиеся с невысокого холма в долину.

Этот монастырь — древнейшая иноческая обитель Рязанской земли – был основан греческими монахами-миссионерами, которые пришли на эти земли по приглашению великого князя Рязанского для крещения местных язычников и принесли в дар великому князю от константинопольского патриарха чудотворную икону апостола Иоанна Богослова. Икону эту написал еще аж в 6 веке византийский мальчик-сирота, и именно ею монастырь потом и прославился. Пас мальчик как-то гусей, глядел на городские ворота с начертанным там ликом Иоанна Богослова и мечтал написать такой же. И вдруг пришло ему видение. Сам Иоанн спустился с небес и научил его. А икона, написанная мальчиком и переданная в Иоанно-Богословский монастырь, стала творить чудеса. Так, после молитвы пред ней прекратилась холера в окрестных городах и селах, остановился пожар в Пощупове, исцелила она и многих паломников. Да и сама она, ни разу не реставрированная, сохранила первоначальную и удивительную свежесть красок, такую, как будто была написана только вчера.

…Неподалеку от Иоанно-Богословского монастыря, за оврагом бил святой источник, а рядом с ним располагалась купель. И мы с Алексеем отправились туда. Узкая дорожка круто сбегала вниз. А навстречу нам, в гору, с полными святой воды канистрами, ведрами, бутылями поднимались люди с мокрыми головами – искупавшиеся, довольные, одухотворенные…

Купание в наши планы не входило. Поэтому мы ограничились лишь осмотром источника и купели снаружи. Источник являл собой неглубокий колодец с трубой. А рядом с ним стояла небольшая старенькая часовенка.

Набрать воды в источнике, как, впрочем, и искупаться в купели, желали целые толпы народа, видимо, вода здесь и впрямь была уникальной. Кстати, Алексей поведал, что и сам он не единожды окунался в купели, причем даже зимой. От этого он нисколько не замерз, хотя температура воды была чуть ли не нулевой. По соседству с купелью строили церквушку и какое-то кирпичное здание, судя по всему, новую купель, потому как старая была деревянной и уже не совсем презентабельной. А неподалеку стоял киоск, где продавались монастырские чай, сыр и блинчики. Цены на все эти вкусности были весьма душевными: чай – пять рублей, сыр наподобие адыгейского – восемь, блинчики – десять!

У этого киоска мы и притормозили минут на двадцать. Очень уж мне захотелось попробовать монастырского чая. Приготовлен он был на святой воде и на травах, растущих в окрестных цветочных лугах и полях. Аромат у него оказался просто необыкновенным, а вкус насыщенным и удивительно пряным…

Мы пили этот вкусный чай, гладили за ушами разомлевшую на солнце рыжую монастырскую кошку, глядели на необычайно огромных шмелей, собиравших нектар с больших желтых осенних цветов, и испытывали состояние, схожее с благодатью…

4. ПО ПУТИ ПРОМЫШЛЕННОГО ТРАМВАЯ

Рязань – вообще-то, город интересный. Но, как я уже говорила, в стародавние времена столицей была вовсе не она, да, мало того, значительной роли в Рязанском княжестве она в ту пору не играла. Основал ее на реке Трубеж неподалеку от впадения его в Оку в 1095 году князь Ярослав, который был внуком Ярослава Мудрого. И основал всего лишь для того, дабы защитить край Рязанский от постоянных нападений, коими тешились в ту пору всякие зловредные враги. Нарек он город Переяславлем-Рязанским. Но потом сей град великий неожиданно расцветать стал и после того, как Батый прежнюю столицу – Старую Рязань – сжег до основания, успешно занял место главного города.

Рязань мы с Алексеем осматривали на машине. И первым, что мне бросилось в глаза, было обильное и повсеместное строительство. Причем, строительство и магазинов, и гостиниц, и огромных торговых центров типа всяких «Ашанов», и жилых домов.

«А ничего странного, — сказал Алексей, заметив мое удивление — те 200 километров, которые отделяют Рязань от Москвы, преодолеваются за полтора часа. Естественно, многие москвичи не прочь тут квартиры прикупить!».

Собственно, сами квартиры в Рязани стоили уже недешево, но, видимо, все еще не дороже московских. А Рязань, между тем, успешно занимала третье место среди российских городов с самым активным строительством.

Впрочем, я отвлеклась. Как только мы въехали в город, нашим глазам предстала первая рязанская достопримечательность – памятник Георгию Победоносцу на коне. Причем памятник сей был повернут к Москве передом, а к Рязани задом, был новехонек и весело поблескивал на солнце. Алексей тут же поведал мне историю появления этого творения. Долгие годы на месте памятника и его окрестностей было что-то невнятное и заброшенное. Но тут к губернаторской власти пришел генерал Георгий Шпак и быстренько все заброшенные окрестности привел в порядок. Надо ли рассказывать, почему памятник воздвигли именно Георгию Победоносцу? Правильно, потому что – тезка он губернаторский. А почему повернули к Москве передом?..

Впрочем, шутки шутками, но с приходом товарища Шпака Рязань действительно неплохо благоустроилась, похорошела и окультурилась. Ну, а то, что любит он себя, так то многие из нас не без греха.

В общем, Рязань произвела на меня приятное впечатление. Это — зеленый и уютный город, вытянувшийся больше, чем на 30 километров вдоль Оки. Потом мы с Алексеем ездили на ее противоположный берег и любовались открывшейся оттуда панорамой – от горизонта до горизонта, насколько хватало глаз, все были рязанские здания, заводы, парки… Удивительная картина! А центр Рязани был типичным для столицы губернии – небольшие, не выше пяти-семи этажей, красноватые каменные дома, а иногда, стоило свернуть на какую-нибудь улочку, и частные с увешенными антоновкой яблонями во дворах, магазины, фонтаны, площади. Да, площади… На одной из них до сих пор, к примеру, стоит памятник Ленину. Причем, и называлась она, как ей полагается, площадью Ленина. Но история у этой площади весьма оригинальная. В Рязани в послесоветское время власть менялась примерно, как в гражданскую войну в деревне Малиновке – то белые придут, то красные. Так вот, когда в Рязань пришел первый «белый» градоначальник, то он велел памятник Ленину снести, что, собственно, его подчиненные быстренько сделали. И площадь Ленина в народе обрела название «Площадь без Ленина». Но потом к власти пришел «красный» командир и повелевал памятник вернуть на место, что тоже было исполнено. Теперь у власти отнюдь не «красный», но памятник вроде бы сносить больше не собираются.

На подробнейший осмотр Рязани времени у меня было, честно сказать, маловато, поэтому я решила ограничиться, по крайней мере, двумя вещами: Кремлем и трамваем. Но если с Кремлем все было более-менее ясно (где он и что он), то с трамваем выходили сплошные непонятки. Порекомендовал мне прокатиться по его маршруту один из друзей, заинтриговав окончательно тем, что идет он здесь по какой-то промышленной зоне, где люди не живут, а пейзажи вокруг открываются крайне урбанистические. Всякие «сталкеровские зоны», особенно с трамваями, я, вообще-то люблю, поэтому на трамвайный маршрут повелась и попросила Алексея разъяснить, что к чему.

Алексей же, услышав про сие, посмеялся и сказал, что рязанский трамвай – это, действительно, чудо из чудес, только одной мне туда соваться явно не стоит. Поэтому и еще потому, что ему уже давно пора было возвращаться домой, мы с ним решили начать с трамвая, а не с Кремля.

В общем, оказалось, что трамвай в Рязани начинает свой маршрут на окраине города, потом въезжает в промышленную зону и едет по ней около десяти километров. Такой маршрут измыслили здесь еще в советское время. Дело в том, что практически все рязанские предприятия находятся в одном месте, и трамвай туда пустили, чтобы подвозить рабочих к их заводам и фабрикам. Естественно, в выходные дни трамвай там был явлением редким, и мы, пока ехали вдоль его маршрута, встретили его всего лишь один раз. Сам по себе он был вполне обычным, а, вот, пейзажи за окном, пусть все-таки и не напоминали нам сталкеровские, были, кхе, как бы это помягче… Ну, в общем, фабрики сменялись заводами, заводы фабриками, а между ними попадались… кладбища. Хотя Алексей и уверял меня, что последние к первым не имели никакого отношения, мысли об их взаимосвязи закрадывались у меня сами собой. В общем, полюбовались мы вдоволь всем этим делом, и, наконец-то, все-таки вернулись к Кремлю.

5. ЗОЛОТЫЕ ГЛАВЫ И МУТНЫЕ ВОДЫ

У Кремля Алексей меня покинул, и осматривать сердце Рязани я отправилась уже одна. Кремль с множеством храмов, церквей и даже монастырем внутри был обнесен заросшим травой городским валом, который теперь оценили влюбленные парочки, возлежавшие на этой самой травке и любовавшиеся золотыми кремлевскими куполами.

Меня же больше всего впечатлил в Кремле Успенский собор – массивный, с трехэтажным фасадом, красностенный и пятиглавый, построенный на возвышении так, что к нему нужно было подниматься по многочисленным крутым ступенькам. Воздвиг его в конце 17 века на месте рухнувшего здания известный крепостной архитектор того времени Яков Бухвостов. Сначала этот собор был чем-то похож на Успенский, что в Московском Кремле. Но архитектор расстарался и внес в свое детище новые черты – разделил фасад на три этажа и понаделал в нем много окон. Так что, теперь собор выглядит вполне самобытно.

Рядом с ним красовалось еще одно стоящее творение – четырехъярусная колокольня, увенчанная высоким шпилем. Внешне она, правда, очень сильно напомнила мне питерскую Петропавловскую башню, но все равно смотрелась презамечательно. Колокольню сию построили в 18 веке на месте древней Глебовской башни, с которой рязанцы отбивали нападение войск хана Махмет-Гирея еще аж в 1521 году. Об этом даже на колокольне имелась памятная надпись.

В принципе, в Рязанском Кремле обнаружилось много всего интересного. Хорош, например, был дворец Олега, он же — бывший архиерейский дом, белоснежное воздушное и в то же время фундаментальное здание с украшенным древнерусскими узорами фасадом. Очень мил Архангельский одноглавый собор – древнейшее сооружение Рязанского Кремля, который раньше был усыпальницей рязанских митрополитов и епископов. Христорождественский собор. Спасо-Преображенский монастырь, основанный еще в 13 веке, куда в 1666 году съехались судить патриарха Никона все вселенские патриархи.

В общем, из Кремля я вышла вся такая одухотворенная и культурно-обогащенная, и теперь мне страсть как захотелось чего-нибудь более приземленного. Или приводненного. Короче говоря, стоявший на причале Трубежа и вот-вот готовый отдать швартовы маленький теплоходик оказался весьма кстати. Я быстренько взбежала по его трапу, и меньше, чем через минуту мы уже отчалили от берега…

Это была часовая прогулка по Трубежу и Оке. Теплоходик был настолько стар, что его капитан с гордостью объявил об этом через громкоговоритель. Он был построен в 1958 году, резал волну множества российских рек, а теперь, в свою теплоходную старость, успешно катал туристов. Для полноты ощущений я вышла на его палубу и так и простояла там весь маршрут.

Пока мы шли по Трубежу, я поражалась его… воде. Такой мути я не видела еще ни в одной реке. То ли у него было илистое дно, то ли это теплоходные винты так взбаламутили прибрежную глину, то ли где-то поблизости были залежи торфа, но вода тут была просто коричневой. На ее поверхности плавали опавшие листья, а неподалеку в заводи речные утки ловили клювами брошенный им с борта хлеб. Но как только мы вышли в Оку, все вокруг изменилось. Вода стала, если и не прозрачной, то гораздо чище, а берега отступили дальше. Вдоль них по пояс в воде, то там то здесь, стояли рыбаки в гидрокостюмах и с удочками. Не знаю уж, что они там ловили, но нам многие махали приветливо и радостно. И золотая осень была тут в лучшем ее проявлении – желтые березки, багряные кусты, солнце, которое, казалось, насквозь пронизывало воздух. В общем, чудесно!

…Когда мы вернулись в Рязань, и я невзначай взглянула на часы, то поняла, что на последнюю электричку в Москву я кардинально опаздываю. Пришлось хватать ноги в руки и на вокзал нестись, сломя голову. Принеслась и даже успела купить билет! Моими попутчиками оказались двое разогретых и развеселых дедушек, которые успешно и дальше продолжили свое «мероприятие» в электричке, а меня закормили дачными яблоками и крупной спелой ежевикой. В общем, нет худа без добра! Дедушки вышли в Малаховке, а я спокойно и сыто доехала до своей остановки. Так и закончилось мое взятие Рязани!

Только для www.tours.ru Использование материалов только с разрешения автора